Если у Володи и был некий ресурс сил и сопротивляемости, то, вероятно, очень небольшой, и весь он растратился до последней капли. Он покорно доучился в МГИМО и так же покорно работал на своей мелкой должности, не совершая больше никаких резких движений и спасаясь от самого себя алкоголем и попытками что-то написать, мечтая о несостоявшейся жизни школьного учителя. И еще заставлял себя испытывать боль, вину и стыд, периодически появляясь рядом с местом, где убил человека.

Пожалуй, для моего будущего исследования этого достаточно. Завтра я объявлю об окончании квеста, поблагодарю всех участников и сотрудников и переведу на их карты оплату, указанную в соглашениях, а также огромные премии всем без исключения. Результат моего проекта оказался не таким, как я ожидал, ведь я намеревался всего лишь постараться поглубже проработать психологию Владимира, его образ мысли, а на выявление столь значимых ярких фактов его жизни даже не рассчитывал. И не имеет значения, что Аллу обнаружила Галия, странности маршрута заметил Назар, о самоубийстве и шантаже догадался Эдуард, а за тринадцатого солдата зацепился я сам. Без того, о чем каждый день во время обсуждения «Записок» говорили наши молодые участники, без их реакции и на прочитанное, и на импровизированные комсомольские собрания, без их унылой скуки, без постоянных кропотливых усилий Вилена, проводившего тестирование и анализировавшего результаты, наши мысли вряд ли двинулись бы в правильном направлении. Награду заслужили все.

* * *

Когда я утром объявил участникам об окончании квеста и о достижении поставленной цели, они растерялись, а кое-кто даже расстроился. Обрадовался только Тимур, восторженно воскликнувший:

– Ура! Свобода! Да здравствует интернет! Да здравствуют «Ред Булл» и чипсы!

Артем и Евдокия удовлетворенно кивнули, и я понял: какие бы задачи они ни ставили перед собой, соглашаясь поучаствовать в моем проекте, оба получили то, за чем приехали. А вот Сергей и две другие девушки выглядели обескураженными и огорченными. У Марины в разгаре роман с доктором, это я понимал, а Наталья и Сергей меня удивили.

– Значит, можно получить телефоны и прочие прибамбасы? – нетерпеливо спросил Тимур.

Назар сказал, что после подведения итогов он готов всем раздать изъятую технику. Больше никаких ограничений, можно гулять без сопровождающих, идти в магазины и покупать все, что хочется. И можно переодеться в свою одежду.

Неожиданно мне стало грустно. С этими молодыми людьми я провел меньше двух недель и был уверен, что все они для меня посторонние, чужие, они – инструмент, которым я пользуюсь для достижения цели. А сейчас я вдруг увидел их, живых, настоящих, в чем-то отчаянно глупеньких, плохо образованных и недалеких, а в чем-то нестандартных, самобытных, со своеобразным восприятием. Злящихся. Влюбляющихся. Скучающих. Надеющихся. Нетерпеливых. Таких милых. Таких уверенных в себе и в то же время беззащитных, легко поддающихся обману. Ни к чему не привязанных, кроме своих телефонов. Свободных. Замечательных!

Я понял, что мне жаль расставаться с ними. Все эти люди – и сотрудники, и участники – стали на короткое время моим ближайшим окружением, я успел к ним привыкнуть и, наверное, буду скучать по ним. Особенно по Назару, с которым я провел бок о бок последние полтора месяца.

Закончив подведение итогов и сделав все уместные объявления, касающиеся организационных вопросов, я пригласил всех явиться в 15:00 в столовую на прощальное чаепитие с пирогами. Надежду я предупредил о своих планах заранее, и сейчас запах выпекающегося теста доносился, благодаря открытым дверям, со второго этажа на четвертый. Назар демонстративно достал из кармана ключи и побренчал ими у всех на виду, тем самым приглашая владельцев гаджетов подняться на пятый этаж в богадельню и получить свое вожделенное имущество. Молодежь дружно потянулась следом за ним. Евдокия шла последней, причем шла медленно, и на какое-то мгновение мне показалось, что девушка не может решить, нужно ли ей прямо сейчас забирать телефон. Странная молчаливая Евдокия, за которую просил Назар… Какой она человек? Что за ситуация заставила ее стремиться уехать в поселок? Я так мало знаю о каждом из них, хотя имел все возможности узнать больше. Я так преступно пренебрежителен к другим людям! Мне хорошо в одиночестве, мне никто не интересен. Пресвятая Дева, какой же я идиот! Как бессмысленно я провел свою долгую жизнь!

* * *

– Они все знают, – сообщил Юрий как можно более спокойным и ровным голосом.

Он уже почти принял решение, недоставало лишь маленького толчка, последнего.

– О чем они знают? – встревоженно спросила обладательница райского голоса. – О самоубийстве? Это ты мне уже говорил. Ничего страшного.

– Они знают про Аллу. И про бомжа.

В телефоне вибрировала пауза, наполненная прерывистым дыханием.

– Откуда? – наконец спросила Ульяна. – Ты им сказал?

– Сами догадались. Не глупее тебя, чтоб ты знала.

– Поговори мне!

Он снова помолчал, собираясь задать главный вопрос.

– Почему ты мне не сказала, что знала Назара Бычкова? Он приходил к вам в дом, он был знаком с твоей семьей, и он работал в том районе, где вы жили и где Володька… ну, где все случилось.

– А почему я должна была тебе об этом говорить?

– Ты с самого начала, с того дня, когда я впервые назвал тебе имя Назара, знала… И промолчала. Забыть ты не могла, имя уж очень редкое. Значит, сразу же и вспомнила. Но ничего не сказала. Ты меня за дурака держишь, что ли?

– А за кого еще тебя держать? Кто ты такой, чтобы я тебе все рассказывала? Я тебе плачу, а твое дело – выполнять что сказано. Твоя задача была – следить, чтобы Ричард ничего такого не узнал, и при необходимости уводить его рассуждения в противоположную сторону и подбрасывать непродуктивные идеи. Ты это сделал? Нет. Ты справился с заданием? Нет. Так вот, Юрок, денег тебе не будет. Сколько уже получил – столько и получил, но больше ни цента.

– Ты хорошо подумала? – спросил он на всякий случай.

– Тут и думать не над чем. Ты никогда ни на что не годился, я всегда это знала. Впрочем, вы, мужики, вообще ни на что не годитесь, за вас даже замуж выходить глупо. Правильно я сделала, что Антошку родила, а расписываться с тем придурком не стала, как чувствовала, что он такой же недоумок, как все вы. Притащился бы вместе с нами в Штаты и сидел бы на моей шее.

Ну, вот и все. Последний толчок получен. Как Юрий любил ее когда-то! Дышать без Ульяны не мог, при звуке ее голоса у него в груди начинали переливаться разноцветные хрустальные радуги.

Да, когда-то он ее любил. Длилось это недолго, но воспоминания остались яркими. И когда спустя сорок лет Ульяна вдруг разыскала его в Фейсбуке и предложила денег за помощь в сомнительном, но абсолютно безопасном и с юридической точки зрения чистом деле, он согласился без колебаний. Деньги были очень нужны. А звуки ее голоса по-прежнему волновали и подавляли способность злиться.

– Хорошо, любимая, я тебя понял, – сказал он мягко. – Я провалил задание, и денег ты мне больше не заплатишь. Целую тебя нежно, птичка моя райская.