Быстрое развитие городов (доля городских жителей в составе населения страны выросла с 16 % в 1922 году до 33 % в 1940 году), а также всех видов образования создавали условия для социального роста советских людей. Во второй пятилетке была в основном завершена программа ликвидации неграмотности среди населения в возрасте до 50 лет. К 1939 году уровень грамотности составил свыше 80 %. В 1936/37 году в школах для взрослых обучалось в 4 раза больше человек, чем в 1928/29 году. Число школьников в стране по сравнению с 1913 годом выросло в 3,5 раза. За годы второй пятилетки число специалистов с высшим и средним специальным образованием выросло более чем в 2 раза. По сравнению же с 1914 годом число студентов увеличилось в 7 раз. В начале 1937 года в СССР насчитывалось около 10 миллионов лиц умственного труда. Из своей личной жизни люди знали множество примеров того, как вчерашний неграмотный крестьянин сегодня становился грамотным, квалифицированным рабочим и надеялся в скором будущем получить высшее образование сам или дать его своим детям.

Ярким свидетельством веры советских людей в обеспеченность своей жизни в настоящем и в скорое наступление еще лучшего будущего для себя и своих детей стал существенный рост рождаемости во второй половине 30-х годов. Можно выделить три года (1937,1938 и 1939 годы), когда в стране фактически был настоящий «бэби-бум», подобный тому, что был в США после войны. Советский «бэби-бум» был прерван предвоенной обстановкой и войной. Почему же в те годы, которые ныне в современной пропаганде изображают временем жестокого террора и голода, молодые пары решались дать жизнь потомству?

Ответ ясен: молодые пары не воспринимали свое положение как безнадежно тяжелое и нестабильное. Крепнувшая Красная армия надежно охраняла рубежи Советской страны. Электрификация, механизация, строительство новых заводов, городского жилья создавали впечатление о том, что жизнь непрерывно улучшается. К тому времени советские молодые родители были избавлены от напастей, неизбежно присущих капитализму. Они знали, что уже в ходе первой пятилетки (1928-1933 гг.) в стране была ликвидирована безработица, что им и их детям обеспечены бесплатные здравоохранение и образование, что плата за квартиру и городской транспорт – чисто символическая.

Что бы ни говорили теперь о советском прошлом члены ПАСЕ и нынешние отечественные СМИ, тогдашние мамы и папы верили в надежность своей жизни и в светлое будущее своих детей. Миллионы новорожденных были наиболее убедительным выражением вотума доверия советской власти. Если бы такого голосования не состоялось, то многие ныне живущие граждане, их дети и внуки, которые сейчас не упускают случая, чтобы поужасаться советским прошлым, никогда бы не увидели свет.

Об этом же свидетельствовала высокая степень доверия к правящей Коммунистической партии и ее руководителю И.В. Сталину, окруженному всеобщим обожанием. Объясняя любовь миллионов советских людей к Сталину, перераставшую в настоящий культ его личности, писатель Лион Фейхтвангер, посетивший СССР в январе 1937 года, замечал: «Не подлежит никакому сомнению, что это чрезмерное поклонение в огромном большинстве случаев искренне. Люди чувствуют потребность выразить свою благодарность, свое беспредельное восхищение. Они действительно думают, что всем, что они имеют и чем они являются, они обязаны Станину… Обожествление Сталина… выросло органически, вместе с успехами экономического строительства. Народ благодарен Сталину за хлеб, мясо, порядок, образование и за создание армии, обеспечивающей это новое благополучие. Народ должен иметь кого-нибудь, кому он мог бы выражать благодарность за несомненное улучшение своих жизненных условий, и для этой цели он избирает не отвлеченное понятие, не абстрактный «коммунизм», а конкретного человека – Сталина…. Безмерное почитание, следовательно, относится не к человеку Сталину – оно относится к представителю явно успешного хозяйственного строительства. Народ говорит: мы любим Статина, и это является самым непосредственным выражением его доверия к экономическому положению, к социализму, к режиму». Разумеется, тогда не все разделяли восторженные оценки Сталина. Однако Фейхтвангер был одним из многих, кто запечатлел высокую оценку деятельности его и правящей Коммунистической партии по преобразованию советского общества, разделявшуюся миллионами советских людей в то время. Нынешние же попытки изменить суждения этих миллионов людей, давно ушедших в иной мир, нелепы.

Быстрые и глубокие изменения в советском обществе настоятельно требовали соответствующих перемен в политическом устройстве страны.

В своем докладе на Чрезвычайном VIII Всесоюзном съезде Советов «О проекте Конституции СССР» 25 ноября 1936 года Сталин заявил: «Наше советское общество добилось того, что оно уже осуществило в основном социализм, создало социалистический строй, то есть осуществило то, что у марксистов называется иначе первой, или низшей, фазой коммунизма… Основным принципом этой фазы коммунизма является, как известно, формула; "от каждого – по его способностям, каждому – по его труду"». Новая Конституция СССР, в создании которой Сталин принял активное участие, должна была, по его словам, «отразить… факт завоевания социализма». В своем докладе Сталин заявлял, что принятие новой конституции будет означать, что «Советский Союз будет иметь новую социалистическую Конституцию, построенную на началах развернутого социалистического демократизма. Это будет исторический документ, трактующий просто и сжато, почти в протокольном стиле, о фактах победы социализма в СССР, о фактах освобождения трудящихся СССР, о фактах победы в СССР развернутой, до конца последовательной демократии».

Новая конституция устраняла неравенство в представительстве между деревенским населением и городским, а также многоступенчатость и открытость выборов. Теперь выборы во все Советы, включая Верховные Советы республик и СССР, были прямыми, тайными и равными.

Хотя Сталин подчеркивал, что новая конституция «оставляет нетронутой диктатуру рабочего класса, не допускает свободу политических партий и сохраняет в силе нынешнее руководящее положение партии коммунистов в СССР», он выступил против предложения по-прежнему лишать «избирательных прав служителей культа, бывших белогвардейцев, всех бывших людей и лиц, не занимающихся общеполезным трудом». Объясняя свою позицию, он заявлял: «Во-первых, не все бывшие кулаки, белогвардейцы или попы враждебны Советской власти. Во-вторых, если народ кой-где и изберет враждебных людей, то это будет означать, что наша агитационная работа поставлена из рук вон плохо и мы вполне заслужили тот позор, если же наша агитационная работа будет идти по-большевистски, то народ не пропустит враждебных людей в свои верховные органы. Значит, надо работать, а не хныкать, надо работать, а не дожидаться того, что все будет предоставлено в готовом виде в порядке административных распоряжений… Волков бояться, в лес не ходить». Таким образом Сталин провозглашал поворот в политической жизни от запретов к снятию социальных ограничений, от административных методов к состязательности.

Как утверждает историк Юрий Жуков, Сталин и его ближайшие сторонники в Политбюро (Молотов, Ворошилов, Каганович), выступая за сохранение однопартийности, отстаивали принцип альтернативности при выборах в Советы. Хотя, столкнувшись с упорным сопротивлением многочисленных представителей партийных верхов, боявшихся утратить свое властное положение, Сталин и его сторонники были вынуждены отказаться от закрепления принципа выдвижения нескольких кандидатов на депутатское место. Однако утвержденная в 1937 году форма избирательного бюллетеня для выборов в Советы, остававшаяся неизменной до распада СССР и ликвидации советской власти, фактически закрепила возможность выдвижения нескольких кандидатов. В бюллетене было написано: «Оставьте в избирательном бюллетене ОДНОГО кандидата, за которого Вы голосуете, остальных вычеркните».