– Та-а-а-а-айра-а-а-а… Ты где, маленькая сучка?

Роль, что я сейчас буду играть, паскудна и гнила… Но первый шаг уже сделан и пути назад нет. Тайра была в кабинете, сидела, встревоженная, на диване, прижимая к груди простыню.

– А вот ты где… Иди сюда, птичка, я хочу трахаться!

Тайра с опаской глядела на меня, медленно приближающегося к ней, чувствуя недоброе. Её глаза широко распахнулись, вбирая в свой сиреневый омут меня целиком, затягивая в свою охренительную глубину. Ни разу в жизни не видел глаз красивее и выразительнее. Обхватить бы её лицо, запрокинув голову, и тонуть-тонуть-тонуть, забыв, что такое дышать. Вместо этого грубо проронил:

– Нахрен простыню, Та-а-а-айра…

– Сид, что случилось?

Тайра оосторожно встала, нерешительно протянув руку ко мне навстречу. Я перехватил её кисть и опустил вниз, на свой пах.

– Давай, поработай своими ручонками и отсоси как следует.

Глаза подёрнулись пеленой слёз и укором. В них плескалось непонимание и обида, и отчётливо проступило то самое затравленное выражение, бывшее на её лице в первые дни нашего знакомства. Хватило всего пары фраз, чтобы отбросить нас далеко назад и вновь возвести стены, ставшие ещё крепче и нерушимее.

Тайра ловко нырнула под руку и понеслась прочь из кабинета. Ду-у-у-урочка-а-а… Наверное, решила заблокировать дверь кабинета, оставив меня внутри. Неужели не понимает, что отменить её приказ не составит мне большого труда? Я тут хозяин, а она – мой гость, пусть и желанный. Ухмыльнулся и двинулся следом за ней.

Она поверила моей говённой игре… Так легко и быстро, будто всё это время только и ждала момента, когда я нанесу ей удар исподтишка! Обидно… Замутнённый рассудок мгновенно среагировал на раздражение, активируя режим ускорения. Не успела дотянуться до панели, ударил по руке и перехватил её.

– Опять ты сопротивляешься. А где же благодарность, Тайра? Или ты считала, что я всё время буду с тебя пылинки сдувать? Нет, девочка, время игр в куклы кончилось, пора тебе приступать к своим прямым обязанностям.

Дальше всё как в режиме ускоренной перемотки: мат и грязная ругань, попытка унизить и сделать как можно больнее словами и действиями. Она смотрит на меня, едва сдерживая слёзы, а саму ведёт от отвращения и страха, сотрясающего её тело крупной дрожью. И даже сейчас, стоит мне лишь немного прикоснуться к ней, как срывает крышу.

Запреты, обещание самому себе лишь припугнуть – всё по хрен. Прижаться к ней сзади, разрывая одежду и долбиться в узкое горячее лоно, которое так послушно раньше текло ради меня. Возбуждён до предела, и иду только на зов похоти, желаю как можно скорее добиться желаемого. В какой-то момент понимаю, что она о чём-то просит и тянется ко мне сама. Даже сейчас, когда я в таком скотском состоянии. Скорее от страха, чем от желания, но плевать…

Проникаю в её рот языком, желая трахнуть её как можно глубже для начала вот так – рот в рот. Прикасается ко мне и втягивает в себя. О да, моя маленькая горячая птичка… И тут же чувствую, как она едва не оттяпывает мне язык, со всей силой сжимая челюсти, прокусывает язык до крови. В мозгу полыхает ослепительная вспышка ярости и ещё большего вожделения её вот такой, яростно сопротивляющейся, доведённой до грани.

Тело реагирует на внешнюю угрозу быстрее, чем я успеваю подумать об этом. Гляжу сверху на неё, сложившуюся пополам от удара, трезвею на мгновение, а затем вновь лечу в глубокую пропасть безумия, прямо в распахнутые объятия этой шлюхи, всегда готовой принять всех и каждого.

Падать всегда легче. Стоит лишь ненамного потерять контроль над собой, и ты уже летишь вниз со скоростью, только увеличивающейся по мере приближения к дну зловонной ямы.

