— Вот так, собака!

— Он спросить, зачем их создать?

— Кто же теперь знает? Столько времени прошло. Возможно, это часть чего-то большего. А быть может, просто кто-то тренировался в использовании Дара и экспериментировал с новыми плетениями. Или перед нами основа какого-то грандиозного сооружения, о котором все давно забыли.

— Как Флейты Алистана, к примеру.

— Они хотя бы сохранились. И, если верить старым манускриптам, использовались для охраны территории. Тогда в них была магия. А здесь вовсе непонятно, что это такое и для чего оно нужно.

Мы с Юми одновременно заметили, как над лесом поднялись две птицы и, мерно взмахивая крыльями, направились к кряжу.

— Вот так, собака! — встав столбиком, сказал вейя.

— Найди Шена и Рону. Приведи их обратно. Только осторожно. Кто-то спугнул этих пташек, — пояснил я, поймав вопросительный взгляд Проклятой. — Как насчет того, чтобы запечь ближнего своего?

Она поморщилась от моей формулировки:

— Огонь причиняет мучения. Им балуется Рован. Я предпочитаю убивать быстро.

Проклятая щелкнула пальцами, и вокруг на мгновение сразу же стало темно. Тени возле скалы, сгустившись, соткались в черного ворона. Он вспушил перья, хрипло каркнул и, хлопая крыльями, поднялся в небо.

— Стоит узнать, с кем мы имеем дело, — сказала она, и взгляд ее стал отсутствующим.

Я взял лук, пристегнул колчан, поглядывая на удаляющуюся птицу. Вот она легла на крыло, заложив круг, и скрылась за вершинами.

— Мы на откварытом пространстве. Вокваруг тольква квасты. Надо идти ква деревьям.

— Дождемся Шена и Рону. Тиа, ты видишь их?

Она ответила ун через пять.

— Да. Четверо мужчин. Все вооружены. — Голос у нее стал сухим и надтреснутым. — Если не свернут в ближайшие три минки, то пройдут мимо нас. Даже не заметят.

— Следи за ними.

— Это не просто. Еще минки две или три, и плетение развалится.

— Они набаторцы? — Гребень Гбабака стал алым.

— Не думаю. Один из них северянин.

Хм. Уже неплохо. Если, конечно, это свои. А вот если рыжий не на нашей стороне — это проблема. Бойцы варвары стальные.

— Проверим? — спросил блазг, выпуская из рук боевые гребни.

— Да. Но не спеши нападать.

— Кванечно.

— Эй! — возмутилась Тиф. — А что делать мне?!

— Наблюдай. И дождись Шена с Роной. Ты по лесу все равно не умеешь ходить. Мы скоро вернемся.

Дав знак квагеру, я поспешил к роще. Здесь мы, не сговариваясь, разделились. Я пошел прямо, а он, заложив приличную дугу, должен был зайти неизвестным со спины. Судя по указанному Проклятой направлению, они продвигались по звериной тропе, идущей параллельно кряжу. Я зашел чуть дальше, спрятался за толстым буком. Воткнул в землю две стрелы и принялся ждать.

Довольно скоро я различил голоса. Точнее, один голос. Что говорил мужчина, мне не удалось разобрать, но люди не считали нужным таиться.

Первым из-за поворота показался высокий молодой воин в легком доспехе. Породистое лицо не портил даже сломанный нос, виски были серебристыми. Увидев второго человека, я едва удержался, чтобы не протереть глаза. Мой старый приятель Лук. Он похудел, осунулся, зарос щетиной, но узнать его не составляло труда. Всякие сомнения рассеялись, когда он громко и обиженно помянул жабу.

Третьим шел неизвестный мне рыцарь в доспехе более простом, чем у первого, но надежном и крепком. Кроме болтавшейся за спиной секиры, этот мужчина тащил лук и колчан со стрелами. Парень был чуть ниже, чем «благородный», зато гораздо шире в плечах.

Га-нор появился через несколько ун, обогнал отряд, пошел первым и, не дойдя до моего укрытия десяти шагов, застыл, положив руку на меч. Не знаю, как он почувствовал мое присутствие.

Я выбрался на тропу. Не обращая внимания на обнаженное оружие, стянул с головы капюшон и, улыбнувшись, сказал ошарашенному северянину:

— Твой Уг, бесспорно, благоволит к нам, сын Ирбиса. Я рад, что он вытащил вас из Альсгары.

— Не ожидал встретить тебя в такой глуши, гийян, — ослепительно улыбнулся рыжий, убирая меч в ножны. — И верно, Уг следит за нами, раз наши пути пересекаются уже в третий раз.

— Лопни твоя жаба! — Лук подскочил ко мне и от избытка чувств, саданул по спине. — Лопни твоя жаба! Ты случайно не привидение, приятель?! Забери меня Бездна! Вот это встреча! Чудеса, да и только!

— Вижу, вы знакомы, — сказал высокий рыцарь.

В нем не чувствовалось враждебности, но голубые глаза оставались настороженными.

— Да, милорд Рандо. Это Нэсс.

Воин кивнул, бросив взгляд на мой лук.

— Это милорд Рандо, а это Кальн, — представил мне солдата с секирой Га-нор.

Оба рыцаря смотрели на меня с любопытством.

— Что ты забыл в лесу? — произнес Рандо, пока я снимал с лука тетиву.

Голос у него был властным, но меня он ничуть не раздражал.

— То же, что и вы, милорд. Пытаюсь выбраться. До Орлиного Гнезда всего ничего.

— Значит, продолжим путь вместе. Не возражаешь?

Вопрос был задан исключительно из вежливости.

— Наоборот. Клинки никогда не бывают лишними.

— Как и стрелы. Грамотная засада.

— Не слишком, милорд. Га-нор меня заметил.

— Не тебя, — улыбнулся северянин. — Того, кто шел за нами.

Я рассмеялся, посмотрел на безучастный лес и громко сказал:

— Выходи, дружище! Они друзья.

Блазг, лежавший в куче прелых листьев и совершенно от нее не отличавшийся, выбрался на тропу.

— Забери меня тьма! — пораженно прошептал Кальн, непроизвольно хватаясь за рукоятку секиры. — Квагер!

— Гбабак из семьи Восточных болот. Мы путешествуем вместе.

— Квагун говорить, что собирать друзей в одном месте для важных дел. Я рад, что с вами видеть.

Он возвышался над всеми нами и улыбался.

— Идемте к нашей временной стоянке, — пригласил я их, когда с церемониями было покончено. — Кстати, Лук. С нами Шен.

Стражник уже не мог удивляться:

— Наверное, Мелот и впрямь захотел свести нас вместе. То-то Шен с Лаэн удивятся, когда нас увидя…

Он осекся, заметив, как окаменело мое лицо, и озадаченно переглянулся с Га-нором.

— Э-э-э… дружище… Я сказал что-то не то?

— Все нормально, — через силу ответил я. — Забыл, что вы не знаете. Лаэн умерла.

Тяжелое молчание было мне ответом.

Лежащие на красных листьях желтые с коричневатыми крапинками яблоки пахли медом. Не удержавшись, я поднял с земли две штуки, вытер одно о рукав куртки и впился в него зубами. Где-то далеко-далеко кричали журавли, но на душе у меня не было грусти.