– Храним! Королеву! Всегда!

Падаем на правое колено. Парни скалятся: получилось! Не зря мучились, репетируя. У Бетти глаза влажные – пробрало.

– Встаньте, черры!

Подчиняемся. Бетти выходит из-за стола.

– Достопочтимые гости! Только что вы видели, на что способна моя гвардия…

Хм! Быстро нашлась.

– Скажу больше: это далеко не все, что они умеют. Смотрите сюда! – Бетти указывает на плечо сержанта. – Это называется эполет, а вон то – аксельбант. Это знаки отличия. Их носят те, кто спас монарха от верной гибели.

Абзац! Это она с чего?

– Сегодня я подписала указ об эполетах и аксельбантах. Сержанты, которых вы видите, истребили врагов, поджидавших меня на пути в Ним. Десять фузилеров вступили в бой с двадцатью изменниками. Они одержали верх. После того, что вы здесь видели, думаю, понятно, почему?

Зал взрывается аплодисментами.

– Вы видите перед собой восемь героев. Но их больше. Черр Родж!

Полковник, сияя, вскакивает и подходит к Бетти.

– За отвагу и умелое руководство боем на дороге в Ним съёрд Родж удостаивается золотого эполета и золотого аксельбанта.

Подбежавшие девочки крепят булавками к плечу полковника эполет, затем пристегивают аксельбант. Это ж когда их сделали? Кто заказал? Почему я не знаю? Дурдом какой-то!

– Я расскажу, как прошел тот бой. Двадцать вооруженных гвардейцев могли перебить нас. И тогда черр Айвен совершил подвиг. В одиночку он подскакал к засаде и напал на врага. Прежде чем тот опомнился, Айвен застрелил троих гвардейцев, а двоих заколол. Первым от его руки пал негодяй и изменник Рилли. Враг растерялся, подоспели фузилеры. Дальше вы знаете. Черр Айвен заслужил отличие более, чем кто бы то ни было. Золотые эполет и аксельбант в зал!

Ко мне подлетают девочки из танцевального кружка. В считаные мгновения украшения занимают свои места. И где наловчились?

– Согласно указу воин, удостоенный эполета, получает новый титул. Сержанты и съёрд Родж их получили, а вот черр Айвен – нет. Хочу исправить эту ошибку. Подать меч!

Слуги выносят Бетти клинок. Это она с чего? Блин, сам же рассказывал об обычаях королевских дворов!

– Черр Айвен, на колени!

Становлюсь. Меч тяжелый, Бетти держит его с трудом. Замечаю, что лезвие острое. Уши бы не отрезала!

Клинок плашмя ударяет по плечу. Больно! Она что, совсем?!

– Встаньте, черр Айвен! Отныне вы съёрд!

Повинуюсь. Меч, к счастью, уносят.

– В указе об эполетах есть особенная часть, – продолжает Бетти. – Согласно ей к знаку полагаются владения. Владельцу серебряного эполета даруется не менее двух тысяч моргов земли с числом поселян не менее двухсот семей. Владельцу золотого эполета – пять тысяч моргов с числом семей не менее пятисот. Причем будущие владения награжденные могут выбрать сами из числа тех, что записаны за казной.

Охренеть! Две тысячи моргов и двести семей – это прилично. Парни становятся завидными женихами. Роджу можно идти в отставку и наслаждаться жизнью. Отныне он богат.

– Но я решила сделать исключение и лично выбрать владение съёрду Айвену. Он очень скромный человек. Заслужив награду, не просил ее, – последнюю фразу Бетти произносит с особым выражением. Хитрая лисичка! Если Айвен с такими заслугами не просил, остальным лучше не заикаться. – Я уверена, что из всех земель Айвен выберет худшие. Поэтому я жалую ему Коули!

За столом – стон. Коули – райское местечко неподалеку от столицы. Двадцать пять тысяч моргов земли, плодородные почвы, богатые селения, леса, реки, озера. Всем этим некогда владел Рилли. После его смерти съёрдство отошло в казну. Сколько вельмож умоляли королеву продать его им! Большие деньги сулили.

– Приветствуем съёрда Коули!

За столом хлопают, многие – с кислыми минами. Замечаю горящие глаза дам. Новоиспеченный съёрд Коули холост. Королевская дичь! И что это на Бетти нашло? Договаривались же: без титулов!

– Благодарю вас, Ваше Величество! – кланяюсь я.

Бетти протягивает руку. Прикладываюсь.

– Зачем? – шепчу, выпрямившись.

– А чтобы не заглядывался на богатых вдов! – таким же шепотом отвечает она. – Нашел на кого! Что они могут тебе дать? Пусть ищут мужей в других местах! Увижу возле тебя – вышлю из столицы!

М-да. А я затевал бал, чтоб примирить сословия. Примирил… Сержантов и Роджа возненавидят еще сильнее. Меня – и вовсе. Я теперь фаворит. Никто не поверит, что Коули жалован за подвиг – слишком жирный кусок. Отсюда вывод: Айвен заработал титул в постели – как было и при Дигганах. Схема власти, которую мы выстраивали, разлетелась в хлам. Зачем служить, лезть из кожи, когда за ласки дают больше? Обломался ты, господин советник! А все оттого, что девочка взревновала. Видел ведь, как малявка пыхтит, глазками сверкает, а сделать выводы ума не хватило. Жри теперь!

– Танцы! – хлопает в ладоши Бетти. – Съёрд Айвен, не составите мне пару?

– С удовольствием, Ваше Величество!

Бетти подает руку. Взять бы ее сейчас и затащить в кабинет. Там положить животом на стул – и ремнем, ремнем! Чтоб месяц сесть не могла! Только куда там! Поздно дитя воспитывать, когда вдоль кровати лежит…

– Маэстро, музыка!

Пошли…

– Таким образом… – Оливер откашливается. – Расходы на содержание дворца составят шестьдесят четыре миллиона семьсот тысяч силли.

За столом вздох. Запрошенная съёрдом сумма превышает расходы на армию и флот вместе взятые. Ничего удивительного. Был во Франции король, который тратил на двор 99 процентов годового бюджета. Он, к слову, плохо кончил. Оливера не узнать, куда девался гневный обличитель мотовства Дигганов? Власть меняет людей…

Линфорд черкает пером по бумаге: подбивает итог – Оливер выступал последним. Участники совещания смотрят на Бетти. Губернаторы, адмиралы, полковники… Королева невозмутима. Ее лицо будто говорит: ничего удивительного не происходит. Однако это не так. Никогда прежде бюджет Алитании не обсуждали публично, да еще в таком широком кругу. Все решал единолично монарх.

– Сто сорок шесть миллионов триста восемьдесят семь тысяч силли! – с ужасом объявляет Линфорд. – В двадцать два раза больше, чем есть в казне.

Он смотрит на меня. Придвигаю к себе бумаги. Цифры я знаю наизусть – заявки на финансирование поданы заблаговременно. Они обсчитаны, проанализированы, подбит баланс. Но присутствующие должны видеть, что съёрд-советник размышляет.

– Сколько-нибудь значимых поступлений в казну не ожидается, – торопливо добавляет Линфорд.

В его голосе растерянность и надежда одновременно: Айвен что-нибудь придумает. Ну да, больше некому. А казначей у нас на что?