– Клянусь Всевышним, я уже чую запах города, – сказал Чак, и вертолет начал снижаться для посадки. – Запах болота и плесени, застоявшихся духов, выхлопного дыма и нуок мама.

– И секса, – с улыбкой добавил Кайл. – Не забывай о сексе.

Чак согласно фыркнул:

– Этот город так погряз в сексе, что буквально провонял им. А ты, болван, собираешься терять время, трепетно держа девочку за ручку! Ты ведешь себя как какой-нибудь прыщавый подросток.

По приезде Кайлу не хватило терпения зарегистрироваться вместе с Чаком в «Континентале». Он прямиком отправился в «Интернациональ» и бегом поднялся по ступеням в холл, чувствуя, как неистово бьется сердце.

Чинь оказалась на месте. Она повернулась к Кайлу, и в первое мгновение ее улыбка была вежливой и бесстрастной, но потом губы растянулись шире, а в глазах мелькнуло узнавание.

– Я вернулся, – сообщил Кайл, как будто в этом была необходимость. – У нас назначено свидание, помните?

Его форма была все еще взмокшей от пота после долгого пути, ко лбу прилипла прядь темных волос, в ярко-голубых глазах горел упрямый жаркий огонек.

На щеках девушки появились очаровательные ямочки.

– Все не так просто, – ответила она с едва уловимой насмешкой. – Сначала вы должны встретиться с моей сестрой и получить ее одобрение.

– Ведите меня к ней! – Кайл заулыбался от уха до уха. Он чувствовал себя Александром Македонским, только что покорившим Персию.

Изумлению девушки не было границ. У всех американцев мозги набекрень, но уж этот – сумасшедший из сумасшедших.

– Сегодня вечером, когда закончится рабочий день, я поговорю с ней и спрошу, согласна ли она с вами встретиться.

Последние ее слова придали ситуации неуютный налет неясности.

– А где она предпочла бы поужинать? – спросил Кайл, решив, что, если заранее назначить время и место, добиться благоприятного исхода будет несколько проще. – В ресторане «Континенталя»? В «Каравелле»?

– Я думаю, лучше всего в «Континентале», – ответила Чинь, гадая, как получилось, что после полутора лет, в течение которых ее пытался соблазнить каждый американец, ступавший на порог «Интернационаля», она капитулирует перед этим долговязым, стройным, невероятно юным летчиком с нахальными глазами.

– Я закажу столик на семь тридцать. – Садиться за ужин в Сайгоне в такой ранний час было попросту смешно, но Кайлу было наплевать. Ему хотелось лишь одного – быть рядом с Чинь, а если ради этого придется терпеть присутствие ее сестры – что ж, цена невелика.

– Я больше не могу разговаривать с вами, – мягко произнесла девушка, завидев шумную ватагу инженеров-строителей из Европы, ввалившихся в вестибюль.

Кайл кивнул, сразу уловив смысл ее слов. Если кто-нибудь заметит или подслушает, с какой непринужденностью она с ним беседует, клиенты «Интернационаля» решат, что имеют дело с доступной девицей, и ей трудно будет отбиться от любвеобильных гуляк.

– Ясно, – коротко произнес он. – До свидания.

– Хао, – отозвалась Чинь. На ее щеках по-прежнему играли ямочки.

Торопливо пробираясь сквозь толпу инженеров к выходу на улицу. Кайл решил, что настала пора всерьез заняться местным языком. Какого черта вьетнамцы говорят «хао», имея в виду и «здравствуй», и «прощай»? Это бессмысленно. Насколько ему было известно, они также использовали одни и те же слова для обозначения понятий «стой» и «иди», «друг» и «враг». Если это действительно так, нет ничего удивительного в том, что американское командование испытывает трудности в общении с ними!

– Ну, как там твоя мисс Недотрога? – осведомился Чак, когда Кайл вошел в их номер в «Континентале».

– Все в порядке, – с добродушной уклончивостью отозвался Кайл.

Чак уже принял ванну и переоделся в джинсы и футболку, готовый отправиться на поиски приключений. Он закончил расчесывать свои стриженые светло-каштановые волосы, сунул расческу в карман и удивленно произнес:

– Так значит, несгибаемый боец повержен в прах? Стало быть, наша малютка не просто объект для непристойных домогательств?

– Именно. – Кайл сорвал с себя пропотевшую рубаху. Чак озадаченно покачал головой.

– Ладно, – сказал он наконец. – Уж если все так повернулось, то, хотя я ничего не понимаю, обещаю тебя не терзать. Вижу, что мисс Недотрога – твоя жена, сестра, мать и непорочная Дева Мария, единая в четырех лицах, и заслуживает должного почтения.

– Если так, для начала научись называть ее по имени. – Кайл снял брюки и швырнул ими в Чака.

Чак увернулся.

– Как же ее зовут?

– К твоему сведению, ее зовут Чинь, и это означает чистоту и добродетель.

– Откуда тебе знать? – Чак был заинтригован. – Она сама тебе это сказала?

Кайл вошел в ванную и открыл краны душа.

– Нет! – крикнул он сквозь шелест хлынувшей воды. – Вчера на базу приезжал переводчик с вьетнамского, и я его расспросил!

Чак уставился на распахнутую дверь ванной. На его взгляд, Кайл воспринимал эту интрижку чересчур серьезно. Ведь как ни говори, чем все это может закончиться? Кайл женат. Его подружка скорее всего принадлежит к буддистской либо конфуцианской вере, и, даже если Кайл получит развод, семья вьетнамки ни за что не позволит ей вступить с ним в брак. С точки зрения Чака, Кайлу совершенно нет смысла завязывать подобные отношения.

Чак пожал плечами. Что ж, это не его дело. Он лишь приятель Кайла, но не хозяин ему. И сейчас понапрасну тратит драгоценное время. Его ждут бары и бордели.

– Если захочешь встретиться со мной, я буду в «Богемии» или в «Спортинг-баре», – крикнул он, выходя из номера. Он не сомневался, что одиночество ему не грозит.

До встречи с Чинь и ее сестрой оставались долгие часы, и Кайл вдруг поймал себя на мысли, что не знает, как провести время. Напиваться было немыслимо. Если во время встречи с сестрой Чинь от него будет нести спиртным, он больше никогда не увидит девушку. Идти к проституткам тоже нельзя. Или можно?

Он мысленно обсудил с собой это затруднение, растираясь полотенцем и натягивая свежевыстиранную одежду. В конце концов, Чинь ничего не узнает, а если он не удовлетворит свои потребности до назначенного свидания, то вряд ли это удастся в его ходе. Застегивая молнию брюк, Кайл хихикнул. Он оказался в опасной близости от невозможного – провести три дня целомудрия в Городе Греха. Если поползут слухи, его репутация будет погублена.

Прежде чем отправиться в «Богемию», он несколько секунд помедлил. Улица Тюдо, как всегда, была запружена мотоциклами и велосипедами, однако автомобили, гудками требовавшие уступить дорогу, были американские и управляли ими американцы. Улицы заполонили американские парни. Неоновые вывески рекламировали американские товары: кока-колу, «Уинстон», «Левис». Американские транзисторы наигрывали американскую музыку: Джеймса Брауна, Уилсона Пиккетта, «Темптейшнэ».