Она посмотрела на него долгим взглядом.

– Нет, это не письма от любовника. У меня никогда не было столь сентиментального любовника, который бы утруждал себя писанием писем.

– Вам случайно не нужен такой? – спросил он, облокотившись о бюро, – или вы рассматриваете сентиментальность как признак слабости?

Пейдж стала складывать рубашки и майки в другую корзину, в которой носила вещи в прачечную.

– Сентиментальность – не признак слабости, хотя она, конечно, не является также украшением первоклассного любовника.

– А что является отличительными чертами первоклассного любовника, хотелось бы знать?

– Сила, индивидуальность, преданность – традиционные черты настоящего мужчины, которые проявляются, к сожалению, чаще тогда, когда мужчина находится в одиночестве. Добавьте к этому немного чувственности, и перед вами, – тут она втянула в себя воздух, – что называется, истинный муж.

– Как я понимаю, такой человек вам не встречался?

– Нет.

– Вы именно поэтому не вышли замуж?

– Я не вышла замуж, – ответила она, принимаясь вытряхивать в корзину содержимое ящиков, где хранились трусики и чулки, – потому, что институт брака как таковой меня не привлекает. Я не нуждаюсь в нем.

– Не хотите себя связывать?

– Не хочу тащить на себе ярмо.

– О какого рода ярме вы изволите толковать?

– О гнете. Обязательства угнетают человека. И еще ожидания, которым не дано осуществиться.

– Насколько я понял, вы не хотите быть связанной с одним-единственным человеком?

Она изобразила на лице небольшую гримаску, которая намекала на абсурдность слов Ноа.

– Тогда объясните, что это за ожидания такие, которые не могут осуществиться? – потребовал он.

– Прежде всего, я работаю – и не от звонка до звонка. Меня вызывают к больным и по вечерам, и по субботам, и по воскресеньям. И заметьте, я люблю свою работу. Если кто-нибудь стал бы ждать меня дома, ему бы пришлось ждать слишком долго и часто.

– Вполне возможно, что у него будут свои дела, и он не станет возражать.

– Может быть, и не станет. Но мне нужен еще один пустячок – для совместной жизни мне необходимо по уши влюбиться в кого-нибудь из обитателей Таккера.

– А почему не в меня?

– Первое: я не безумно влюблена в вас, второе – через год вы отсюда уедете, поэтому вы не в счет. – На этом она закончила то, что искренне считала про себя отповедью дерзкому человеку, покушавшемуся на ее права. Неожиданно ее внимание привлекло движение в проеме дверей. Она выглянула в коридор и заметила Сару, стоявшую рядом с дверью. – Привет, Сара, как идут у вас дела, там, внизу?

– Ребеночек плачет. Можно я займусь девочкой? У меня дома есть маленький брат, и я разбираюсь, что к чему.

Пейдж перевела дух.

– Ну конечно. – Она проследила за тем, как девушка стала спускаться по лестнице, и повернулась лицом к Ноа, который поднимал с пола разбросанную одежду и складывал ее в аккуратную кучку. – А я не знала, что существует ребенок от второго брака. «Это усложняет положение Ноа еще больше», – подумала она.

– Вы что, все это стираете сами? – мрачно вопросил он.

Она покачала головой.

– Подвергаю сухой чистке. Сую все это в барабан.

– Но вам приходится проводить за этим занятием ночь?

– Любимое занятие не тяготит.

– Я отнесу одежду и белье в машину, – сказал Ноа и вышел.

Перед лицом Пейдж остались две корзины с бельем. Она поставила их одну на другую и отнесла в ванную, где загрузила первую порцию белья в стиральную машину, а потом пошла наверх в спальню Сами.

Сара сидела рядом с колыбелькой девочки и, перегнувшись через край, внимательно ее разглядывала. Пейдж присела рядом и спросила шепотом:

– Она заснула?

– Я надеюсь. – Сара запустила руку в колыбель и коснулась котенка, который тоже спал там, свернувшись в клубок. – Это он послал вас за мной?

– Нет, он на улице. Складывает вещи в мою машину.

– Вы ведь знаете, да?

Пейдж не стала притворяться несведущей.

– То, что он твой отец? – Ей не хотелось играть в сомнительные игры с вполне сложившейся девушкой, тем более что некоторые из них казались ей ничуть не глупее ее самой. Что касается Сары, она должна быть с ней честной.

– Он вам говорил, что не доверяет мне?

– Нет. С какой стати?

– Потому что он лично мне не доверяет. Он знает, что я иногда лгу.

– Ну, не знаю. – Пейдж крутилась, как уж на сковородке, не представляя, как ответить на такое откровенное заявление. – По крайней мере, я ни разу не замечала этого.

– Сейчас узнаете. – Она взглянула на Пейдж с неприкрытым вызовом. – У моей матери нет второго ребенка. Ей слишком много пришлось возиться со мной, поэтому она не собиралась заводить второго ребенка. – В голосе девушки звучала откровенная обида.

– Она сама тебе сказала об этом? – спросила Пейдж. Сара потрогала пальцем лапку котенка.

– Нет, но я замечала. Все было прекрасно, пока я оставалась незаметной, но со временем им стало все труднее делать вид, что меня нет на свете.

– Я знаю.

– Нет, вы не знаете. – Пейдж почувствовала, как девушка снова напряглась.

– Нет, знаю. Мои родители произвели меня на свет, когда им было по девятнадцать. Я оказалась весьма обременительным грузом для молодых людей, которым хотелось путешествовать по миру, а не сидеть дома и воспитывать ребенка.

– Но им все-таки пришлось?

– Сидеть со мной дома? Да, годика три они сидели, хотя и без энтузиазма. А потом сразу улетучились.

– А кто же заботился о вас?

– Моя бабушка.

– И она была счастлива?

– Даже очень. Она повторила весь свой прежний родительский опыт. Она чувствовала, что уж по второму кругу ошибок не допустит.

– Только не пытайтесь меня уверить, что мой папаша чувствовал то же самое, потому что в первый-то раз он абсолютно ничего не делал.

– Вполне возможно, сейчас он понял, что совершил ошибку. И пытается ее исправить.

Она ничего не ответила. Поиграв еще минуту с котенком, она придвинула животное поближе к Сами.

– Он вам нравится?

– Твой отец? Конечно. Он очень приятный человек.

– Я не о том. Он вам по-настоящему нравится? – пробормотала она.

– Я недостаточно его знаю, чтобы ответить тебе, – точно так же пробормотала Пейдж.

– Он чувствует себя у вас в спальне, как у себя дома.