Заломил руку и потащил Тайру за собой, через весь уровень, вниз, в тюремные блоки. Вломился в комнату наблюдения и выгнал оттуда всех, прижал к себе её, чувствуя, что не в силах больше сдерживаться. Пьяный и ошалевший, распарываю комбинезон и тяну вниз тонкие трусики, прижимаюсь возбужденным членом между её бёдер, а через мгновение заполняю её собой целиком, до упора. Зарываюсь рукой в густые волосы, тёмно-синей волной ниспадающие на спину, и тяну голову на себя. Наверняка, кричит от боли, не слышу ничего.

Перед глазами только волнующий изгиб её спины и ощущение горячего лона, которое судорожно сжимается от моих движений. Сухо и горячо. Бешено вдалбливаюсь в неё, распаляя себя еще больше. Ведь помню, как она таяла в моих руках и прижималась, горячим шепотом моля о продолжении, текла мне на руку, сладко постанывая…

А сейчас я, как обкуренный ублюдок, хочу, чтобы она приняла меня таким? Резко отстраняю её от себя, слишком резко. Девчонка летит лицом прямо на угол стола, ударившись щекой. Зло оправляю униформу, обтягивающую возбуждённый член:

– Ты хотела долго и счастливо, Тайра..? Долго обещаю, да-а-а… Насчёт второго не уверен. Закончим позже, птичка…

Смотрю на неё и не вижу в этом перепуганном, несчастно округлившем глаза зверьке свою Тайру. Нет её. Упорхнула прочь, подальше от того насилия и грязи, которыми я щедро полил её. Не схватить и не зажать в кулаке – просочится сквозь пальцы.

Пора ставить точку. Смотреть на неё невыносимо. Не глядя, схватил за руку и потянул за собой, толкнув в дверной проём первой из попавшихся камер заключения для одиночек.

Слёз не было. Уже не было. Сильно жгло глаза под закрытыми веками, но слёз больше не было. Как не было ничего светлого во мне или во тьме, окружающей меня. Я лежала с закрытыми глазами, подобно маленьким детям, боящимся темноты и изо всех сил зажмуривающим свои глаза, чтобы не видеть её, жадно разинутую бездонную пасть тьмы, пожирающую тебя целиком.

Я боялась открыть веки хоть на мгновение, чтобы в беспроглядном мраке мне не почудился его силуэт, который даже здесь, уверена, выглядел бы темнее и опаснее чёрного окружающего безмолвия. Я ошибалась, полагая, что он изменил отношение ко мне или просто открылся для меня с новой стороны, что я приблизилась к разгадке его натуры и покинула зону отчуждения.

Это было так же безнадёжно, как пытаться покинуть чёрную дыру, гравитационное притяжение которой настолько велико, что покинуть её не могут даже объекты, движущиеся со скоростью света. Безнадёжно. Обречённо. С самого начала, когда мне взбрело в голову дотронуться до его маски нерешительным прикосновением, желая понять, что скрыто под ней и есть ли под ней что-то вообще.

Пустота. Вот что заполняло его до краёв. Пустота, которую он пытался заполнить криками и стонами своих жертв. Голод, который он пытался утолить, наслаждаясь видом страданий жертвы, жадно поглощая их. Тешил себя на некоторое время иллюзией наполненности и полноценности, а после опять бросался на очередную несчастную, гонимый жаждой… И так постоянно. Зверь?.. Нет, хуже. Палач. И больше ничего…

Было так глупо надеяться и верить, что под этой оболочкой бьётся живое сердце. Бездушная машина для убийства, неспособная испытывать чувства, но всегда готовая в них поиграть. Так правдоподобно, что не возникало и тени сомнений. А зря. Лишь разум отчаянно кричал время от времени, но я не слышала и не хотела его слышать, послушно идя на зов сладкой иллюзии. Время расплаты настаёт. Всегда. Сейчас настало моё время корчиться на полу этой камеры, в ожидании неминуемых мучений и гибели, отсроченной им до неизвестного момента.