– Кричи!

Она не закричала. Она бросилась мимо Кирилла, к двери. Но он успел поймать ее и сжать в объятиях так что она лишь сдавленно пискнула. А потом поволок к кушетке. Мариэль молчала, но пыталась кусаться и царапаться. Однако куда ей было с дамскими силами против здоровенного, сексуально озабоченного мужика, до которого теперь даже не доходило то, что происходящее все больше и больше становится похожим на изнасилование. Он разодрал белый халат, завалил жаркое тело на кушетку, перебрал руки, так, чтобы можно было держать дергающуюся Мариэль правой за обе руки, а левой побежал по гладкому животу, все ниже и ниже, туда, где должен был находиться орган, так удачно созданный природой в дополнение к отвердевшему мужскому инструменту…

И ничего не нашел.

Дальше все происходило так, что он не вполне отдавал себе отчет – явь вокруг или грезы. Пока он пребывал в растерянности, Мариэль сумела вырваться и выскочить наружу. Пока он ошеломленно расстегивал штаны и рассматривал собственное хозяйство, чтобы убедиться, что все происходит наяву, Мариэль вернулась и не одна – следом за нею ввалился Тормозилло. Наверное, околачивался где-нибудь поблизости, ревниво следя, чтобы к его бабе не приперся очередной стыковщик.

«Впрочем, какая же она баба, если у нее нет главного бабского? – спросил себя Кирилл. – Да, но как же тогда я трахал ее в прошлые разы? Ничего не понимаю, кол мне в дюзу!»

– Он меня пытался изнасиловать, – сказала Мариэль Тормозилле, и тот мгновенно стал страшен.

– Какое еще изнасилование? – пробормотал Кирилл. – Ты же знаешь, Витек, что она любому и каждому готова дать – начиная от подполковника Бурмистрова и кончая последним салажонком.

Тормозилло взревел и кинулся к столу, на котором лежали медицинские инструменты. Через мгновение в его руке появился скальпель.

– Убью! – Глаза ревнивца загорелись ненавистью, и было ясно, что это не пустое обещание, потому что этого яростного чувства в Тормозилле сейчас было не меньше, чем у Спири при последней встрече.

А потом Кирилл обнаружил, что глаза у Тормозиллы не просто горят ненавистью, что у них нечеловеческие зрачки, не кругляшки, а вертикальные косые ромбики.

– Кол мне в дюзу! – прошептал Кирилл.

То ли явь, то ли грёзы продолжались. Тормозилло, размахивая скальпелем, шагнул к нему, и Кирилл понял, что спасти его может одно – если ревнивец неловким движением воткнет скальпель в собственное сердце. Во всех прочих случаях Кирилла ждала больничная койка. А скорее всего, поскольку Мариэль вряд ли поспешит с оказанием помощи, – и смерть.

Тормозилло сделал еще один шаг, размахнулся и воткнул скальпель себе в сердце. И, пока Кирилл не верил своим глазам, захрипел и ничком повалился на пол.

Мариэль смотрела на него, и в глазах ее стыл ужас.

– Чего рот раззявила? – Кирилл подскочил к Тормозилле. – Давай спасай человека. Ты же врач!

Однако Мариэль смотрела на него, и ужаса в ней становилось все больше и больше, и Кирилл уже не удивился, когда она вдруг покачнулась и грянулась об пол рядом с Тормозиллом. И больше не пошевелилась. Потом над ее головой появилось багровое сияние, постояло несколько мгновений, дрожа, и угасло. И тело Мариэль начало таять в воздухе.

«Черт возьми! – подумал Кирилл. – Будто произошло такое, чего она никак не ожидала, и ей не оставалось иного выхода, кроме как бежать без оглядки».

А потом он понял, что у него не могло появиться подобной мысли. Во всяком случае, мысли, наполненной таким равнодушием к произошедшему. Да он должен был как минимум опешить…

И чего же дамочка не ожидала? Что обратило ее в бегство? Не то ли самое, что заставило его, Кирилла, взять ее за ананасы? Голова кругом идет…

– Что тут происходит?

Кирилл обернулся.

В дверях стояла Ирина-Пищевой-Набор. Она смотрела на исчезающее тело своей начальницы.

– Ы-ы-ы…

Глаза Ирины сделались круглыми и начали вылезать из орбит.

– Ы-ы-ы…

Кирилл понял, что сейчас произойдет, и подскочил к ней, и, когда она окончательно вырубилась, ему удалось подхватить Ирину на руки,

Он уложил ее на пол и повернулся к столу, рассчитывая найти пузырек с нашатырным спиртом. И обнаружил, что тело Мариэли уже полностью исчезло.

Потом нашатырный спирт был найден, и Пищевой Набор приведена в чувство. Она даже взяла себя в руки и попыталась оказать помощь Тормозилле, но пощупав его пульс, лишь растерянно развела руками.

– Что это было? – спросила она у Кирилла.

Он не ответил. Он думал, что на этот вопрос ему придется отвечать еще не раз, и самое лучшее, что сейчас можно сделать, это пойти и доложить начальству о случившемся. А там – будь что будет! В конце концов, свидетели у него есть. Так что можно считать, что проверку он прошел. Вражеский лазутчик найден и ликвидирован.

Так что для него, Кирилла, все благополучно закончилось.

– Все для тебя закончилось, обрезок, – сказал Кирилл. И улыбнулся.

Потому что ничего еще не закончилось.

Потому что голова больше кругом не шла.

Потому что самому последнему салабону на базе «Незабудка А-три» было ясно, что все еще только начинается.

Конец второй книги