Козимо удивленно приподнял брови.

– Может, вам донесли и о моем любимом блюде, Эздемир?

– Простите. Я знаю, что выгляжу в ваших глазах старым сплетником, но у меня не было иного выбора. Я должен был действовать наверняка и быть уверенным, что могу доверять вам. Хотя Рашид и сказал мне, что...

– Рашид? – изумленно переспросил Козимо. – Вы имеете в виду янычара? Что может быть у вас общего с ним? Разве он охраняет ваш дворец?

– Нет. Хотя в свое время он оказал мне и моей семье большую услугу, но теперь это... Короче, сейчас он пленник в моей тюрьме.

При этих словах наместника у Анны почти остановилось сердце. Ей захотелось крикнуть, выбежать из своего укрытия, схватить этого Эздемира за ворот и трясти его, пока он не расскажет все, что знает о Рашиде. Но Ансельмо, почувствовав ее порыв, прикрыл ладонью ее рот и предостерегающе поднес палец к губам.

– Однако это длинная история, которой я не хочу...

– О, у меня есть время, – перебил его Козимо. – Масса времени. Ночь еще длинна. Поведайте мне вашу историю.

Голос его звучал спокойно и приветливо. Лицо же оставалось неподвижным, однако от него исходила такая магическая сила, устоять перед которой, как Анна знала по собственному опыту, было невозможно. В подобные минуты ей невольно хотелось спросить себя, кто же перед ней: человек или дьявол?

Наместник также беспокойно заерзал в кресле под взглядом Козимо, нервно теребя в руках свой еврейский головной убор и фальшивую бороду.

– Рашид пришел ко мне три дня назад и попросил аудиенции. Речь шла ни больше ни меньше как об измене. – Наместник облизнул пересохшие губы.

– Разрешите предложить вам воды? – спросил Козимо.

– Да, с удовольствием.

Козимо взял один из кубков, из которых они обычно пили вино, и налил в него воды из кувшина. Пока он неспешно проделывал это, Анна буквально сходила с ума. Как он мог оставаться таким спокойным? Почему не выдавливал из наместника как можно скорее все подробности? Она бы точно ворвалась в библиотеку, если бы Ансельмо не удерживал ее.

– Спокойно! – зашипел он ей в самое ухо. – Доверяйте ему. Козимо знает, что делает. Если вы сейчас совершите глупость, наместник уйдет, и мы не узнаем, где и по какой причине он держит Рашида. Вам ясно?

Анна взглянула на Ансельмо. Несмотря на темноту, она отчетливо видела его горевшие от злости глаза и прекрасно понимала, что он прав. Ей же стоило неимоверных усилий сохранять спокойствие.

– Ну так как? – прошептал он. – Будете вести себя разумно или мне связать вас и заткнуть рот в наказание за ваше упрямство?

Анна поперхнулась. Ансельмо явно был настроен решительно.

– Хорошо, – прошептала она обреченно.

– ... Ничтожно, – как раз произнес Козимо.

– О чем это они? – спросила Анна Ансельмо, злясь, что была вынуждена пропустить часть разговора. Тот лишь метнул на нее свирепый взгляд и опять приложил палец к губам.

– Ибрагим – мастер суповой миски. Это означает, что все янычары Иерусалима подчиняются ему. Кроме того, еще существуют так называемые мастера поварешки, то есть офицеры, командующие отрядами примерно в пятьдесят человек. Рашид, так он по крайней мере утверждает, три дня назад ночью подслушал разговор между Ибрагимом и одним из мастеров поварешки, речь в котором шла о моем убийстве и захвате власти в Иерусалиме янычарами.

Козимо удивленно смотрел на наместника:

– Но вы не верите Рашиду? Считаете, что он обманул вас?

Эздемир шумно вздохнул:

– Могу вас заверить, что ничего я не желаю так страстно. Но у меня есть все основания верить ему. К сожалению. Ибо он всего лишь подтвердил то, о чем я сам стал догадываться некоторое время назад. Янычары стали чересчур мощной силой в этом городе. Они теперь больше, чем простые стражники Иерусалима. Они стали самостоятельной политической силой, которая рассматривает Иерусалим как свое достояние и преследует свои собственные цели. В прошлом мы наградили их большим количеством прав и привилегий. Мы исходили из того, что они в любой момент готовы доказать свою безоговорочную преданность султану и считаются с его волей. Теперь же мне кажется, что мы ошиблись. – Наместник отпил глоток воды и закашлялся. – В атмосфере полной секретности я распорядился собрать сведения об янычарах. При этом мне бросились в глаза некоторые незаконные действия. Чтобы вам было понятнее, скажу, что янычары в значительной степени обеспечивают себя сами. Они хотя и получают от меня продукты питания, руду и шерсть, но сами изготавливают оружие, одежду и все прочие необходимые вещи. И вот мы обратили внимание, что в течение двух последних лет значительно возросла их потребность в железной руде, что следовало из их бесчисленных прошений и заказов. Помимо этого, два последних года у них был занят не один, а два оружейных мастера. При этом в Иерусалиме за все это время не было ни одного восстания, да и численность янычар не возрастала. За три последних месяца также резко возросло потребление зерна, муки и чечевицы. И это наводит лишь на одну мысль.

Козимо неторопливо кивнул.

– Вы полагаете, что янычары пополняют свои запасы оружия и зерна, готовясь к длительной осаде или к боевым действиям? – спросил Козимо.

– Верно, – кивнул Эздемир. – Но из Стамбула таких приказов не поступало. К счастью, в империи сейчас царит мир – хвала Аллаху. Даже воинственные бедуины, время от времени совершавшие набеги на Иерусалим, в последние годы ведут себя очень спокойно. После укрепления и обновления городской стены число их нападений резко сократилось. Допустим, сейчас нам на голову свалился этот христианский проповедник, патер Джакомо, или как он там себя называет. По моим сведениям, он планирует по меньшей мере новый крестовый поход. Но, во-первых, эти инсинуации сильно напоминают разбушевавшуюся фантазию сумасшедшего, а во-вторых, янычары никак не могли знать о его появлении в городе два года назад.

– Тут вы, несомненно, правы. Но одного я все же не понимаю. – Козимо склонил голову набок и посмотрел на наместника. – Если вы убеждены в том, что Рашид сказал вам правду, почему тогда вы держите его за решеткой? И какое отношение имею ко всей этой истории я? – Он улыбнулся своей странной, неподражаемой улыбкой, за которую Анне уже не раз хотелось дать ему пощечину. – Не сочтите, что я не чувствую себя польщенным вашим доверием, Эздемир. Нет, совсем напротив. И тем не менее я спрашиваю себя...

– Мне пришлось заточить Рашида, – перебил его наместник, – ради его же безопасности. Ибрагим вместе со своим мастером поварешки каким-то образом прознали, что янычар хотел поговорить со мной. Они явились ко мне тем же утром, пока Рашид еще был у меня. И утверждали, что предатель не кто иной, как он, и к тому же сторонник таинственного христианского проповедника. Я абсолютно уверен, что они солгали, а в действительности хотели избавиться от неудобного свидетеля. Ибрагим убил бы Рашида прямо на моих глазах, в моем зале для аудиенций, если бы в последний момент мне не удалось это пресечь.