Когда Шан Цунг получил свое, отправившись прямиком в Дома Боли, а разорванное на части тело было убрано с Арены, чародей и Айра устроились в тихом уголке на опустевших трибунах.

– Да, я совсем забыл спросить: что тебе понадобилось в том Полночном Замке?

Волшебница хлопнула себя по колену.

– Я тоже напрочь забыла! Быстрее возвращаемся, пока ее кто-нибудь не прихватил.

– Кого это «ее»? – спросил Инеррен, пока Айра читала перемещающее заклятие.

– Диадему Западного Предела, – ответила она. – Последнее и самое великое из сокровищ Лорда Даммаранга, Ушедшего Бога.

– С чего это вдруг ты начала охотиться за Артефактами?

– Да ты знаешь, сколько платят коллекционеры за неизвестные ранее талисманы? Те, о которых все знают, уже давно находятся в хорошо охраняемых местах, а за информацию о местонахождении Артефактов дерут столько, что ни одно вознаграждение не покроет расходов. Зато за нечто новенькое полагается действительно приличная награда…

– Жадность до добра не доводит.

– А как ты добываешь деньги, когда они у тебя заканчиваются?

– Иду в «Триаду» или тому подобное заведение.

– Ага, так вот, значит, почему ты так задержался! Тебе, видите ли, партию надо было доиграть!

Их спор грозил перерасти в стычку, но прибытие в Полночный Замок отложило все неурядицы в сторону.

Цитадель была безмолвна и пуста. Куда подевались Блэк и Дилвиш вместе со спасенными женщинами – непонятно. Хотя, в конце концов, они обещали позаботиться о них и наверняка сдержат слово.

Айра достала из кармана накидки несколько тонких металлических стержней, сложила их в форме прямоугольной рамки с ручкой-держателем и, глядя сквозь эту рамку, начала медленно поворачиваться вокруг своей оси.

– Это что такое? – поинтересовался чародей.

– Так, одна штучка, которая позволяет сразу определять и тайники, и их содержимое. Я не могу придумать названия, а продавец не сообщил.

– Слушай, скажи честно: сколько времени ты потратила на странствия по Преисподней и Хаосу?

– Много. Около пятидесяти стандартных лет.

– Стандартных?

– По счету Четрании это примерно семьдесят три года. Почти все тут почему-то считают, что в году триста шестьдесят пять дней, а не двести пятьдесят два, как у нас. При этом в аду не то что год от года, но даже день от ночи не отличить, так что я не знаю, чем объясняется такой взгляд на вещи.

Инеррен вынужден был обдумать полученную информацию, однако не смог сделать никаких предположений на эту тему.

Наконец волшебница с досадой отложила свою «штучку».

– Ее здесь нет.

– Ну и какие будут предложения?

– Я не люблю терпеть неудачу.

– Я тоже, – усмехнулся чародей, – но признай, что Шану ты проиграла.

– Плевать мне на Шана! Где Диадема? Не забрали ли ее эти твои союзники?

– Возможно. Дилвиш-то вроде бы не слишком интересуется подобными предметами, а вот за Блэка не поручусь.

– Помоги мне найти эту штуку, – уступила Айра.

– Половина моя, – улыбнулся Инеррен.

– Я тебе уже сказала: сорок процентов. – Ответная улыбка была еще более ослепительной. – Помнишь, когда мы встретились в первый раз? Деньги и тут стоят выше, чем жизнь.

Чародей покачал головой и достал Кристалл Истины.

– Слушай, а ведь за эту штуку…

– Я не собираюсь никому продавать ни этот камень, ни Шар Теней, – отрезал Инеррен, – они мне самому нужны. И учти: если я замечу пропажу, спрашивать буду с тебя – никому больше о них не известно.

Волшебница сделала вид, будто не понимает, о чем идет речь.

– Как там называлась эта штука?

– Диадема Западного Предела, – отчеканила Айра, – или можно еще «Диадема Даммаранга».

– Не подходит для заклятия. Лучше так… И он произнес:

Лорд Даммаранг оставил Диадему,

Что в Замок Полночи попала наконец.

Что стало с ней теперь? Где та арена,

Где будет закреплен пути конец?

Рубин озарился изнутри. И они увидели…

…как умирающий Шан Цунг что-то сжимает правой рукой, шевелит губами, шепча беззвучное заклятие, и перемещается в ту полуразвалившуюся деревянную постройку, где Инеррен его и отыскал.

– Итак, нам туда, – сказала волшебница. – Хорошо.

Она произнесла заклятие, перенесшее их обоих в нужное место. Но самые тщательные поиски не дали результатов. Диадема как сквозь землю провалилась. Впрочем, чародей учел и эту возможность, но Артефакта не оказалось и под землей.

– А теперь выбор за тобой, моя дорогая.

– Какой выбор? – устало проговорила Айра.

– Есть один, кто точно может сказать нам, где Диадема.

– Я знаю нескольких, но это будет стоить очень дорого. Мало того, мы раскроем секрет самого существования Диадемы, и это значительно снизит ее стоимость…

– Он денег не возьмет.

– Да ну? И кто ж этот благодетель?

– Тот, кто ее спрятал.

Теперь волшебница поняла, о каком выборе говорил Инеррен.

Для того, кто находится в Домах Боли, ценность имеет только одно: избавление от вечных страданий. Айре предстояло решить, что важнее: наказание виновного либо отыскание требуемого.

– Пошли, – наконец сказала она. – Мы вернем ему жизнь.

– Я думал, ты предпочтешь окончательно вычеркнуть его из Ткани Существования.

– Ну уж нет! Шан Цунг наверняка в будущем захочет отплатить за пережитое, и вот тогда он получит сполна; неважно, от меня или от тебя, но за все сразу!

Теперь чародей верил, что Айра провела столько времени в Преисподней. Этот образ мыслей принадлежал тамошним Владыкам, и никому другому.

Айра тем временем, взглянув на него с издевательской усмешкой, произнесла:

Барьеры расступились, и дорога

Ведет меня к могиле у порога:

Под нею – тот, кто Силою Теней

Увел от Смерти множество людей.

Хоть он и умер, но живет, как прежде,

И Сборщица таит еще надежду,

Что к ней он как-то в руки попадет…

Воспряньте, Силы Вечности! Вперед!

Три бесконечно долгих шага – и перед ними оказалась вертикальная пятиугольная плита. Черная каменная пентаграмма отмечала границу Искаженного Мира и Домов Боли, а рифмованная надпись на ней была сделана почерком Айры.

Инеррен прочел стихотворение, воздающее ему по заслугам, и кивнул.

– Отличная работа. Пусть остается тут.