Оценщик провел в кресле больше двух часов, когда уже давно смолкли соседские пилы и молотки. Наконец он переместился к окну – в мрачной готовности к тому, что банда развязных и крикливых подростков курочит его арендованную машину. Но юнцы милостиво игнорировали неброский седан и прошли мимо дома, однако через пару минут Фред услышал хлопки, похожие на автомобильный выхлоп или выстрелы. На заднем дворе Доналд и Марла выступили неистовым изнурительным дуэтом, который поддержал хор полудюжины бдительных собак в квартале. Нервы Фреда не выдержали. Он положил права Эди в сумочку и торопливо поставил цветы в вазу рядом с неоткупоренной бутылкой на столе. Задул свечу и вышел посмотреть, что творится с таксами.

Впечатляюще запутавшись в поводках, собаки жаловались на голод, одиночество и вообще тревогу. В них еще вспыхивали размытые воспоминания о почти фатальной встрече с бродячим медведем.

Едва Фред распутал такс, те, вскочив к нему на колени, бесстыдно вылизали его подбородок. После такой лести пришлось их выгулять.

Любуясь на безудержную радость, с какой Доналд и Марла скакали и писали, оценщик озаботился при мысли, что собаки могут провести всю ночь на улице без пригляда.

Он написал Эди записку и положил на сумочку. Потом усадил сосисок в машину, привез в мотель и контрабандой пронес в сумке к себе в комнату. Они все же лучше, чем фильмы, которые всю ночь крутили по кабельному телевидению.

Мотели на Верхних Рифах заполонили приезжие страховые оценщики. Администраторша «Райских Пальм» сказала, что ей неловко наживаться на урагане.

– Но клиент есть клиент. Ваше имя?

Августин представился братом Лестера.

– Я вам звонил. В каком он номере?

– Он еще не приехал. – Администраторша перегнулась через стойку и зашептала: – Но ваши сестры прибыли минут двадцать назад. Комната 225. То есть я думаю, что они ваши сестры, раз тоже Парсонс.

– Да-да, это они, – кивнул Августин, изображая радость.

Сестры? Поди разберись.

За комнату он заплатил наличными.

– Уж ваши девочки знают, как одеться на вечеринку, – сказала администраторша.

– Батюшки, что они еще устроили?

– Не волнуйтесь, пусть повеселятся. – Администраторша подала ключ. – Вы в 240-м. Я хотела поселить вас рядом, но один умник из «Пруденшл» не захотел меняться.

– Ничего, все в порядке.

Войдя в комнату, Августин положил заряженный пистолет на бюро возле двери. Части ампульного ружья достал из сумки и разложил на кровати. Сводило мышцы шеи. Жаль, нет черепов, чтобы расслабиться.

Августин включил телевизор и стал собирать ружье. Странно, что он обогнал черный джип и даже не встретил его на восемнадцатимильном отрезке из Флорида-Сити. Может, они свернули на Кард-Саунд-роуд или где-то остановились? Но зачем? Августин гнал от себя страшную мысль, что эта мразь со сломанной челюстью убила Сцинка и Бонни и выбросила трупы. Между Хомстедом и Ки-Ларго всего лишь около сотни удобных местечек, где тела обнаружат лишь через годы.

Ладно, скоро узнаем. Если подонок объявится без них, все станет ясно.

Если он вообще объявится. Августин не был уверен, что «Лестер Парсонс» и есть человек со сломанной челюстью.

Ружье Августин поставил в шкаф, а пистолет сунул за ремень под рубашку. Дождь стеганул по лицу, едва он вышел за дверь. Прикрывая глаза рукой, Августин пробежал по дорожке к 225-му номеру и по-соседски отстучал в дверь «стрижем-брижем – на раз!» – мол, свои.

Дверь распахнула благоухающая рыжая девица в сияющем бикини и туфлях на шпильках. Августин узнал шлюху в сеточках, что выскочила из дома 15600 по Калуса-драйв.

На веснушчатой левой груди девицы красовалась татуировка – оранжевый леденец. В руке она держала запотевший стакан с «бутлеггером».

– Черт! Я думала, это Щелкунчик, – сказала шлюха.

– Перепутал дверь. Извините.

– Ничего.

Из ванной вышла еще одна девица.

– Черт бы побрал этот дождь, – сказала она. – Хотела поплавать в бассейне.

Эта была в серебристом закрытом купальнике, убийственном белокуром парике и с золотыми обручами сережек в ушах. Увидев Августина, она спросила:

– Ты кто?

– Я ищу номер сестры, но, кажется, вообще перепутал мотели.

Рыжая представилась: Бриджит.

– Не желаешь зайти и обсохнуть?

– Если ваш Щелкунчик не рассердится, – сказал Августин, а сам подумал: что же это за имя такое?

– Да уж, он известный ревнивец! – хохотнула рыжая. – Заходи.

– Ты что, Бриджит, да они вот-вот приедут, – остановила подругу блондинка.

Но Августин уже вошел и незаметно огляделся: дорожная сумка, две косметички, на вешалке вечернее платье. Ничего необычного. Бриджит кинула ему полотенце и сказала, что подругу зовут Жасмин. Они из Майами.

– Я Джордж из Калифорнии, – представился Августин, бессмысленно пожимая шлюхам руки.

Бриджит задержала его ладонь и осмотрела безымянный палец:

– Неженатый?

– Вроде бы нет.

Августин деликатно высвободился.

– Кончай, нет времени, – сказала Жасмин.

– А нам много не понадобится, – ответила Бриджит. – Похоже, Джордж заводится с полоборота. – Она заученно подмигнула Августину. – Хочешь развлечься, пока дождь перестанет?

– Спасибо, но мне нужно идти.

– Сто баксов, – предложила Бриджит. – За обеих.

Жасмин поверх купальника натянула длинную белую тенниску.

– Эй, меня уже и не спрашивают? Сотню за что?

Бриджит молочно-белой рукой обвила Августина за талию и притянула к себе. Явный имплантант в левой груди уперся ему в ребра, как мешочек с монетами.

– Семьдесят пять. И я дам тебе попробовать мой леденец. – Бриджит опустила глаза на яркую татуировку.

– Нельзя, – ответил Августин. – Диабет.

Жасмин отрывисто рассмеялась:

– На вас жалко смотреть. Бриджит, пусть «Джордж из Калифорнии» ищет своих сестричек. – Она уселась по-турецки на кровать и стала приклеивать едко пахнущим клеем отломившийся искусственный ноготь. – Ну что за дрянская погода, – безадресно бормотала она.

Стимулирующее объятие Бриджит ослабло, и она медленно отстранилась.

– А у нашего Жоржика пистолет, – объявила со смесью тревоги и сожаления. – Я его почувствовала.

Жасмин подула на приклеенный ноготь:

– Пропади ты пропадом, Бриджит! Я так и знала! Ну что, довольна? Вляпались!

– Нет, не вляпались. – Августин достал пистолет и небрежно держал его на отлете, чтобы успокоить шлюх. – Я не из полиции, правда.