сексуальная ориентация изнасилованного мальчика, он чувствует себя не только жертвой, но и соучастником постыдного действия. Это вызывает у него сомнения в своей маскулинности и сексуальной ориентации: «Почему именно я оказался в этом положении? Я недостаточно мужественен, чтобы защищаться, или я казался заинтересованным в этом?» И самый главный вопрос: «Не стану я теперь „голубым?“» Без помощи высококвалифицированного психотерапевта здесь не обойтись.

Страх перед гомосексуальностью психологически травмирует и гетеросексуальных подростков. 23-летний Валера, которого в подростковом возрасте из-за привлекательной внешности часто дразнили «голубым», рассказывает: «Сначала был страх перед гомосексуализмом, детский такой… "Если я гомик, как я об этом узнаю?"… И я начал себя заморачивать: я начал смотреть на мужиков вот так… я стал на какую-нибудь порнуху свои ощущения исследовать… я спрашивал себя, что я чувствую?… У меня страх прошел перед гомосексуализмом, когда я понял, что вряд ли имею к этому отношение… страх оказаться, грубо говоря, уродом, страх чего-то такое выяснить о себе, нехорошее» (Омельченко, 20026. С. 480–481).

Некоторым гетеросексуальным мужчинам такие страхи отравляют всю жизнь, затрудняя эмоциональную близость с друзьями и товарищами.

Гомофобия – естественная предпосылка и неизбежный спутник дедовщины. Она освящает и укрепляет иерархический характер мужских сообществ и право «настоящих» мужчин господствовать над «ненастоящими». Унизить другого – значит «опустить» его, лишить мужского достоинства. Воинствующая гомофобия идейно и психологически способствует терроризму. Осужденный по делу о взрыве на Черкизовском рынке в августе 2006 г. студент Илья Тихомиров перед этим терактом участвовал в антигеевских погромах. Интимный дневник юного террориста наглядно показывает, что его ненависть к чужакам тесно связана с гомофобией и неуверенностью в собственной маскулинности: «Нет духу сказать «нет» – это мерзкая особенность мягкого сопливого характера, характера немужского… Я понял, что у меня нет воли и характера. Я не могу ударить первым, я боюсь драться. Странно, что я не гей. Хотя характер пидорский!» Это клиническая картина авторитарного сознания.

Серьезной мировой проблемой являются самоубийства гомосексуальных подростков. Суицидное воображение и число попыток у них значительно выше, чем у их «нормальных» ровесников. Это страшная статистика. Например, в 2004 г.

в штате Миннесота систематически обследовали школьников 9-х и 12-х классов. Почти 22 тысячи из них были сексуально активными, а 2 235 имели какие-то однополые связи. И свыше половины этой группы думали о самоубийстве, а 37 % предпринимали суицидные попытки! Статистический анализ показал, что степень серьезности этих мыслей и вероятность их реализации зависят не столько от сексуальной ориентации подростка, сколько от наличия у него таких защитных факторов, как хорошие отношения в семье, заботливые взрослые и безопасность в школе (Eisenberg, Resnic, 2006).

Дабы уберечь своих детей, почти все западные страны разработали специальные школьные программы по защите гомосексуальных подростков и оказанию им психологической помощи. В России ничего подобного нет, гомофобия считается нормальной и «правильной». Даже скандальное публичное заявление тамбовского губернатора, что «гомиков нужно рвать и по ветру бросать их куски», не встретило отпора и официального осуждения. Как это сказывается на психическом здоровье российских мальчиков – всех, а не только гомосексуальных! – подумайте сами.

Подведем итоги.

1. Сексуальные переживания, мотивы и ценности – стрежневой момент развития мальчика, начиная с первых лет его жизни.

2. Общее направление, стадии и вариации психосексуального развития подчинены законам полового диморфизма и определяются соответствующими эволюционными универсалиями, однако формы протекания и конкретные результаты этого процесса зависят от принятой в данном обществе системы гендерной социализации. Особенно сложной выглядит взаимосвязь природных и социальных факторов при объяснении вариаций и психосоциальных последствий пубертата.

3. В основе традиционной системы гендерной социализации лежат альтернативные сексуальные стратегии, закрепляющие сегрегацию мальчиков и девочек и внушающие им разные нормы сексуального поведения, причем мальчики ориентируются преимущественно на образ гегемонной маскулинности, который принимают и поддерживают их социально-возрастные сообщества.

4. По мере роста гендерного равенства в культуре и обществе эта система социализации становится все менее эффективной, не только девочки, но и многие мальчики чувствуют себя в ней неуютно. Диспропорции и нормативные конфликты особенно обостряются в период полового созревания, которое протекает у разных индивидов в разном темпе и с многочисленными индивидуальными вариациями. В силу своего экспериментального характера подростковая сексуальность содержит много антинормативных и потенциально опасных практик, с которыми взрослое общество пытается бороться путем запретов и просвещения.

5. Ведущая тенденция современного развития – ослабление гендерной поляризации – затрагивает и подростковую сексуальность. Однако этот процесс противоречив. Переход девочек на более либеральный «мальчишеский» стандарт, делая сексуальность более доступной, облегчает мальчикам решение «полового вопроса». В то же время мальчикам приходится все больше считаться с женскими критериями, не позволяя чувствовать себя хозяевами положения. При сохранении базовых половых различий и связанных с ними сексуальных стратегий многие традиционные гендерные особенности подростковой сексуальности ослабевают (разница в возрасте сексуального дебюта, отношение к эротике, проявление инициативы и т. п.).

6. Ломка гендерных стереотипов делает многие прежние запреты проблематичными, увеличивая число сексуальных субкультур и порождая в мальчишеских сообществах нормативную неопределенность и напряжение.

7. Особенно острой проблемой является гомосексуальность. Гендерная сегрегация и высокая мальчишеская гомосоциальность естественно достраиваются такими антагонистическими и одновременно дополняющими друг друга тенденциями, как гомоэротизм и гомофобия. Последняя входит в число важнейших компонентов традиционной маскулинной идеологии, главными носителями которой являются мальчики-подростки.

8. Отделение сексуальности от репродукции, снижение возраста сексуального дебюта, ослабление гендерной поляризации сексуальных ценностей и нормализация нерепродуктивной сексуальности ставят общество перед сложными социально-педагогическими проблемами. «Половое воспитание», или «сексуальное образование», стало глобальной задачей цивилизации XXI века. Сочетание высокой сексуальной активности с низкими знаниями делает мальчиков-подростков одной из самых уязвимых групп риска в этой сфере жизни.

9. Главные тенденции развития подростковой сексуальности в России те же, что и на Западе, но из-за отсутствия в стране сексуального образования показатели сексуального здоровья, личной безопасности и субъективного благополучия российских мальчиков (как, впрочем, и девочек) значительно хуже, чем у их зарубежных ровесников. По распространению ЗППП и росту числа ВИЧ-инфицированных российская молодежь занимает первое место в Европе.

Глава 4. КАКИМИ ОНИ СЕБЯ ВИДЯТ?

Формирование личности и открытие «Я»

– Ты… кто… такая? – спросила Синяя Гусеница.

– Сейчас, право, не знаю, сударыня, – отвечала Алиса. – Я знаю, кем была сегодня утром, когда проснулась, но с тех пор я уже несколько раз менялась.

Льюис Кэрролл

Я в своем представлении – как короткая фраза в конце неоконченной повести «Продолжение следует»…

Пятнадцатилетний москвич

Значительные гендерные различия существуют в сфере самосознания. Не останавливаясь на общих вопросах формирования личности и соотношении таких понятий, как самость, идентичность, образ «Я» и Я-концепция (см.