И она поцеловала Кедара. Поначалу робкий, постепенно ее поцелуй становился все настойчивее.

— Муна, Муна, — пробормотал он, почти не отрывая своих губ от ее, и низкий тембр его голоса заставил ее содрогнуться. Она раскрыла губы, и его язык быстро пробежал по ним. Ее дыхание прерывалось легкими стонами, когда его язык скользил по ее щекам, по стройной шее. Когда его губы нащупали пульсирующую впадину на ее горле, он зарылся в нее, рыча, и снова напомнил ей этим дикого кота. Он начинал пугать ее: это было животное, сильное, хищное и полностью уверенное в себе и своей мощи, источающее свой мужской аромат.

Внезапно его язык оказался внутри ее рта, осторожно исследуя его внутренность. Скай простонала, стараясь ускользнуть от пламени его страсти, но он крепко держал ее. Да, битва между ними должна длиться бесконечно, и предчувствие этого действовало на Кедара как возбуждающее средство. Ее язык стремился избежать его, но он поймал и начал сосать этот лакомый кусочек. Его рука снова нашла ее извилину, два пальца скользнули вниз и начали двигаться там вперед и взад, пока она не вскрикнула слегка, ощутив свой первый оргазм. Усмехнувшись, он вынул свои пальцы и прижал один из них к ее губам:

— Попробуй, моя прекрасная Муна, попробуй свой собственный мед. — Она повиновалась, слизнув соленую влагу с его пальца, и зачарованно следила, как он начал облизывать второй палец. Затем он медленно провел обоими влажными пальцами по ложбинке между грудей, гипнотизируя ее своими карими глазами. — Скажи, что тебе это приятно, — потребовал он.

Скай притворилась смущенной.

— О господин, — тихо сказала она, — женщины в банях учили меня, что самое важное не то, что прият но мне а что приятно тебе. Меня учили, что долг женщины — удовлетворять мужчину, делать все для его удовольствия. Это ведь верно?

— Для некоторых — да, — улыбаясь, ответил он. — Но я думаю, что мужчине приятней победить женщину. Иногда я буду разрешать тебе, моя прекрасная Муна, услаждать меня, но только когда я захочу этого. Не опасайся, моя прекрасная, что ты разочаруешь меня. — Его пальцы медленно поднялись вверх по ложбинке. Сегодня, — сказал он, — я хочу узнать тебя. Что тебе приятно, что тебя возбуждает, как реагирует на ласки твое тело. Скажи мне, что делал твой последний господин, когда вы любили друг друга.

— Мы… мы просто занимались любовью, — ответила она робко, решив, что ее непросвещенность в этой области порадует его.

— Он касался тебя?

— Да.

— Твоей груди? Он возбуждал тебя?

— Д-да…

— А еще?

— Что может быть еще, мой господин? — Голубые глаза Скай были так невинны, но внутри она сжалась — до чего он может дойти в своих расспросах? Нормален ли он или же из тех, кто получает наслаждение, причиняя боль?

Лицо Кедара осветилось довольной улыбкой.

— Еще многое, очень многое, моя прекрасная рабыня, чем то малое, что ты поведала мне. Я могу открыть тебе целый новый мир, и я сделаю это!

В углу дивана покоилась квадратная плетеная золотая корзина без ручки, в которой стояло несколько сосудов из разноцветного мрамора и алебастра. Не глядя он достал один из них, узкогорлую бутыль с серебряной пробкой. Он открыл его, и Скай почувствовала сильный, смутно знакомый запах.

— Мускусная роза, — сказал он, заметив, ее любопытство. — Это особый состав для кожи. Ляг на живот, и дай мне намазать тебя.

Скай перевернулась и легла, напряженно ожидая его прикосновений. Они оказались нежными, но сильными. Он согревал жидкость в своих руках, чтобы не причинить ее чувствительной коже неприятных ощущений, а потом уверенными, широкими движениями наносил на ее спину, начиная от ягодиц и до шеи, разминая по пути мышцы. Его прикосновения были странно успокаивающими, так что она даже начала чувствовать себя комфортно. «Какой он странный», — подумала она. Она думала, что, возбудившись, он сразу оседлает ее и насытит свое желание. Вместо этого он нежно массировал и, казалось, вовсе не торопил ее. Да, пожалуй, не столь уж страшно побыть его рабыней несколько недель, пока она не найдет Найла и не разработает с Гамалем план бегства из Феса.

— Тебе нравится это, Муна? — прошептал он ей на ухо. Потом, откинув ее длинные волосы, нежно пощипал ей губами шею.

— Да, господин, очень приятно, — ответила она.

Он тихо рассмеялся и начал массировать ее ноги.

— Однажды у меня была рабыня из Китая, — сказал он, — показавшая мне чувствительные места на стопе. — Его пальцы погрузились в плоть ее пятки, и внезапно тело Скай пронизала волна наслаждения. Она раскрыла рот от изумления, и Кедар снова рассмеялся:

— Да, моя прекрасная Скай, именно здесь. — Он перешел к другой ноге. — Перевернись, о восхитительная, — приказал он, и она подчинилась.

— А что случилось с этой рабыней? — спросила Скай.

— Она умерла под плетьми, — как бы равнодушно сказал он.

— Почему? — в ужасе спросила Скай.

— Она попалась с одним моим охранником. Его заставили присутствовать при экзекуции, а как раз перед тем как она потеряла сознание, мой старший евнух обезглавил его. Тогда я приказал покончить и с ней. Никто не смеет пользоваться моей собственностью!

— Ты приказал убить ее, — прошептала Скай, — о Боже!

Он вылил очередную порцию жидкости из алебастрового сосуда на руку и начал массировать ее грудь и живот.

— Это не должно тревожить тебя, моя прекрасная Муна. Я не столь уж жестокий хозяин, но ты должна понять: я не могу позволить своим рабыням избегнуть жестокого наказания за столь неразумное поведение.

— Разве нельзя было продать ее?

— Кому? Кому нужна неверная рабыня? Кроме того, не могу же я перенести такой позор, если все узнают, что та, кому я присвоил титул любимицы, наставляла мне рога! — Он уселся на ее ноги, и его гибкие кисти принялись растирать влагу по ее дрожащей груди и животу. Его глаза, в которых горели крошечные золотые огоньки, не отрывались от ее голубых глаз. — Скажи, что ты сейчас чувствуешь, Муна?

Скай попыталась отделаться от мысли о той несчастной, которую так легко убил Кедар. Она вдруг начала осознавать, что ее тело под его руками становится как-то странно, непривычно горячим. Она нервно вздрогнула.

— Странно, — прошептала она, — мне горячо, я немного… — Она колебалась, следует ли давать ему преимущество. — Немного испугана, — наконец закончила она, не в состоянии подобрать другое слово.

— Я этого совсем не хочу, — успокоил он ее, — я хочу сделать тебе приятно. — Он потянулся к золотой корзине и достал оттуда маленькую хрустальную фляжку, открыл и поднес к ее губам.

— Открой рот, — приказал он. Она приоткрыла рот и почувствовала на своих губах холодную жидкость с абрикосовым привкусом. Она проглотила ее и спросила:

— Что это, господин?

— Не бойся, Муна, это успокоит твои нервы и прогонит страх, — объяснил он. Сунув во фляжку палец, натер жидкостью один из ее сосков, а затем, наклонившись, начал сосать его.