– Так что же произошло? – настаивала Фиона. Ей искренне хотелось помочь подруге, но она никак не могла понять, что именно ее так беспокоит.

– Я… – Кэтрин залилась краской. – Терлоу дотрагивался до меня… он видел меня голой.

– Ты была его пленницей.

– Но я ненавижу Терлоу и чувствую себя такой грязной, – объяснила Кэтрин. – Что, если Хью подумает… Я не могу…

На лице Фионы появилось скептическое выражение недоверия, а затем она рассмеялась и смеялась до тех пор, пока слезы не потекли из глаз. В конце концов Фиона остановилась и вдохнула воздуха, одной рукой поглаживая заболевший от смеха живот.

Кэтрин с обидой смотрела на нее. Как могла подруга смеяться над ее горем?

– Кейт О'Нейл, как ты, жена зрелого мужчины, родившая троих детей, все еще можешь оставаться до такой степени наивной?

– Что ты имеешь в виду? – спросила сбитая с толку Кэтрин.

Более опытная Фиона, подняв бровь, ответила:

– Я не была девушкой, когда выходила замуж. Ты тоже считаешь меня грязной, потому что кто-то другой, а не Майкл прикасался ко мне?

– Ну… – Кэтрин замешкалась, не желая отвечать на этот вопрос, чтобы не задеть чувства подруги.

– Ну спасибо, – сухо произнесла Фиона, затем усмехнулась. – Хоть мой муж должен был бы знать женщин лучше, он считает, что я чиста как девственница. Ну почти. И Хью чувствует то же по отношению к тебе. Влюбленные мужчины теряют рассудок. – Не желая того, Кэтрин улыбнулась.

– Мой совет тебе: немедленно отправляйся в постель к мужу, – решительно сказала Фиона.

Услышав, что кто-то приближается, обе женщины обернулись.

За безмятежной улыбкой Эйслинг прятала ярость, кипевшую в этот момент в ее душе. Она готова была возненавидеть свою кузину. Для нее, Эйслинг, будет большой удачей, если леди Кэтрин не последует совету Фионы.

На следующее утро, когда слуги в замке еще спали, Кэтрин направилась к конюшням. Она провела еще одну длинную бессонную ночь в своей комнате, и доказательством этому были темные круги у нее под глазами. Словно по волшебству, графиня перевоплотилась в неряшливого паренька, одетого в поношенный костюм наездника, состоящий из узких бриджей, рубашки, шапочки и удобно разношенных кожаных ботинок.

Кэтрин думала, что долгая прогулка верхом на Сейбл поможет ей привести мысли в порядок. После она сможет поставить на место эту шлюху, которая посмела вторгнуться в ее дом.

Войдя в конюшенный двор, Кэтрин застыла на месте при виде представшей перед ней картины: Хью сидел на жеребце, а бесстыжая шлюха, словно королева, восседала верхом рядом с ним.

Эйслинг первая заметила Кэтрин и одарила ее торжествующей и в то же время снисходительной улыбкой. Со стороны казалось, что Эйслинг была графиней, а Кэтрин ее замарашкой-конюхом.

Взгляд Кэтрин упал на лошадь под Эйслинг, и ее глаза раскрылись от злости и удивления.

– Что это значит? – резко спросила она. Услышав голос жены, Хью повернулся с улыбкой к Кэтрин, но тут заметил, как она была одета. С неодобрением он с ног до головы осмотрел ее мальчишеский костюм, потом взглянул на Эйслинг, словно сравнивая их. Огорченное покачивание головой означало, что его жена не выдерживала никакого сравнения с сидевшей рядом с ним безупречно одетой красавицей. Взгляд Хью встретился с взглядом Кэтрин.

– Мы с Эйслинг собираемся прокатиться, – ответил Хью. – Ты присоединишься к нам?

– Сейбл принадлежит мне, – настойчиво сказала Кэтрин. – Заставь ее слезть с моей лошади.

Хью повернул голову и вопросительно взглянул на Эйслинг, но та отвела глаза. Очевидно, леди обманула его, сказав, что спросит разрешения у Кэтрин. Но теперь уже ничего нельзя было поправить. Хью понял, что оказался между двух огней и ему остается лишь уповать на светское воспитание жены, а затем, позже, попытаться успокоить ее. Что еще он мог поделать?

– Кейт, в конюшнях полно лошадей, – сказал Хью, указывая на конюшню. – Возьми другую.

– Я хочу Сейбл. – Для большей убедительности Кэтрин топнула ногой.

– Сейбл твоя, потому что я выбрал и подарил ее тебе, – начиная злиться, ответил Хью. – Ты забыла, что Эйслинг наша почетная гостья. Извинись сейчас же.

Хью и Кэтрин долго и пристально смотрели друг другу в глаза. В конце концов Хью нарушил тишину словами:

– Мы ждем.

– Иди к черту! – взорвалась Кэтрин, махнув на него кулачком. – И забирай свою почетную гостью с собой!

С этими словами она резко повернулась и зашагала по дороге, по которой пришла.

– Вернись! – крикнул Хью. Услышав этот приказ, Кэтрин ускорила шаг, а затем легко побежала по дорожке. Наблюдая за ней, Хью с трудом скрывал восхищенную улыбку: облегающие бриджи как нельзя лучше подчеркивали несомненные прелести ее фигуры.

– Прошу прощения за то, что стала причиной вашей ссоры, – сказала Эйслинг, чтобы отвлечь на себя внимание Хью.

– Не беда, – сказал Хью, подавляя безумное желание тут же на месте задушить ее. – Примите, пожалуйста, мои извинения за поведение моей жены.

Эйслинг улыбнулась:

– Разве я могу отказаться принять извинения столь красивого мужчины?

Привлекая любопытные взгляды скучающих слуг, Кэтрин ворвалась в фойе, взбежала вверх по лестнице и захлопнула за собой дверь комнаты. Подойдя к окну, она выглянула во двор.

– Так вот же она, – послышался с порога раздраженный голос Мод.

Кэтрин обернулась. Заметив несчастное выражение на ее лице, Мод взяла кричащего Мэтью из рук Нелли и под каким-то предлогом отослала ее.

Кэтрин села в кресло напротив камина и, взяв у экономки своего сына, дала ему грудь. Достигнув долгожданной цели, Мэтью тотчас успокоился и начал жадно есть.

– Я теряю мужа, – простонала Кэтрин, поднимая полные страдания глаза на Мод. Ее нижняя губа дрожала: она с трудом старалась сдержать слезы.

– Чему же тут удивляться, – спокойно пожав плечами, сказала Мод. – В конце концов, ни для кого не секрет, что вы с графом спите в разных постелях.

– Это не твое дело, – резко бросила Кэтрин.

– Нравится вам это или нет, но вам придется выслушать то, что я вам скажу, – так же резко ответила Мод. – Я встретила вас здесь как невесту Шона и, когда он умер, помогла вам его похоронить. Я приняла у вас двух детей и ухаживала за вами, когда вы переживали смерть еще одного. И я была тем человеком, который заботился о вас, когда Терлоу хотел вас обесчестить. Я была вам больше матерью, чем ваша собственная мать, и поэтому вы должны выслушать меня.

– Извини. – Кэтрин виновато опустила голову.

– Так-то лучше, – фыркнула Мод. – Скажите мне, вы любите графа?

– Да. Очень!

– Тогда боритесь за него.