– Нет, – прошептала я.

– Ну а теперь объясни, откуда у тебя такие кровоподтеки на спине.

Мне очень хотелось надеяться, что когда я начну врать, то аппарат над моей головой не начнет непрерывно пипикать.

– Я поскользнулась на обледеневшей ступеньке и свалилась с крыльца.

– Ты что, упала на спину?

– Да.

– Сколько ступенек ты пересчитала?

– Четыре или пять.

– Хорошо, – вздохнул он. – Сара, можешь на секунду оставить нас наедине?

И когда Сара вышла, я реально запаниковала.

– Меня беспокоят твои кровоподтеки, – мрачно произнес доктор. – А снимки показали, что у тебя на лбу не так давно тоже был серьезный ушиб. Эмили, я тебя очень прошу сказать мне правду. Вся информация останется строго между нами. Откуда у тебя кровоподтеки на спине?

– Я упала с крыльца, – ответила я, стараясь, чтобы мой голос звучал как можно более убедительно.

Не знаю, сработало ли мое вранье, но доктор Чан кивнул и поднялся с места:

– Конечно, ты могла заработать такие ушибы, упав с крыльца, и я не вправе тебе не верить. Но если все было не совсем так, надеюсь, ты сможешь кому-нибудь об этом сказать. Ты останешься здесь на ночь, чтобы мы могли за тобой наблюдать и дать тебе возможность отдохнуть. Если тебе что-нибудь понадобится или все же захочешь поговорить, скажи медсестрам – они сразу меня вызовут.

– Позовите, пожалуйста, Сару.

– Конечно. Сейчас пошлю за ней медсестру.

Сара вернулась сразу после того, как медсестра сняла с меня фиксирующую повязку и, разрезав мою спортивную майку, переодела в больничную рубашку. Я пыталась уговорить медсестру стянуть майку через голову, но любое движение причиняло нестерпимую боль, так что ей пришлось пустить в ход ножницы.

– Сейчас кто-нибудь сюда спустится и отвезет тебя наверх в палату, где ты останешься на ночь, – сообщила она мне. – А я пока сделаю тебе обезболивающее.

– Спасибо, – прошептала я.

Теперь, без фиксирующей повязки на шее, мне уже здорово полегчало.

Когда медсестра ушла, я повернулась к Саре и заметила, что та явно нервничает. Словно хочет мне что-то сказать, но не решается. Она несколько раз открывала рот и останавливалась.

Я смотрела, как она борется с собой, и наконец не выдержала:

– Ну что там у тебя еще?!

Она поджала губы, судорожно подбирая слова.

– Хм, здесь Эван. И я не знала, когда лучше об этом сообщить. Сейчас, пока ты еще более-менее адекватная, или потом, когда начнет действовать лекарство. – (Я упорно молчала.) – Он хочет тебя видеть.

– Нет, Сара. Абсолютно исключено, – отрезала я.

– Я знала, что ты это скажешь, но все равно обещала ему попытаться. Именно так и передам. Ну и конечно, никакого Дрю?

– Он что, тоже пришел?

– На самом деле здесь куча народу. За исключением твоих дяди и тети. Они уехали сразу после того, как доктор сказал, что тебя оставляют на ночь.

– Никаких посетителей, – взмолилась я. – Никого. Договорились?

– Все поняла, – заверила меня Сара.

– Сара, а что случилось, когда я упала? – спросила я.

На самом деле мне не слишком хотелось знать, но меня удивило такое количество посетителей в приемной.

Чтобы не утопить меня в слезах, Сара подняла глаза к потолку.

– Хм, после того как ты сделала трехочковый бросок и мяч попал в корзину…

– Значит, я все-таки попала? – Я хотела восстановить ход событий, но в голове были только разрозненные картинки.

– Да, попала. Зрители ревели от восторга – но через секунду стало тихо, как на кладбище. Ты лежала на полу совершенно неподвижно. Тренер с помощником пытались тебя растолкать, но не смогли. – Сара тяжело вздохнула, не в силах справиться с дрожью в голосе. – Тогда они вызвали «скорую». Весь зал, буквально затаив дыхание, ждал, когда ты очнешься. Я хотела к тебе пробраться, но тренеры и учителя никого не пускали. А когда тебя положили на носилки, ты все еще не двигалась. Эм, я так испугалась! Я сразу же поехала в больницу, но со мной даже разговаривать не захотели. В приемном покое мы с Эваном пробовали расспросить буквально всех, на ком был белый халат или голубые брюки. А потом стали подтягиваться и остальные: сперва Дрю, затем кое-кто из друзей, твой тренер, девчонки из футбольной и баскетбольной команд. Словом, всех не упомнишь. Затем приехали твои дядя с тетей. И их сразу к тебе пропустили. Я чуть с ума не сошла. Надо же, их пустили, а меня нет! Но тут вышла медсестра и сказала, что ты меня зовешь.

Я внимательно ее слушала, но при всем старании не могла вспомнить абсолютно ничего. А представить, как я валяюсь на полу у всех на глазах, было вообще нереально. В голосе Сары звучало неприкрытое волнение. Ее рука, лежавшая на колене, мелко подрагивала. Поскольку у меня самой внутри все тряслось, то я заметила это только сейчас.

– Прости, что так тебя напугала, – прошептала я.

– Ничего страшного. Я рада, что тебе лучше. У меня словно камень с души упал, – ответила она со слабой улыбкой, но глаза у нее оставались печальными. – Ладно, пойду доложу ребятам, как ты. Раз тебя оставляют здесь на ночь, пусть спокойно едут домой. Я сейчас вернусь.

Но тут пришла медсестра со шприцем. Она сделала мне внутривенный укол – боль потихоньку отступила, комната стала расплываться, и я уснула.

Меня ждал двухнедельный курс интенсивной реабилитации, и домой, к Кэрол, я не вернулась. Рождество я провела без них. Хотя немного жалела, что не смогла увидеть веселые мордашки племянников в рождественское утро. Мне всегда нравилось помогать им писать письма Санте, угощать их печеньем, смотреть, как они разворачивают подарки. Интересно, что им сказали, когда они стали спрашивать, где я?

Жить у Дженет было… спокойно. Она не задавала лишних вопросов, что со мной случилось, и вообще… Отдала мне комнату для гостей, тем самым оставив достаточно личного пространства, и только периодически проверяла, удобно ли мне и достаточно ли у меня еды и питья.

Всю первую неделю я жутко мучилась, любое движение причиняло адскую боль. Таким образом, пришлось принимать прописанные мне таблетки, от которых я непрерывно спала. Но когда пошла вторая неделя, мне стало легче и болело уже не так сильно. Конечно, от лежания мышцы онемели, да и копчик всякий раз, как я садилась, давал о себе знать, но терпеть было можно. И я целыми днями читала, спала и посылала сообщения Саре.

Во время школьных каникул я каждый день получала от нее сообщения. Она справлялась о моем здоровье, докладывала о своем времяпрепровождении, об успехах нашей баскетбольной команды. И тем не менее я страшно скучала по Саре. А потому, набравшись смелости, попросила у Дженет разрешения пригласить Сару. Жаль, конечно, что я не догадалась спросить у Дженет об этом раньше. Даже удивительно, насколько она отличалась от Кэрол!