– Ты могла бы просто игнорировать его. – Голос Кейт изменился и обрел свою привычную озорную интонацию. – Есть какие-нибудь сдвиги в отношениях Сама-знаешь-с-кем?

Клодия не могла бы толком объяснить, почему солгала.

– Я в нем разочаровалась. Он оказался одним из тех самодовольных типов, которые считают себя подарком судьбы.

– Может быть, это и к лучшему. Когда ты возвращаешься?

– Еще не знаю точно. Я тебе сообщу.

Закончив разговор с Кейт, Клодия набрала код Испании и позвонила матери, расцветив подробностями вдохновенную ложь Кейт.

– Да, мама, я действительно еще по-настоящему не приступила к работе, но мой новый босс решила поручить мне исследовать возможности сбыта нашей продукции. Здесь множество бывших эмигрантов, возвратившихся на родину, которые готовы потратить свои огромные доходы, не облагаемые налогом.

– Ну что ж, это очень хорошо, дорогая. Надеюсь, тебе неплохо заплатят за это?

– Мама, разве я когда-нибудь работала бесплатно?

– В любом случае, дорогая, – продолжала ее мать, – я хотела бы уточнить, сможешь ли ты присутствовать на юбилее дядюшки Теда. Он состоится в следующую субботу. Мы приедем туда в пятницу. Ты ведь к тому времени вернешься?

– Да, конечно.

– Отлично. Тетя Барбара хотела уточнить насчет комнат. Ты привезешь с собой кого-нибудь?

– Даже если бы у меня было с кем приехать, я бы этого не сделала, потому что там будет Райан.

В голосе матери появилась грустная нотка.

– Как бы мне хотелось, чтобы ты получше относилась к Райану, дорогая. Я понимаю, что он не тот, кого твой отец называет преданным другом, но…

– Мама, он настоящий мерзавец, который ловко умеет произвести впечатление порядочного человека.

– Не надо так раздражаться, дорогая. Барбара говорит, что у него теперь появилась очень милая приятельница. Он собирается привезти ее с собой, кажется, ее зовут Беллинда. Тетя Барбара думает, что будет неплохо, если ты тоже кого-нибудь с собой привезешь, – продолжала мать. – Чтобы стало поровну кавалеров и дам, но если тебе некого привезти…

– Очень сожалею, мама. – После такого напряженного дня Клодия не смогла удержаться от резкости. – Понимаю, что тебе очень хотелось бы, чтобы я появилась там с каким-нибудь достойным молодым человеком, чтобы ты не ударила в грязь лицом перед Барбарой, но…

– Ну что ты, дорогая! Как ты можешь так говорить? Конечно, мы с отцом были бы рады, если бы ты нашла какого-нибудь хорошего мужчину, но ты прекрасно знаешь, что мы никогда не упрекнем тебя.

– Хорошо, мама, хорошо. Извини. – Усилием воли Клодия заставила себя сдержаться. – Как идут дела в солнечной Испании? Есть какие-нибудь пикантные скандальчики в клубе любителей бриджа? Как успехи папы на соревнованиях по гольфу?

Ее уловка не сработала. Чувствовалось, что мать обижена и разочарована, хотя и старается скрыть это. К концу разговора слабое недомогание, которое ощущала Клодия, обрело конкретную форму: началась страшная головная боль. А у нее не было даже аспирина.

Она прилегла на кровать, принудив себя подняться, чтобы открыть дверь, когда принесли заказанный чай. Потом поползла в душ. Голова раскалывалась, как будто ее сверлили электродрелью.

Выйдя из-под душа, Клодия снова легла в постель, надеясь заснуть. Но сон не приходил. Слишком много событий произошло за этот день.

– Я расстроила маму. Кто тянул меня за язык? И почему я соврала Кейт относительно Гая?

– Сама знаешь почему. Чтобы она не жалела тебя, когда вернешься домой, и не усложняла и без того тяжелую ситуацию, которая, несомненно, создастся, если он потом так и не позвонит.

– Кто говорит, что он не позвонит?

– Твоя интуиция, вот кто. Обстоятельства несколько изменились, не так ли? У него появился шанс восстановить хорошие отношения с дочерью. Она очень ранима, и он это понимает. Ты видела выражение ее лица в лавке серебряных изделий. Она ревновала. Возможно, она ревновала его к каждой женщине, с которой у него завязывались близкие отношения. Если у него есть здравый смысл, то он на некоторое время воздержится от интимных связей. К тому же…

Ей не нравилось, что ее мысли приняли такое направление, но остановиться она уже не могла.

Надо посмотреть правде в глаза. Их приключение имеет теперь все составные части курортного романа: экзотическое окружение, двое взрослых людей, которых тянет друг к другу. А чем кончаются курортные романы, как только ступаешь на трап самолета, отправляющегося в обратный рейс?

Стук в дверь отозвался в голове такой болью, словно рядом рвались снаряды.

– Кто там?

– Гай.

Боясь сделать лишнее движение, Клодия подошла к двери. Он стоял свежий, пахнущий своими снадобьями для бритья. На нем была белая тенниска, в которой он выглядел так, будто сошел с рекламы лосьона для загара.

– Привет, – слабым голосом произнесла она и поморщилась оттого, что каждое слово отдавалось в голове острой болью.

– Что с тобой? – озабоченно спросил он.

– Я только что говорила по телефону с мамой и расстроила ее, а теперь у меня началась дикая головная боль.

– Ты что-нибудь приняла?

Клодия покачала головой и сразу же пожалела, что сделала это.

– У тебя, наверное, ничего нет от головной боли?

– К сожалению, нет.

– Мы с Аннушкой собираемся пообедать. Не хочешь присоединиться?

– Нет, благодарю. Я хочу лечь спать.

– Если ты поешь, тебе полегчает. Ты почти ничего не ела за завтраком.

Когда в твоей голове стучат молотками, стараясь проломить череп, трудно спокойно воспринимать подобные советы.

– Замолчи, ради Бога, ты говоришь, как моя мама.

– Ладно, успокойся. – Гай обеими руками сделал успокаивающий жест. – Ухожу.

Он шагнул к ней и чуть коснулся губами ее щеки.

– Поспи. Я потом зайду к тебе. – И ушел.

Великолепно.

Чуть не заплакав, Клодия осторожно улеглась в постель. Неужели он не в состоянии поцеловать ее покрепче?

А что ты ожидала? Сама шипела на него, словно разъяренная кошка.

Только она стала засыпать, как в дверь снова постучали.

Если это снова он, я буду вести себя совсем по-другому и постараюсь загладить свою резкость.

Но пришла Аннушка.

– Папа купил тебе таблетки в киоске, – сказала она, протягивая ей упаковку парацетамола. – С тобой все в порядке? – встревожено добавила она.

Господи, неужели заметно, что я плакала?

– Я разговаривала по телефону с мамой и расстроила ее, а теперь чувствую себя виноватой.