В итоге Макс Жакоб заставил ее забыть о своем состоянии и помог получить настоящее удовольствие от вечера. Ева не ожидала, что он так сильно понравится ей и окажется таким приятным собеседником. Этот человек был особенно дорог для Пикассо. Их связывала долгая общая история, и Ева была исполнена решимости привлечь его на свою сторону. Макс был довольно эксцентричным типом и обладал кинжально-острым юмором, особенно под влиянием больших доз алкоголя. Его веселые истории заставляли всех покатываться со смеху до позднего вечера. Когда он стал читать свои стихи, Ева поняла, что слушает его с восторгом. Она знала о его дружелюбном отношении к Фернанде и понимала, что ей понадобится время, чтобы заручиться его доверием, но была готова к этому.

Хуан Грис – еще один гость, с которым Ева не встречалась до сегодняшнего вечера, – был гораздо более молчаливым, а его французский язык оставлял желать лучшего. Они с Пикассо время от времени беседовали по-испански. Иногда один собеседник внезапно начинал хохотать над словами, которых не понимал никто, кроме них.

– Еще одно польское пирожное, и Гертруде придется отвезти меня домой на тележке, – пожаловался Макс, откинувшись на спинку стула и похлопав себя по животу. Он был уже довольно пьян.

– Возможно, это вообще не понадобится, – сухо заметила Гертруда.

Алиса встала и взяла две тарелки.

– Разрешите помочь вам с посудой.

– Спасибо, не надо, – ответила Ева. – У нас есть девушка, которая приходит по утрам, она и поможет убрать со стола.

– Моя дорогая Ева еще не осознала, что она не домработница, – заявил Пикассо, закуривая трубку. – Теперь есть кому заниматься уборкой.

Все рассмеялись, а Алиса последовала за Евой на кухню и поставила тарелки в раковину. Ева догадывалась, о чем собирается ее спросить Алиса. Она открыла оконную задвижку, и холодный осенний ветер ворвался в комнату, закружив легкие занавески.

– Так вы встречались с доктором Руссо?

Ева отвернулась и соскребла остатки еды в мусорное ведро.

– Это было глупое опасение. Он сказал, что я совершенно здоровая молодая женщина, просто мне нужно больше отдыхать.

– Тогда желаю удачи с таким ненасытным любовником, как Пабло.

Ева покраснела.

– Буду помнить об этом.

– Он счастлив с вами. Мы с Гертрудой прекрасно видим это. В последнее время он стал спокойнее, у него появилась сосредоточенность, которой не было раньше.

– Спасибо за добрые слова.

Внезапно Еве снова захотелось плакать. Это происходило все чаще, и с каждым разом ей становилось труднее сохранять выдержку. Она одновременно чувствовала себя печальной и ошеломленной, сегодня вечером это уже случалось не раз. В наступившей тишине до них донеслись голоса из столовой.

– Она определенно не похожа на Фернанду, Пабло, – сказал Макс. – Можешь мне поверить.

– Вот именно, – ответил Пикассо.

– Она выглядит очень кроткой. Я даже не знаю, как себя с ней вести.

– Скоро узнаешь, – отозвался Пикассо. – И Ева вовсе не кроткая: она как тигрица сражается за то, во что она верит.

Макс говорил достаточно громко, чтобы они обе могли услышать его на кухне, даже за звяканьем столовых приборов и бокалов. Алиса понимающе улыбнулась.

– Макс может быть довольно привередливым и категоричным в оценках, но он безмерно предан тем, кого любит. Вас не удивит, что он по-прежнему дружит с Фернандой?

– Он друг Пабло, поэтому мне лучше постараться привлечь его на свою сторону. Я буду стараться, – ответила Ева. – Кроме того, я, как и любой из нас, прекрасно понимаю, что от прошлого откреститься невозможно.

– Для нас это невозможно, когда речь идет о Пикассо. Прошлое во многом определяет его личность, как и старые дружеские связи.

– Я была в Сере, когда Жермена и Рамон бросили ему вызов, – сказала Ева.

– О Господи. Мы слышали об этом скверном эпизоде.

– Уверена, что в душе они желали ему самого лучшего.

– Он все равно никогда не простит их, – сказала Алиса.

Ева почувствовала, как к ее глазам снова подступают слезы. Это случалось так часто, что начинало беспокоить ее. Несмотря на удачный вечер, она по-прежнему чувствовала себя не лучшим образом и быстро уставала. Ее чувства словно раскачивались на внутреннем маятнике, но никто не должен был узнать об этом. Никто этого не поймет… возможно, кроме Алисы.

Ее доброжелательность и поддержка второй раз за сегодняшний день навели Еву на мысли о матери. Она часто вспоминала свой дом и сожалела о разных вещах. Желание поделиться с Алисой услышанным от врача было почти непреодолимым, но она противилась этому. Пока никто не должен ни о чем догадываться.

– Клянусь, я не собираюсь ссорить их друг с другом, – сказала она вслух.

– Никто не может укротить лошадь, которая не хочет быть укрощенной, не сломив ее дух, – заметила Алиса. – До того как Пабло встретил вас, Гертруде часто казалось, что его дух почти сломлен. А сейчас он похож на крепнущий ураган и находится на грани еще более громкой славы. Когда она наступит, это будет подобно буре. Гертруда всегда верила в его гениальность, и мир скоро убедится в этом. Берегите себя, ma chere. Постарайтесь не слишком увязнуть в этом. С каждым днем он будет все больше нуждаться в вашей поддержке.

– Я буду рядом с ним. Мы поможем друг другу, – ответила Ева, когда Пикассо приблизился к ним сзади и обнял ее, по-прежнему стоявшую над раковиной. Он наклонился и нежно поцеловал ее в шею.

– Гости начинают расходиться. Можно мне прервать ваш разговор и пожелать доброй ночи?

– Разумеется, – Ева и Алиса обменялись короткими взглядами. Обе видели, что Пикассо доволен их беседой на кухне, как будто они уже были близкими подругами.

– Ева изумительная хозяйка, Пабло, – сказала Алиса. – Сегодня вечером все было чудесно. Ты можешь ею гордиться. Со стороны мы можем показаться грозными, но она очаровала буквально всех.

– Она стала моим талисманом, я и не сомневался в ее талантах, – гордо заявил он, когда они вместе вернулись в столовую.

…Пикассо всегда любил игру света и тени в Сере.

Наступила зима, и ему хотелось остановиться там по пути в Барселону на Рождество. Он сказал Еве, что намерен снять дом на лето и уже слышал об одном месте, идеально подходившем для живописи и расположенном недалеко от центра города. Ева была готова отправиться куда угодно во время их путешествия в Барселону, но с грустью думала о том, что они не вернутся в Сорг следующим летом. Это место всегда было для нее особенным.

Пикассо и Ева одевались, собираясь на балет. Сама она раньше не бывала на спектаклях парижского балета, о котором ходили легенды, но сегодняшний вечер был ее сюрпризом для Пикассо. Ева купила билеты с помощью Алисы и Гертруды. За прошедшие месяцы Пикассо познакомил ее со множеством новых и удивительных вещей, но балет был миром, который она всю свою жизнь любила издалека. В молодости мать Евы выступала в местной балетной труппе. Сохранилась даже ее старая фотография в балетном костюме, стоявшая на каминной полке в доме ее родителей в Венсенне. Там она была совсем не похожа на крепко сбитую женщину, которой стала с течением времени, но Ева до сих пор помнила лицо матери на фотографии, исполненное надежд юности.