На службу им обоим не велели возвращаться до тех пор, пока они нужны Даннингу и Милуорд, но это можно было считать мелкой неприятностью. Чарли за свое место не держалась, а Саймона не отпустили бы даже те, кому он не нравился. Даже старший суперинтендант и старший констебль, которые терпеть его не могли.

– Ну, выкладывай свою оглушительную новость! – без особого энтузиазма сказал Оливии Саймон.

– Спасибо за позволение. Во-первых, хоть в Интернете и нет ни единого упоминания о гибели Марты Вайерс, готова спорить на миллион, что она совершила самоубийство.

– Менее расточительные и взбалмошные люди в таких случаях пятерку ставят, – заметила Чарли.

– Ладно, уговорила, ставлю миллиард! У Вайерс вышла одна книга, роман. Я разыскала его на «Амазоне». Главная героиня влюбляется в малознакомого мужчину и в результате ломает себе жизнь. В хвалебном отзыве на «Амазоне» даже есть слово «самоубийственный».

– Черт подери! – вырвалось у Саймона. – Да о несчастной любви добрая половина всех книг написана! «Анна Каренина», например. И что, разве Толстой покончил собой? Чарли, мы напрасно теряем время!

– Может, до конца дослушаешь? – рявкнула Оливия. – Когда я объявила Сенге Макаллистер из «Таймс», что Марта Вайерс погибла, та сразу спросила, не самоубийство ли это. В 1999 году Сенга написала статью под названием «Звезды нового тысячелетия» о пяти представителях разных направлений искусства, на которых в двадцать первом веке стоит обратить внимание. – Оливия сделала паузу, чтобы отдышаться. – Среди литераторов выбрали Марту Вайерс, причем по рекомендации самой Сенги. К тому моменту роман она еще не прочла, только рассказы, но даже по ним определила: Вайерс – самый талантливый и перспективный из начинающих писателей.

– Талант и перспективность непременно означают оригинальность, а роман о несчастной любви оригинальностью не пахнет, особенно если написан в 1999 году.

– Он что, серьезно? – спросила сестру Оливия.

– Не слушай его, Лив, давай дальше!

– Несчастная любовь бывает разной. Надеюсь, тебя, Саймон, она никогда не коснется!

– Что это значит, черт подери?

– Лив! – Чарли замахала руками перед лицом сестры. – Давай дальше!

– Впоследствии Сенга пожалела, что выбрала Марту Вайерс. – Судя по испепеляющему взгляду, Оливия не собиралась оставлять выпады Саймона безнаказанными. – Первый роман стал последним. Вайерс перестала писать.

– Смерть – причина серьезная, – заметила Чарли, – и, как правило, на писательскую плодовитость влияет отрицательно.

– Вайерс перестала писать вскоре после выхода романа. А вот другие «будущие звезды», которых Сенге порекомендовали музыкальные, театральные и кинокритики, впрямь стали знаменитыми.

– Например?

– Музыкальные критики отметили Пиппу Дауд.

– Она из группы «Капля сочувствия», – пояснила Чарли Саймону и повернулась к Лив: – С современной музыкой он, извини, не знаком.

– А кинокритики – Дуну Чемпиона.

– Бездарный хлыщ!

– И мультимиллионер в придачу, – едко напомнила Лив. – Наверное, трудно предугадать, чья карьера пойдет в гору, а чья заглохнет. Это же примерно как будущее видеть! – Перехватив раздраженный взгляд Саймона, Лив вернулась к конкретике: – Потом Сенга упомянула некий факт, но я о нем вспомнила, лишь когда она прислала статью, в которой остались только абзацы о Марте. Сенга выразилась так: «По крайней мере, не одна я пальцем в небо попала! С комиком и художником критики тоже лопухнулись!» Я решила, что речь о Мэри Трелиз.

– Что ей известно о Трелиз? – спросил у Чарли Саймон.

– Очень многое, – надменно ответила Оливия. – Что есть некая Рут Басси, зацикленная на Чарли, а у той – бойфренд, Эйден Сид, который считает, что убил художницу Мэри Трелиз, причем живехонькую.

– Ты ей и имена назвала?

Чарли вздохнула. Она впрямь рассказала сестре больше обычного. Срочно требовалась тема для беседы, не касающаяся «стены позора». История Рут, Мэри и Эйдена подходила идеально, но как рассказать историю, опуская имена?

– И что, если та художница – Мэри Трелиз? – раздраженно спросил Саймон. – Что, если Трелиз и Марта Вайерс вместе упоминались в статье 1999 года? Что с того, черт подери?

– Саймон, Лив пытается нам помочь! – возмутилась Чарли и посмотрела на сестру: – Связь между Мартой Вайерс и Мэри Трелиз ничего не даст. Мы уже ее знаем – они учились в частной школе Виллерс в одно и то же время.

– Ага, так вы оба уверены, что перспективным художником в той статье назвали Мэри Трелиз!

Саймон двинулся к Лив, готовый вырвать распечатки у нее из рук.

– Так ее или не ее?

– Нет, в статье написано вовсе не о Мэри!

– Хватит, мы потратили здесь достаточно времени! – Саймон двинулся к двери и бросил через плечо: – Пошли, Чарли.

– В «Таймс» написали об Эйдене Сиде! – объявила Оливия, вручая статью сестре. – Что, интересно стало? – Она криво улыбнулась, наблюдая за реакцией Саймона. – Я так и думала!

– Когда погибла Джемма? – спрашиваю я.

– Полиция особо не распространялась, но думаю, что в ночь с понедельника на вторник, – говорит Мэри. – Их интересовало, чем я в то время занималась. – Она раскрывает окно и стряхивает пепел на улицу. Коровы теперь не мычат, а стонут, будто им больно.

Сорок восемь часов назад Джемма была жива.

– Почему полицейские решили поговорить с тобой? – вслух удивляюсь я, чувствуя, что голова работает поразительно четко.

Мэри убирает волосы за уши, но непослушные пряди снова падают на глаза. Лицо у нее худое, бледное, и волосы кажутся иссиня-черными.

– Когда Шарлотта Зэйлер сказала, что ты живешь с Эйденом Сидом, я не поверила. Но из «Экстренного вызова» поступило подтверждение, и у меня сердце упало. Взяв себя в руки, я поехала к багетной мастерской, остановилась неподалеку и стала ждать. Через некоторое время появилась Зэйлер с уже знакомым мне копом, детективом Уотерхаусом. Он был у меня в субботу и тоже расспрашивал об Эйдене. Они с Зэйлер вошли в мастерскую.

– Я при этом присутствовала, – говорю я.

– Вскоре они вышли и расселись по машинам. Уотерхаус далеко не уехал – притаился в конце улицы, а когда через пару минут появился Эйден Сид, сел в машину и покатил прочь от мастерской, Уотерхаус двинулся следом, а я – за Уотерхаусом. Таким нелепым конвоем мы добрались до Лондона. До Масвелл-хилл. – Мэри выжидающе на меня смотрит, явно рассчитывая на какую-то реакцию. – Тогда я вроде бы догадалась, куда направляется Сид, только логики в его плане не видела.

– Куда он направлялся? – сдавленно спрашиваю я. Уезжая, Эйден уверял, что ему нужно в Манчестер. Он врал, он каждый раз врал...