– Знаю, – сказала Лже-Офигильда. – Но пока мы можем не опасаться. Беглецам нужно время, чтобы в себя прийти и мозгами пораскинуть. К тому же вряд ли большинство из них сразу же войско собирать кинется. Скорее всего, некоторые просто пока не въехали в положение, оттого и некоторое непонимание важности перемен… Предоставим им время. Зуб даю, многие вскоре приползут сюда, чтобы облизать сапоги мои!

Морды головорезов засияли от удовольствия.

– Забывать не стоит, кто я. Я – супруга Пнилла, которой он передал власть, – добавила колдунья. – Что они с этим поделать могут?

– История знает факты, когда такие вещи оспаривались не раз, – сказал Перхун Длинный Язык.

Реакция на столь меткое и неоспоримое с точки зрения исторических фактов замечание последовала мгновенно:

– Заткнись, негодяй, если не хочешь, чтобы твой язык стал короче!

Вождь клана отпрянул, став пепельно-серым. Глаза Лже-Офигильды плеснули таким свирепым огнем, какого у нее не видели даже те, кто имел несчастье в прошлом не на шутку девицу разозлить.

– Никто не оспорит этого, а осмелится если, то у меня есть вы, верные Стражи Диккарийской Революции! Так?

– Так, – вразнобой ответили варвары.

Некоторые, впрочем, не слишком были уверены, хотят ли они носить это высокое и обязывающее ко многому звание. Не лучше ли заняться простым разбоем? Взять и поделить.

Чего проще?

Больше половины присутствующих думала именно так, но никто не осмелился высказать мысль вслух. Понемногу вожди стали понимать, что последние события вовсе не шутка, продиктованная желанием скучающей королевы немного порезвиться.

– Вместе мы – сила! – напомнила колдунья. – Если распылять не будем наши ряды, то никто нас не сломит… Даже Пни… Эх… – Она обвела подельников тем же горящим взглядом, отметила, что Хрясь Большестрашный до сих пор не в состоянии продрать шары, и мысленно поставила ему еще один минус. – В общем, слушайте мою команду. Сегодня, когда проснется город, вы займетесь наведением порядка. Разоружите оставшиеся вражеские отряды. Если кто из нелояльных к нам вождей остался в городе, хорошенько с ним поговорите. Будут отказываться – публично разрубите их на части и бросьте во фьорд мясо. Для устрашения. Всех, кто выступать против меня будет, разрубайте тоже смело, а кто упомянет хоть раз Пнилла Бычье Сердце – душите гарротой. Чего уставились?

Вожди кланов смотрели на Лже-Офигильду громадными глазами, не в силах поверить в подобную кровожадность.

«Что случилось с дочерью Ворчлюна Ухайдака?» – примерно такая мысль посетила все эти похмельные головы, что составляли Корпус Стражей Диккарийской Революции.

– Нюни не распускать! Помните, действуем мы в интересах Революции! Поняли? Революция или смерть! – Колдунья импровизировала на ходу. – Рекомендую на улицах этот лозунг выкрикивать. Так, что нам делать с населением мирным? С мирным населением не церемониться. Согнать в большую кучу и мобилизовать на общественно полезные работы – расчищать завалы, ремонтировать городскую стену и тому подобное.

– Но как же с этим?.. – Перхун Длинный Язык жестом, известным всем и всегда, изобразил шуршащие в пальцах деньги.

– Никак. Во имя Светлого Будущего обязаны все работать бесплатно. Так и передайте. Кто не будет во имя Светлого Будущего работать бесплатно или откажется вообще – головы рубите! Мы утопить должны в крови недовольство любое. Кормить рабочих баландой станете, поэтому найдите что-нибудь из припасов, которые ваши ухари не успели выпить, сожрать или стырить. Составите также план первоочередных объектов, куда требуется направить рабов… рабочих. Ответственным назначается Умрих Большеногий.

– Да, госпожа.

– «Госпожа» не годится… Что мы, эксплуататоры какие?.. Давай лучше… Товарищ Офигильда…

– Да, го… товарищ Офигильда. – Умрих невольно закрыл рот ладонью, не веря, что сказал такое.

– Так, ну, на этом пока все… Побегайте, поработайте, разгоните кровь, а потом поговорим, когда ваши бошки прояснятся. Ну, чего стоите как бараны? Вперед!

– Товарищ Офигильда! – поднял руку Шлеп Губа. – Один вопрос.

– Слушаю, товарищ Губа.

– А что мы будем делать, когда вернется Пнилл?

Повисла тяжелая, как говорят в таких случаях, тишина.

– Об этом я расскажу вам позже, – ответила Лже-Офигильда, напуская на себя размышляющий вид. – Я над этим работаю. А теперь – брысь с моих глаз, товарищи! Революция или смерть!

Вожди побрели к двери, но старуха рыком вернула их обратно и заставила несколько раз прокричать лозунг, добиваясь слитности. Когда слитность достигла приемлемого уровня, королева отпустила своих верных псов.

В зале остались только до сих пор дрыхнущие кто где пьянчуги.

Для них не мешало бы в отместку придумать какие-нибудь особые задания.

Эх, и с такими вот строить Светлое Будущее?

Лже-Офигильда принялась откровенно грустить.

«Череп, что кричит на рассвете» оказался большой скалой, и правда похожей на голову. Обращена она была на восток, так что определение, данное виконтом, соответствовало истине.

Первым заметил ее Говорун, напряженно размышлявший над бредом Талиесина. Непростое это дело – толковать слова прорицателя, ведь он никогда не скажет вам точно: ищи там-то и там-то. Нет, по законам жанра он обязан напустить тумана и задурить вам мозги. И только потратив на поиски полжизни, вы поймете, что паразит имел в виду, но ведь тогда будет уже поздно…

Талиесин не подвел. Предсказание для новичка оказалось очень даже логичным и детальным. Увидев прямо по курсу скалу-череп, Кровожадный Чтец невольно возликовал. Теперь, значит, не надо далеко ходить. Очень даже вероятно, что финальная битва состоится прямо здесь.

Итак, примета есть, значит, где-то рядом должна быть пещера, где обретается вонючая скотина, любительница человечины.

«Жить ей, мамой клянусь, недолго», – зло подумал колдун.

– Стоп! – По сигналу Пнилла колонна воителей, топавшая с последнего привала уже часов шесть, замедлила ход и вскоре остановилась.

Только сейчас варвары осознали, где находятся. Местные называли эти места Крабьими Утесами. Небольшой и невысокий горный кряж протянулся с севера на юг и напоминал закаменевшую змею-инвалида, правда, для змеи слишком большую.

На скалах не росло ничего, кроме чахлой травы, даже мхи обходили эти камни стороной, отчего те выглядели уже слишком серо и уныло. Грендель не мог найти места для отдыха более подходящего.

Экспедиция расположилась лагерем на ровной площадке перед пологим горным склоном, на котором главенствовал кричащий на рассвет череп.

Король, не мешкая, объявил полную боевую готовность и запретил разводить костры. Вторым приказом было требование всем следопытам собраться на совещание. Третьим Пнилл потребовал к себе Талиесина.