– Пожалуйста, только ничего не разбейте, – тихо попросила она.

– Я не собираюсь ничего бить! Вам молока принести? А мускатного ореха?

Через десять минут я вышла из кухни с двумя чашками кофе и тортом.

– Вот. – Я вручила миссис Фарли кусочек торта. – Попробуйте.

Она взяла тарелку и уставилась на мое творение.

– Вы сами его испекли, – проговорила она.

– Да!

Она поднесла кусочек ко рту. Потом ее рука дрогнула. Похоже, она занервничала.

– Все в порядке! – Я откусила от своего. – Видите? Я умею готовить. Честное слово!

Очень осторожно миссис Фарли попробовала мой торт. Прожевав, она изумленно воззрилась на меня.

– Как вкусно! Такой легкий! Вы правда сами его пекли?

– Я взбила белки отдельно, – сообщила я. – Поэтому торт и получился таким легким. Если хотите,

могу дать рецепт. Вот ваш кофе. – Я протянула ей чашку. – Ничего, что я воспользовалась вашим миксером, чтобы взбить молоко?

Он работает нормально, надо только температуру подобрать.

Миссис Фарли смотрела на меня так, словно я изъяснялась на неведомом ей языке.

– Саманта, – сказала она наконец, – где вы были последние недели?

– Я? Скажем так, неблизко. – Мой взгляд задержался на щетке и на флаконе чистящего средства. Видно, я оторвала миссис Фарли от уборки. – На вашем месте я бы не пользовалась этим средством. Есть препараты получше.

Старушка отставила кофе и подалась вперед.

– Саманта, вы, часом, ни в какую религиозную секту не вступили? – озабоченно осведомилась она.

– Ну что вы! – Я рассмеялась. – Просто я… занималась другими делами. Еще кофе?

Я сходила на кухню, снова взбила молоко. Когда я вернулась в гостиную, миссис Фарли доедала второй кусок торта.

– Очень вкусный, – проговорила она с набитым ртом. – Спасибо, Саманта.

– Не за что. – Я потупилась. – Это вам спасибо, что за мной приглядывали.

Миссис Фарли дожевала торт, поставила чашку на стол и повернулась ко мне, по-птичьи склонив голову набок.

– Голубушка, я не знаю, где вы были и чем занимались, да и знать не хочу. Но вы изменились.

– Да, я перекрасила волосы…

Миссис Фарли покачала головой.

– Я привыкла видеть вас приходящей поздно и уходящей рано, вечно куда-то торопящейся и такой утомленной. Такой беспокойной. Привыкла к тому, что вы выглядите… как тень. Как высохший лист. Снаружи вроде человек, а внутри пустота.

Высохший лист! – вознегодовала я мысленно. – Тень!

– Но теперь вы просто расцвели! Вы выглядите здоровее, увереннее, счастливее… – Она отпила кофе и вновь подалась вперед. – Чем бы вы ни занимались, милая, вам это пошла исключительно на пользу.

– О… Спасибо. – Я смущенно улыбнулась. – Знаете, я и чувствую себя иначе. Пожалуй, я наконец-то расслабилась. – Я пригубила кофе, откинулась на спинку кресла, переваривая услышанное. – Больше вижу, больше замечаю…

– А что телефон звонит, не замечаете, – мягко укорила миссис Фарли, указывая на мой карман.

И правда. Я достала аппарат.

– Извините, надо ответить.

Я откинула флип, и в динамике прозвучал голос Кеттермана.

– Саманта, мы вас ждем.

Я провела в офисе три часа, общалась по очереди с представителем Юридического общества, с двумя старшими партнерами и с каким-то типом из «Третьего Юнион-банка». К обеду я совсем выдохлась. Сколько можно повторять одно и то же и смотреть на одинаково каменные физиономии?! От офисных ламп разболелась голова. Я забыла, насколько в помещениях «Картер Спинк» душно и сухо.

Понять, что происходит, мне не удалось. Юристы – чертовски скрытная публика. Я узнала только, что кто-то ездил к Арнольду домой. Ну и ладно. Пускай никто мне этого не говорит, но я-то знаю, что была права. Что сумела реабилитироваться.

После очередной беседы мне принесли тарелку сэндвичей, бутылку минеральной воды и булочку. Я встала, потянулась и подошла к окну. Чувствуешь себя заключенным, честное слово. В дверь постучали, и вошел Кеттерман.

– Еще не все? – спросила я. – Уже несколько часов прошло.

– Возможно, мы опять захотим с вами побеседовать. – Он указал на сэндвичи. – Подкрепитесь.

Я больше не могла оставаться в этом помещении. Надо хотя бы ноги размять.

– С вашего разрешения я пойду прогуляюсь. – Я выскочила из комнаты прежде, чем он успел возразить.

Едва я вошла в дамскую комнату, все женщины, которые там находились, умолкли и повернулись ко мне. Я шмыгнула в кабинку; мне было слышно, как они перешептываются. Стоило выйти, как в меня буквально вонзился десяток любопытных взглядов.

Ни одна ни ушла!

– Значит, вы вернулись, Саманта? – спросила Люси (мы с ней сталкивались по работе).

– Не совсем. – Я подошла к раковине, пустила воду, чувствуя спиной их взгляды.

– Вы так изменились, – проговорила другая девушка.

– Ваши руки загорели, – заметила Люси. – У них такой оттенок! Вы были на курорте?

– Э… Нет. – Я загадочно улыбнулась. – Но спасибо, приятно слышать. А у вас как дела?

– Неплохо. – Люси кивнула в подтверждение своих слов. – Работы много. На прошлой неделе записали дополнительно к оплате шестьдесят шесть часов. Две ночные смены.

А у меня три, – сообщила другая. Тон был небрежный, но я видела, что она гордится собой. А под глазами вон какие тени. Я что, тоже так выглядела? Бледной, замученной, напряженной?

– Здорово! – похвалила я, вытирая мокрые руки. – Ладно, я пойду. Увидимся.

Я вышла из дамской комнаты и направилась в комнату, где оставила Кеттермана, погруженная в мысли. Тут меня окликнули.

– Саманта! Боже мой, это ты!

– Гай?! – Я вскинула голову. Он спешил ко мне по коридору, стройный, загорелый, улыбка даже ослепительнее обычного.

Я никак не ожидала его увидеть. Пожалуй, наша встреча слегка выбила меня из колеи.

– Какая ты! – Он схватил меня за плечи, вгляделся в лицо. – Выглядишь фантастически!

– Я думала, ты в Гонконге.

– Прилетел сегодня утром. Меня уже ввели в курс дела. Черт побери, Саманта, в это невозможно поверить. – Он понизил голос. – Только ты и могла его раскусить. Чтобы Арнольд… Кто угодно, но не он. Все шокированы. Ну, те, кто знает. – Гай перешел почти на шепот. – Расследование еще продолжается.

– Я понятия не имею, что там происходит, – пожаловалась я. – Мне никто и слова не сказал.