Я откровенно растерялась, к такому судьба меня не готовила. Не каждый день в жизни возникает джин и спрашивает о заветном желании. Просить деньги – как-то глупо, заработать их мы сможем и сами. Титул повыше – так он мне нафиг не нужен.

Я посмотрела на Ольгерда – муж улыбался, и я окончательно растерялась. Похоже, и Верховный догадался о причинах моего молчания. Он совершенно по-кошачьи фыркнул, улыбнулся и сказал:

— Не верю, что у такой практичной санги нет каких-то собственных желаний!

Мысль о том, как можно использовать эту ситуацию у меня появилась, вот только я боялась, что она покажется слишком нахальной.

— Конечно, Верховный сангир, желание у меня есть, но я боюсь, не покажется ли оно Вам слишком дерзким.

Верховный с канцлером Ланто переглянулись и с каким-то детским любопытством оба уставились на меня.

— Я мечтаю о том, Верховный, чтобы Вы лично посетили мою школу в день открытия.

— Вашу школу? — Верховный откровенно удивился: — Не хотите же вы сказать, санги, что школой гердов в вашем замке руководите вы?!

Первым засмеялся канцлер Ланто и через секунду к его веселью присоединился Ольгерд.

Идею школы для женщин Верховный воспринял неоднозначно. Главным было то, что я разбудила его любопытство, и он обещал выкроить время и прибыть лично.

В моих глазах это добавило ему ещё плюсик. Даже не зная, что в его государстве существует такая проблема, и услышав о ней в первый раз, он захотел в ней разобраться.

— Ну что ж, санги Алуна, вы весьма заинтриговали меня. Пожалуй, Ланто, предупредите сангира Гурено, что я хочу взять его с собой в поездку.

Уточнять, кто такой сангир Гурено, я не стала – узнаю позднее. Канцлер Ланто одобрительно закивал, и на этом, слава Силе, аудиенция была закончена.

Я до последнего сомневалась, будет ли Верховный на открытии. Но он приехал, и сейчас, спустя меньше, чем пару недель, я уже не была так уверена, что это была хорошая идея.

То, что реклама – двигатель торговли, я помнила ещё из своей первой жизни. Хотя с момента отъезда Верховного прошло всего десять дней, я просто с ужасом смотрела на несколько лотков с письмами – часть из них была из столицы, а ведь мне придётся на них отвечать! Весь этот почтовый водопад свалился на меня резко и внезапно.

Когда я просила Верховного прибыть на открытие школы, то хотела всего лишь заполучить небольшую поддержку для своего заведения. Однако, ошалевшие от присутствия властителя родители и родственники учениц сделали школе такую рекламу, что мне, если вдруг я надумаю брать всех подряд, придётся ставить девятиэтажное здание только под общежитие!

Визит был обставлен необычайно скромно. К открытию школы он прибыл с четырьмя придворными, один из которых и был тот самый сангир Гурено. Сопровождал их небольшой отряд охраны. Никаких карет, обозов и дворцовых прелестниц за группой не следовало.

Появился Верховный ровно в тот момент, когда я только собралась вести экскурсию родителей по спальням, классу и прочим местам. Поскольку я не была уверена, что он сможет посетить нас, то, разумеется, никому и не говорила об этом.

Прибывавшие с самого утра в замок ученицы, сопровождаемые родителями или роднёй, слегка нервничали – всё же обучение вне стен дома для девушек было сродни небольшому приключению.

Бородатые папеньки солидно оглядывали стены замка, были предельно вежливы друг с другом и неторопливо вели деловые разговоры. А одетые во всё лучшее сразу мамы, в количестве всего-навсего четырёх штук, молчаливо украшали собой толпу – как никак, здесь не принято было брать с собой жён на деловые встречи или переговоры.

Женщины несколько ревниво оценивали взглядами туалеты свои и соперниц, сравнивали платья дочерей и на сам замок внимания обращали мало – видели уже разные. У сангира Кетро ничуть не хуже!

Появление во дворе Ольгерда, который вышел поприветствовать гостей, вызвало некоторое оживление среди девиц и даже лукавый выстрел глазами от одной из мам. Папы вели себя несколько спокойнее и просто почтительно кланялись. Слуги накрывали во дворе длинный, наскоро сбитый стол – после презентации ожидалось чаепитие.

Я похлопала в ладоши, привлекая внимание, и сказала:

— Дорогие гости замка Минар, сейчас мы пройдём в башню, и я покажу вам классы, где будут учиться ваши дочери, вы посмотрите их спальню, столовую, познакомитесь с преподавателями…

Договорить я не успела – в распахнутые ворота замка въехала небольшая кавалькада из пяти человек, сопровождаемая отрядом военных в форме известных всем цветов Верховного сангира – фиолетового с золотом.

Это вызвало растерянность и некоторое недоумение среди гостей. Когда же до них дошло, что это не просто охрана, а прибыл сам Верховный, началось что-то вроде лёгкой паники. Всё же это были не столичные купцы из самых богатых, а обычные торговцы из провинции, вряд ли кто-то из них до этого момента видел правителя страны, так что я вполне могла понять их настроение.

Однако, у меня лично Верховный сангир не вызывал такого трепета, потому я вздохнула, извинилась перед купцами и пошла встречать высокого гостя. Один из приехавших, самый пожилой в этой группе, плотный, но ловкий, невысокого роста, с румяным добродушным лицом, чем-то неуловимо напоминающий Колобка, и оказался тем самым сангиром Гурено, о котором упоминал Верховный.

Чуть растерявшиеся слуги спешно принимали коней.

Ещё до отъезда я выслушала восторженный панегирик в честь этого замечательного сангира от санги Фасты:

— О, санги Алуна, это – замечательный человек! Именно он ведает всеми увеселениями двора, придумывает для каждого бала свои правила, а сколько удивительных вещей он ввел в моду! — она всплеснула руками.

Канцлер Ланто поймал кисть жены, поцеловал холеные пальчики и, засмеявшись, сказал:

— Всё несколько прозаичнее, санги Алуна. Сангир Гурено ведает ввозом предметов роскоши из других стран, умудряясь вводить в моду самые разнообразные диковинки. Именно за это его и обожают наши легкомысленные красавицы. А с этих диковинок в казну государства стабильно капает весьма приличный налог – за это к нему уважительно относится Верховный… — и канцлер ещё раз поцеловал пальцы жены.

Сейчас Верховный, поприветствовав Ольгерда и меня, представлял нам своих спутников. Кроме сангира Гурено, любезно кланявшегося, благодушно улыбавшегося и ведущего себя так, как будто об этом знакомстве он мечтал всю жизнь, Верховного сопровождали ещё три молодых парня.

Сангиры Веронто и Хайг – два молчаливых шатена, чем-то неуловимо похожих друг на друга. Как я потом узнала, двоюродные братья, личные друзья и личные же телохранители Верховного. И сангир Лукано – смазливый блондин с наглыми голубыми глазами, старший и любимый сын канцлера Грето.

Когда закончились поклоны и представления, Ольгерд обратился со стандартной приветственной речью и начал вежливо проговаривать что-то вроде: