— Чтобы зря не ходить… — проговорил Сергий, роясь в кошеле. — Эй, любезный! Отхвати-ка нам… отсюда и досюда.

Мясник — густо заросший курчавой бородой эллин с красным от холода носом — закивал понятливо и отрубил у косули заднюю ногу, захватив филейную часть.

Сергий небрежно сунул ему серебряный денарий и взвалил ногу на плечо, как Геракл дубину.

— Не извольте беспокоиться, — юлил торгаш, — полночи на морозе, не испачкает!

Лобанов кивнул и передал мясо Эдику.

— Угнетаем, да? — сказал тот. — Грузим, как на ишака?

— Почему — как? — хладнокровно ответил Лобанов. — Неси, неси. Тебе ж сказали — полночи на морозе. А мне еще котел купить надо.

Отоварившись, Сергий зашагал рядом с угнетенным пролетарием, усиленно кряхтевшим под тяжким грузом.

— Не кряхти так, — посоветовал ему Лобанов, — обделаешься еще.

— Ладно, босс… — мстительно прошипел Чанба. — А чего ж ты с пустым котлом гуляешь? Воды тоже надо купить! И не смотри на меня, как Ленин на буржуазию! Чего ты? Вода тут недешевая!

Роксолан поморщился, но «пролетарий» был прав: без воды — не туды и не сюды.

Обойдя по кругу плетеную загородку храма Замолксиса, он обнаружил искомое — водоноса с тележкой, полной амфор с ледяной аш-два-о.

— Водичка сла-адкая! — засуетился тот. — Из Дальнего колодца! Чистейшая!

— Ливани тогда в котел.

— А у меня и из проруби набрано, эта подешевше будет.

— Колодезную лей!

Водонос мигом опустошил пол-амфоры, Сергий расплатился — и отправился дальше. А дальше дорогу ему перегородили четверо добрых молодцев, поперек себя шире.

— Это кто у нас такой бога-атенький? — засюсюкал один из них, придвигаясь к Лобанову. — Щас он с нами поделится своими моне-етками.

Он цвиркнул слюной в котел, Сергий увел покупку, сохранив воду незапачканной, и плевок попал ему на штанину.

— Вытер! — резко сказал он. — Живо!

Плевальщик лишь ощерил желтые зубы, вознамерившись харкнуть метче. Лобанов, удерживая котел с водой на весу, ударил наглеца ногой по коленке сбоку. Желтозубый упал, и Сергий мгновенно опустил ногу ему на горло, надавил, выжимая хрип.

— П-пусти-и!..

Трое дружков плевальщика активизировались. Лобанов даванул лежачего и освободил ногу для удара. Эдик не стал дожидаться, пока на него нападут, и атаковал первым. Сергий врезал крайнему носком сапога в висок, а тут за спинами хулиганов и Гефестай нарисовался, поддержал почин. Ему достался третий крепыш, а четвертый быстро скрылся в щели между сараев и пропал.

— Здорово я его! — довольно сказал сын Ярная. — Мой знаменитый пушечный удар! Помнишь, как я ту беседку повалил? Херак с левой, херак с правой — и крыша на уровне моря!

— Тупые какие-то! Лезут и лезут! — возмущался Эдик. — Они что, не видели, как мы Луция отшлепали?

— Потому и лезут, что видели! — сказал Гефестай назидательно. — Тут же полно отморозков, вот они и цепляются, доказывают, что круче нас. А это кто за вами?

Роксолан оглянулся, холодно осмотрел «наружку» и ответил:

— Эти к нам приставлены. Пойдемте отсюда.

— А давайте, оторвемся? — загорелся Гефестай. — Я этот район прочухал, уведу вас в момент! Сейчас кошары пойдут, а потом сарай. Он пустой. Входим в дверь, выходим в пролом, а там уже соседняя «улица»!

— Вперед!

Неторопливо обойдя кошары, преторианцы юркнули в сарай и вылезли через широкую щель прямо к шатру, покрытому воловьими шкурами. Весь снег между шатром и сараем был желтым от натеков мочи.

— Развели чушатник. — проворчал Гефестай, перешагивая отходы жизнедеятельности.

Сергий чуть не поскользнулся, проклиная тяжелый котел, — побегай-ка с ведром воды в руке!

Сладковато-горький дым кизяка стелился по-над юртами, а невнятный говор сотен человек словно сгущал сизый чад.

— Что я говорил? — хмыкнул Гефестай с довольством. — Оторвались!

— Закрепим успех, — сказал Сергий энергично. — Ходу!

За юртами путь им преградил ряд высоких амбаров, а потом пошли заснеженные огородики. Повалив хлипкий забор, плетенный из лозы, по грядкам бродила парочка тощих коровенок, приученная — не от хорошей жизни! — добывать корм из-под снега. Буренки разгребали наст копытами и хрумкали сухой травой. Видать, огородники местные не отличались трудолюбием — все заросло бурьяном. Или сорняки оставляли специально, на прокорм скоту?

За огородиками высилась глинобитная стена, к которой приткнулись полуземлянки.

— Такое впечатление, — хмыкнул Эдик, — что нормальные избушки закопали в землю по самые крыши!

— Говорят, тепло… — протянул Сергий, тихо ненавидя котел с водой.

— И сыро! — подхватил сын Ярная. — И воняет — жуть!

— Жил в такой? — поинтересовался Чанба.

— Заглядывал.

Сделав круг, Сергий обнаружил в стене узкие ворота, укрепленные кривыми стволиками, и выбрался на ту сторону, где нестройными рядами выстроились конические шатры из жердей, заделанные где шкурами, где кошмами, а где и циновками, сплетенными из тростника, — в жару такие стены хранят прохладу, но зимою это сущий морозильник.

— Оторвались, — утвердительно сказал Эдик.

— И заблудились, — добавил Лобанов. — Где наша юрта, кто скажет?

— Найдем! — обнадежил его Чанба и вдруг остановился. — Кого я вижу! — прожурчал он, распахивая руки для объятий. — Никак сам Гай Антоний Скавр пожаловать изволили!

Только тут Сергий углядел знакомую нескладную фигуру легата. Гай брел понуро, шаркая сарматскими войлочными сапогами. При звуке голоса Чанбы он вздрогнул и затравленно обернулся.

— Вы… за мной? — спросил он севшим голосом.

— На фиг ты нам сдался? — вежливо поинтересовался Сергий и поставил в снег проклятущий котел. — Ну, как поживаешь на новом месте? Не женился еще?

— Н-нет.

— А зря, — заметил Лобанов, растирая слипшиеся пальцы. — Семейных тут уважают. Детишек заведешь, будешь летом овечек пасти. Красота! А ты парень крепкий, лет пятьдесят еще протянешь.

— Только так, — кивнул Эдик. — Не жизнь у тебя будет, а малина! На свежем воздухе, на просторе… Пастораль! Буколика!

— Я — римский гражданин! — окрысился Гай. — И не собираюсь гнить в этой вшивой Сарматии!

— А тебя никто не спрашивает, что ты собираешься делать! — резко оборвал легата Лобанов. — Что, в Вечный город потянуло? К лупанариям поближе?

— А кто мне помешает? Ты?!

— Да любой легионер, любой вигил. Они будут рады исполнить приказ Марция Турбона и сцапают тебя, мелкий ты моральный уродец! Ты что, еще не понял, во что вляпался? Наместник твердо пообещал яйца оторвать своим похитителям, и он таки сдержит слово!