— Миша, я тебя вырублю сейчас, хлопать дома будешь дверцей холодильника! прошипел я, зло сверля его взглядом.

— Простите, не привычно, — так же тихо оправдался он и, заведя двигатель, вырулил на дорогу. — Дамир Тимурович, так это что получается, Ангелика ваша дочка? поинтересовался он, плавно маневрируя между рядами.

Услышав его вопрос, я снова задумался и, взглядом, замер на девочке. Неужели и вправду она моя дочка? Учитывая, что мы с Лией ни разу не предохранялись и ребенок родился семимесячным, значит есть огромная вероятность того. Да и к чему бы тогда она записывала ее на мое имя?

До конца я еще не понимал, что Лапочка действительно моя девочка, но эта мысль грела мне душу, ведь я даже и думать не смел, что Лия может быть беременна от меня. Снова склонившись к маленькому сверточку, я нежно вдохнул запах малышки и обалдел, понимая, как мне это нравится. Наверное, я медленно схожу с ума.

— Как бы там ни было, Миша, Лапочка моя дочка, — тихо ответил я, не отрывая взгляд от своей принцессы. И так я ехал всю дорогу до дома.

Только один раз я заговорил, чтобы сообщить помощнику, отвезти нас за город, потому что тот дом был для семьи. А теперь у меня она появилась, — маленькая, но такая чудесная.

Стоило нам войти в дом, как я тут же прошел с малышкой в спальню, мысленно поблагодарив горничную, что сменила постель на нашей с Лией кровати. Теперь я мог спокойно переодеть Ангелику, чтобы ей не было жарко, пока я буду с жадностью держать ее на руках. Достав из пакета памперс, летнее боди, белые носочки и антицарапки, я нарядил свою красавицу, не забыв в конце добавить малюсенькую шапочку и, поднявшись, посмотрел на нее со стороны. Для первого раза вышло достаточно неплохо, хотя и было страшно. Страшно, потому что девочка была слишком маленькой, и я боялся сделать что-то не так, что-то, что могло принести ей вред.

Сам, быстро переодевшись в спортивные штаны и футболку, я взял кроху, и спустился вниз, где меня ожидал Михаил.

— Позвони Кириллу и скажи, чтобы покупал кроватку и прочие детские вещи, которые необходимы малышке, и сразу вез их сюда, — прошептал я, понимая, что мне нравится эта необычная атмосфера тишины.

— Он справится?

— Безусловно! А ты поезжай ко мне в офис и возьми документы, — какие именно скажу потом по телефону. Работать теперь я буду дома.

— Может, няню нанять?

— Чтобы какая-то профурсетка пришла? Нет! Позови Варвару Михайловну, хочу с ней поговорить.

— Я понял. Могу идти?

— Да, — так же негромко ответил я, и, не обращая внимания на Мишу, посмотрел на все еще спящую Лапочку.

Сейчас я понял, что стоило мне глянуть на нее, как в душе разливалось тепло и щемящая нежность. Но только одного я не понимал, почему Лия не сказала, что ждет от меня ребенка, или хотя бы не сообщила после родов? Зачем было оставлять в роддоме, прекрасно осознавая, что дальше малышка окажется в доме малютки. А что бы ее там ждало? Ноль заботы и внимания, ноль любви и тепла, лишь обычные выверенные задачи и действия сотрудниц этого учреждения. Но дальше еще хуже, дальше детдом, где совершенно нет ничего хорошего, кроме детей, да и они зачастую бывают злыми и могут доставлять страдания более слабым детям. А наша малышка была слабой девочкой. Это факт.

— Дамир Тимурович, добрый день. Вызывали? зайдя в комнату, произнесла домработница и тут же застыла, глядя на кроху в моих руках.

— Добрый день. Вызывал, Варвара Михайловна. Познакомьтесь, это моя дочь Ангелика. Теперь нам очень нужна будет ваша помощь.

— Дамир Тимурович, но откуда? ошарашенно прошептала женщина, подойдя немного ближе.

— Лия родила. Больше ни о чем не спрашивайте.

— Она совсем крошечная.

— Да, недоношенная родилась, а потому за ней необходим особый уход.

— Поняла. Я буду с ней обходиться, как с родной.

— Спасибо. Варвара Михайловна, Лапочка скоро проснется, приготовите смесь? Там Михаил должен был оставить на кухне.

— Конечно. Дамир? позвала она дрожащим голосом и, глянув на нее, я понял, что женщина сейчас заплачет. — Она волшебная, — ответила с гордостью, словно девочка была ее дочкой.

— Спасибо.

Домработница вышла, оставив меня наедине с дочкой, и я снова и снова погружался в свои мысли. Почему-то подумалось, что именно сейчас ощущает Лия, какие ее мысли и желания, и неужели она совершенно ничего не чувствует к своей кровиночке? Как могла вот так просто отказаться? Неужели ради своего ублюдка готова даже на такое? Что с людьми делает любовь? Что? Я искренне не понимал.

Вечером, после очередного кормления и смены памперса, Ангелика уснула, и я, расстелив пеленку на кровати в спальне, уложил ее, по бокам обложив подушками. Теперь я ощущал себя маньяком, только не злым, а готовым каждую секунду оберегать щедрый подарок судьбы

— О*ренеть, Дамир, ты меня удивил! громче, чем следовало, произнес вошедший Кирилл, внимательно смотря на кровать, а вернее, на кроху.

— Не ори! Видишь, человек спит! прошипел я и пожал брату руку.

— Я бы даже сказал человечище! Дамир, кто эта принцесса? Я ничего не понял со слов Михаила.

— Это, если верить датам, моя дочка.

— Обалдеть

— Я сам в шоке, но очень счастлив, что она здесь, со мной.

— А кто мать?

— Пфф, не поверишь, — устало прошептал я, откладывая документы, которые мне привез Миша.

— Нет. И кто же?

— Лия.

— Лия? удивленно переспросил он, и тут же присел рядом. Но ведь она же была беременна от своего придурка?

— По срокам, — Ангелика моя дочь. Но даже если бы не этот факт, я бы все равно забрал ее. Они отказались от ребенка, но отчего-то Лия хотела записать малышку на мое имя.

— Я в шоке, брат. Я в шоке, — продолжая ошарашенно глазеть на комочек в огромной кровати, прошептал он, рукой прикрыв рот.

— Я тоже. Но рядом с этой крохой чувствую себя живым.

— Что ты дальше будешь делать?

— Документы уже готовятся, Лапочка будет по закону моей дочкой. Все!

— Ты привез ее сюда — задумчиво произнес он, и я понял, что брат имеет в виду.

— Естественно! Теперь она — моя семья.

— А я рад за тебя. Правда, рад.

— Кто бы еще порадовался, как не ты.

— Я там купил кроватку, матрас, одеяла, коляску. В общем, много всего.

— Спасибо, но на этом не все.

— Что ты имеешь в виду? улыбнувшись, заинтересованно спросил Кирилл, взяв в руки, стоявшую на комоде бутылочку с соской.

— А то, что я забираю Ангелику, а вы с Михаилом устанавливаете кроватку и стелите все.

— Ты ею теперь не надышишься? как-то волнительно спросил он, склонившись над ребенком.