– Вернемся в гостиную, – предложила я.

– На вас лица нет, – сказала она мне по пути. – Что он сказал?

– Его нет. Уплыл в круиз.

– На корабле?

– Вот именно. – Я усадила ее в кресло Роберта и включила телевизор. – Он вернется только в следующий понедельник. Нам с тобой необходим новый план.

Вид у нее был испуганный.

– Вы сами говорили, что если я вернусь домой, то за мной приедет медсестра Энн.

– Нет, тебе нельзя возвращаться, – сказала я. – Во-первых, медсестра Энн собирается положить тебя в больницу, а во-вторых, Пола – сотрудница, которая примет мои дела, – обязательно решит, что тебя надо стерилизовать.

– Что же мне делать?

– Во-первых, оставаться здесь. Это единственное, что нам пока под силу. Будешь ждать здесь моего разговора с мистером Паркером, адвокатом.

Она обняла свой живот.

– Мне так страшно… – прошептала она.

– Мне тоже, – сказала я. – Зато нас двое. Ты не одинока.

Пока я стелила постель в гостевой комнате, она смотрела телевизор. Покупок я на этой неделе не планировала, потому что Роберт уехал. Самой мне хватило бы миски хлопьев или банки супа, но теперь без готовки было не обойтись. К тому же я надумала купить какую-нибудь игру для нас двоих или пазл для Айви.

Я изучала содержимое холодильника и ломала голову, что сделать на ужин, как вдруг снаружи донесся хлопок автомобильной дверцы. Выглянув в окно кухни, я увидела во дворе свою мать с белым бумажным пакетом.

– Миссис Форрестер! – позвала меня Айви испуганным голосом – тоже, наверное, услышала хлопок дверцы.

– Все в порядке, Айви! – отозвалась я, торопясь к входной двери. – Это моя мать. Я ее не впущу. – Здравствуй, мама.

Я открыла дверь. Я знала, что она едет с работы домой. На шее у нее висели на цепочке очки для чтения, зеленое платье было помято.

– Я увидела в пекарне твой любимый хлеб и взяла для тебя. – Она протянула мне пакет.

– Спасибо, – сказала я.

– Не думала, что ты так рано вернешься с работы. Я собиралась оставить гостинец у двери. – Она смотрела через мое плечо, и я поняла, что она ждет приглашения.

Но мне было не до гостеприимства. Я вышла на террасу и захлопнула за собой дверь.

– До чего славный денек! У меня выдалось несколько свободных часов, которые я посвятила уборке. А тут такая погода! Присядешь? – Я указала на кресла-качалки. Не могла же я прогнать собственную мать!

По ее взгляду было ясно, что она удивлена моим поведением, но я, сделав вид, что не замечаю этого, уселась первой. Она опустилась в кресло рядом со мной.

– Где Анджелина? – спросила она. – И зачем тебе убираться, раз Роберт уехал?

– Он уехал совсем недавно, – ответила я, – а Анджелине я предоставила недельный отпуск. Без Роберта она мне не нужна.

– А давай ты всю эту неделю будешь ужинать у меня? – Эта мысль ее вдохновила. – Я стала бы готовить. Единственный день, когда мне придется задержаться на работе, – четверг. Это ведь лучше, чем обеим есть поодиночке!

Не будь у меня Айви, я бы охотно приняла приглашение. Маме было одиноко, мне грустно. Мы были нужны друг другу. Но я ничего не могла поделать. Я редко ее обманывала, даже в подростковом возрасте. Родители всегда выслушивали нас с Терезой без единого слова осуждения. Таким даже хотелось выложить всю правду. Но сегодня мне было не избежать лжи.

– Мама, – заговорила я, – пойми меня правильно, на этой неделе у меня слишком много дел. Уйма писем и прочего, при Роберте на это вечно не хватает времени.

– Гм… – Мать посмотрела на аллею, по которой катил мальчуган на трехколесном велосипеде. – А мне так осточертели одинокие вечера! С тех пор как не стало твоего отца, я забыла, что такое выкроить немного времени для самой себя. У меня его стало невпроворот.

Я погладила ее по руке. Мне была отвратительна моя собственная жестокость.

– Прости, мама. Давай все-таки проведем хотя бы один вечер вместе. – Один вечер Айви пришлось бы скоротать в одиночестве. Надо только подождать еще дня два-три, чтобы она привыкла и стала больше мне доверять. – Как тебе пятница?

– Поужинаем и сходим в кино! – загорелась она.

– Теперь нам будет что предвкушать, – подхватила я с улыбкой. Я так ее любила! Мне трудно было держать ее в неведении. С какой радостью я бы все ей выложила! Но мне не хватало смелости. До разговора с Гэвином я решила держать все при себе.

Мы поболтали о том, как прошел ее рабочий день, о вечеринке у ее соседей. Я испытала облегчение: обошлось без вопросов о моей работе и супружеской жизни. Потом я испугалась, что она попросится ко мне в туалет. Нервы были совершенно ни к черту!

– Что ж, – произнесла она, вставая, – поеду-ка я домой. Продолжай убираться. – Она чмокнула меня в щеку. – Поговорим заранее и решим, на какой фильм идти.

– Договорились, мама. Спасибо за хлеб.

Я проводила ее взглядом до машины и вернулась в дом. Айви сидела на диване и тряслась от страха.

– Вас так долго не было! – пожаловалась она. – Я испугалась, что вы совсем не вернетесь.

– Приезжала моя мама, – объяснила я. – Тебе волноваться не о чем.

Я подсела к ней на диван, чтобы вместе посмотреть «мыльную оперу», хотя знала, что не смогу сосредоточиться. Ведь мне приходилось беспокоиться сразу за двоих.

Вот я и увидела, как живут богачи. Я попала во дворец: кругом чистота, все сверкает, радует глаз; можно подумать, что здесь никто не живет. Ванная на втором этаже была полностью в моем распоряжении. Раньше я видела ванную только в школе, но с купальней миссис Форрестер она не шла ни в какое сравнение. Вчера вечером я принимала настоящую ванну, а не пыталась уместиться вместе со своим брюхом в нашей лохани; горячая вода текла из крана, как в школе, – не нужно было ничего качать.

Миссис Форрестер – она предложила мне называть ее Джейн, но мне показалось, что так нельзя, и я не смогла – насыпала в ванну какого-то порошка, и от него запузырилась вода. Она оставила меня одну, разрешив не торопиться. Но беда в том, что мне никак не удавалось расслабиться. Я боялась, что в ванную ворвется медсестра Энн или социальный работник Пола, чтобы меня забрать, и глядела в оба. Снаружи было тихо, и стоило послышаться звуку двигателя, как я подбегала к окну, стараясь, чтобы меня не заметили, и проверяла, не за мной ли едут. Накануне, когда к миссис Форрестер заглянула ее матушка, я уже решила, что мне крышка.

Спать я легла в особой комнате для гостей, насмотревшись телевизор. Показали передачу «Сумеречная зона» про привидения в пустыне, и я стала думать о Мэри Элле: вдруг она вернется к нам как привидение? Миссис Форрестер я ничего про это не сказала, потому что догадалась, что она в призраков не верит. Потом была смешная программа с человеком по прозвищу Красный Скелет, но нам было не до смеха. Я слишком много думала про Мэри Эллу, а миссис Форрестер, видать, изнервничалась из-за того, что мы с ней вытворяли. Это нагнало на меня еще больше страху.