— Что ж ты так?! — произнёс стропаль, один из тех, кто работают внизу. Я наконец-то разобрался, кто со мной говорит, — надо в головном уборе ходить. Особенно в такую жару.

Вот ведь! Точно! Кепка! А я всё думал, чего мне не хватает? Начинаю вспоминать, где и когда, в последний раз, я её видел. Не вспоминается. Перед тем, как на меня напали, кепка точно была. Я её ещё поправил, когда соображал как поступить, увидев злобных чебурашек. А вот потом — не помню. Не до этого было.

Мысли, о головном уборе, немного отвлекли, что позволило встать в полный рост. Хоть голова по-прежнему болела, но приступов тошноты не было. Стропаль внимательно наблюдал за мной. Видя что мне полегчало, он протянул армейскую фляжку. Не кочевряжась, я взял и сделал пару глотков. А что? Нормальный квас. Домашний. Кислый, аж глаза прищурились.

— Ух! — только и смог сказать я.

— А то! — довольно осклабился стропальщик, — смотрю тебе полегчало, тогда беги куда шёл, тут может быть опасно; кран работает как никак.

Меня долго уговаривать не надо. Пошёл, всем своим видом показывая нормальное самочувствие. На самом деле, было тяжело. А может вернуться и попросить у прораба, какую-нибудь таблетку? Должна же быть у него аптечка, в конце концов. Или он вообще, ни ухом ни рылом, в технике безопасности на стройке и оказании первой медицинской помощи? Тогда я полон сочувствия к директору «Калужстроя».

Размышляя, на эту тему, потихонечку добрёл до нужного подъезда. Поднялся наверх. Маша, как почувствовала, встречала меня, выглядывая из-за дверного проёма. А окончательно убедившись, что это я, расцвела своей неповторимой улыбкой. Эх! Как же она похожа на Макогонову. Но, не будем о этом.

Первое, что сделала Бартолье — затащила меня в коридор. Потом попыталась, пользуясь своим ростом, меня отшлёпать; пока никто не видит. Ага! Фиг там! Меня тут же скрутило в рвотных спазмах. Только метать уже нечем было. Так что, я исполнил, только, звуковую часть арии «рыголетто». Маша зашлась в «охах» и «ахах», а я продолжал сольную партию. На шум и непонятные звуки подтянулись девушки-штукатуры. Меня тут же, всеобщим решением, уложили на пол. Водрузили на голову мокрую тряпку. Стали впятером создавать сквозняк, размахивая всем, что попало под руки. Опять, из-за меня, мы ничего не успеем сделать. Но, как же я ошибался!

Это другое время. Это другие люди. Понятия — взаимовыручка и общее дело, ещё не потеряли своей актуальности. Две, из четырёх девушек, вернулись к своей работе, а остальные стали помогать Маше. Мне оставалось только наблюдать за их работой.

Кто там сказал, что: «Бесконечно можно смотреть на три вещи: горящий огонь, бегущую воду и на то, как работает другой человек»? Я бы немного изменил, а точнее, добавил к этим словам. Можно не только смотреть, но и получить кучу полезной и не очень информации, если работают три девушки. Такой объем, на меня свалился, что головная боль убежала до той поры, пока я всё не обдумаю.

Кто с кем снюхался — это можно пропустить. Кто залетел и когда свадьба, тоже нафиг. А вот слухи и настроение в коллективе, после всех происшествий, с моим участием — это именно то, что нужно. Знаю, что подслушивать нехорошо. А что мне остаётся делать? Они сами, по моему, с удовольствием обсуждают все новости, зная, что я их слушаю.

Большинство, а это в основном женщины (война недавно закончилась, мужчин мало на стройке), на моей стороне. Даже больше, меня считают если не героем, то очень смелым парнем; настоящим комсомольцем и перспективным женихом. Что не мешает, им же, склонять меня всякими нехорошими словами. Особенно за то, что всё решаю сам — не с кем не посоветовавшись. А получается так, что страдает весь коллектив. Мне прямо-таки плохо стало, от таких слов. Хотя, куда уж хуже. Перед глазами замаячила перспектива взятия на поруки. Была такая мера, или скорее метод, воздействия на непонятливого индивидуума. Вилор, в моей голове, тут же стал рвать все воображаемые волосы, по всему телу, а прораб, только сплюнул, тоже мысленно, при этом пообещав самому себе прислушиваться к мнению старших и не влезать больше никуда и никогда. Как ни странно, но, из-за этих мысленных разборок, кровообращение в мозгу усилилось и мне неожиданно полегчало. Насколько, что я смог принять сидячее положение, безо всяких последствий.

Между тем, девушки решили сделать перекур. Конечно же, не в полном понимании этого слова. Просто отдохнуть. На меня красивого полюбоваться. Водички попить самим и мне немного, от своих щедрот, выделить. Тряпочку на лбу поменять, на более мокрую и холодную. Попутно, ведь языки свободные, обсуждали глобальные проблемы нашей организации.

Со стороны всё это выглядит наверное комично. Когда, вновь объединившись, пять девушек, пытаются меня вернуть в нормальное лежачее положение, поменять компресс и обсудить политику партии одновременно. Мне смешно не было. Тошнота, покинувшая мой организм на время, опять вернулась. Зато информация полилась рекой.

Опять-таки, отфильтровывая всякую шелуху, о красавчиках и симпотяшках, а также будущих детях, я наконец-то вник в то, что происходит в руководстве Калужской области. Не полностью, конечно, но достаточно для анализа.

Бурилина Андрея Ивановича, как оказалось, ещё зимой, указом из Москвы, перевели в другую область. А на его место назначили Симонова Александра Васильевича. За каким фигом и кому это надо девушки не упоминали. Может не знали, а может просто не интересовались. Да и мне собственно не важно. Важно другое! Передача дел идёт до сих пор! Полгода уже! Слишком много было завязано на Андрее Ивановиче. К тому же Бурилина в Калуге очень уважали. Именно за то, что он почти полностью восстановил промышленный потенциал города. Невзирая на послевоенную разруху. И не только восстановил, а пользуясь полной поддержкой населения и грозным мандатом из Москвы, начал строительство новых объектов. А тут, какой-то неизвестный хрям с горы приезжает и пытается что-то сделать сам! Ясен пень у него ни фига не выходит. Вот он и тормозит передачу дел, для лучшего понимания обстановки. Товарищу Бурилину ничего не остаётся делать, как мотаться туда-сюда как челнок — там, на новом месте принимая дела, а здесь в Калуге сдавая. Поэтому никаких дел в МГБ и не заводится, не уголовных и уж тем более политических, чтобы окончательно не похерить замену одного начальника другим. Вот! Теперь я разобрался. Мне стало легче. А-то чёрт знает что начал думать. Уф! Да!

Девушки давно убежали работу доделывать, а я перевариваю информацию. Повезло, наверное,