– Значит, Франсуа убил Уоллеса в одиночку?

– Я… я не могу ничего больше сказать, – пробормотал Алсид, отворачиваясь от Рене.

Бонанж схватил Алсида за руку и рывком повернул лицом к себе.

– Ты расскажешь мне, что произошло, Алсид, или я выбью из тебя признание!

Алсид в ужасе округлил глаза.

– Нас с Этьеном в этот момент не было в комнате! Мы вообще ни при чем!

Рене опустил руку и удивленно уставился на Алсида.

– А почему вас не было в комнате? Если вы с Франсуа играли в карты, и Алекс пытался вас одурачить…

Алсид молчал. Рене подозрительно сощурился.

Если только… если только все это вообще не имело отношения к игре в карты. Если Элина не лгала, говоря, что в тот вечер Александр ушел вовсе не для того, чтобы играть в карты. Рене схватил Алсида за плечи и резким движением прижал к стене.

– Вы играли с ним с карты в ту ночь? Отвечай!

– Н-нет…

– Что произошло? Рассказывай!

– Отпусти м-меня, – прохрипел Алсид. – Я все тебе расскажу.

Рене убрал руки, и Алсид сполз вниз по стене.

– Мы не виноваты, – прошептал он. – Мы ни при чем. Этот человек – Уоллес – сказал, что хочет поговорить с Франсуа наедине.

– Зачем?

– Он не говорил.

Рене нахмурился. Уоллес мог обсуждать с Франсуа только их общего отца.

– И что потом? – требовательно спросил он.

– Мы с Этьеном вышли, а этот Уоллес запер дверь. Когда мы вернулись, то услышали выстрел, а через несколько секунд – еще один. После этого Франсуа открыл дверь и впустил нас внутрь. Уоллес лежал на полу мертвый.

Кровь застыла в жилах Рене.

– Как Франсуа объяснил вам это убийство?

– Он сказал, что Уоллес вообразил, будто бы отец Франсуа – Филипп – нанес ему смертельную обиду. Сказал, что Уоллес набросился на него, и ему пришлось выстрелить. Это правда! У Уоллеса был пистолет, он лежал рядом с ним на полу. Видимо, он выстрелил в Франсуа, а тот просто выстрелил в ответ.

– То есть один выстрел был из пистолета Уоллеса? Алсид подумал с минуту.

– Не знаю, – ответил он, наконец, – мы не спрашивали Франсуа. Мы были озабочены тем, как бы поскорее смыться и куда девать тело.

Но Рене не нужен был ответ. Пистолет, который нашли рядом с Уоллесом, принадлежал Рене, и все патроны в нем были на месте. Значит, Франсуа дважды выстрелил в Уоллеса «защищаясь», в то время как его противник не выстрелил ни разу.

Теперь у Рене не оставалось вопросов. Пока Элина в гостиной ждала возвращения Алекса с отцом, Франсуа Ванье убил своего сводного брата.

Элина неторопливо сделала еще один мазок на лежащем перед ней портрете, недовольная результатом.

– А что ты собираешься делать с ним, когда закончишь? – спросила Джулия, подойдя сзади.

Элина подскочила от неожиданности, из ее груди вырвался протяжный вздох.

– Простите. Я не слышала, как вы зашли.

– Так что все-таки ты собираешься с ним сделать? – повторила Джулия свой вопрос.

Элина с тоской уставилась на холст.

– Не знаю.

– Ты мне так и не рассказала, почему вдруг начала рисовать портрет Рене, дорогая. И зачем он привез тебе этот неоконченный рисунок?

Элина невесело улыбнулась:

– Кто знает, зачем он его привез? Наверное, чтобы еще больше помучить меня. Этот портрет был частью сделки, которую мы с ним заключили. Он купил мне карандаши, краски и другие рисовальные принадлежности, а я в обмен должна была нарисовать его портрет. Он хотел подарить его вам.

– Правда? – с сарказмом в голосе спросила Джулия. Печальная улыбка Элины заставила и Джулию улыбнуться.

– Нет. Я думаю, это был один из способов держать меня рядом с собой.

– Мой брат – просто глупец. Лучший способ удержать тебя рядом – это жениться на тебе. Неужели он этого не понимает?

Улыбка сбежала с лица Элины.

– Он никогда на мне не женится, Джулия. Впрочем, я не уверена, что хочу этого; Он тиран по своей природе.

– Понятно. Но ведь не все мужчины таковы? Твой отец, например.

Элина нахмурилась:

– Рене совсем другой. Он никогда не сделал бы того, на что решился мой отец.

– Разумеется, нет. Я любила твоего отца всем сердцем и знаю, что он очень считался с мнением общества. Дома частенько жаловался на узость и ограниченность его приятелей-креолов. Однако на людях…

– С нами он был таким же.

Джулия положила руку на плечо девушки.

– Всему свое время, дорогая. В конечном счете, боль ослабевает, хотя не исчезает до конца. И все-таки не нужно подходить ко всем мужчинам с одной меркой. Рене, конечно, гордый и упрямый, но он тебя любит. Я это знаю.

– Он… он целую неделю не приезжал сюда… после того дня.

Джулия помрачнела:

– Я знаю. Но дома его нет. Я на днях ездила в Кур-де-Сипре. Луи сказал, что он куда-то уехал.

Элина прикусила губу, с трудом сдерживая слезы.

– Послушай, – прошептала Джулия, прекрасно понимая состояние Элины. – Если ты и дальше будешь сидеть над этим портретом, у тебя не поднимется настроение. А я знаю один замечательный способ развеселить тебя.

– К-какой?

– Завтра Ривьера устраивают у себя небольшой званый ужин с танцами. Думаю, там соберутся мужчины из самых знатных семей нашего города. Меня пригласили туда давным-давно, и я уверена, что они будут рады, если я приведу с собой свою дорогую гостью – кузину Филиппа.

Элина готова была стонать от отчаяния. Ей совсем не хотелось танцевать. Ей вообще хотелось держаться подальше от мужчин. Ей надо было привести в порядок свои мысли, решить, что же делать дальше.

– Не знаю, стоит ли…

– Глупости! Это как раз то, что тебе нужно. Ведь ты – юная привлекательная женщина. Забудь хоть ненадолго о своем прошлом. Попытайся начать жизнь заново.

– А вы не боитесь, что…

– Что ты дашь повод для светских сплетен? Нет. Я считаю тебя вполне разумной. Когда мы с тобой впервые встретились, ты не рассказала правду даже мне. Так с какой стати будешь рассказывать об этом кому-то постороннему?

– Вы же знаете, что я никогда этого не сделаю! – сорвалась на крик Элина.

– Не сомневаюсь в этом. Элина решила сменить тактику:

– А что я надену?

На губах Джулии заиграла лукавая улыбка.