– Берем! – решил Соловей. – Добыча добрая. Но этого мало, брат Зибор! Мы еще вот что сделаем…

Радимичские леса. Охота на охотников

– Вот здесь. – Проводник-смерд подался в сторону, пропуская вперед всадника.

Тропа вывела на обширную, плотно утоптанную поляну. Тяжелый запах и полчища мух не заставили поморщится ни Илью, ни Малигу. Они и не к такому привыкли.

Остальным: трем опоясанным гридням и десятерым отрокам из десятка Малиги трупы тоже были не в новинку.

Мертвецы были объедены лесным зверьем, но не слишком сильно. Времени прошло немного. Лучше прочих сохранились два обгоревших тела внутри деревянных обугленных клеток.

– Вот же беда! – вздохнул один из гридней, остановившийся стремя в стремя с Малигой. Полную седьмицу – никого, а тут – на тебе!

– Малига, возьми троих и сбегай по следам к дороге, – распорядился Илья.

Произошедшее ему совсем не понравилось. Особенно – клетки.

И еще – собственная поспешность.

Когда смерд с рассветом прибежал в Моров, Илья тут же сорвался на место беды. С собой прихватил лишь отдыхавший десяток Малиги, потому что воев в крепости было меньше четырех десятков, а он сам распорядился, чтобы в Морове всегда оставалось не меньше тридцати дружинников.

Вскочили – поскакали. Даже поесть не успели толком – взяли с собой. Гнали изо всех сил, надеясь найти хоть какой-нибудь след. Проводник по дороге всю задницу отбил – на лошади сидел, как коза на заборе.

Теперь Илья осмотрел место и убедился, что да, гнал не зря. Покойники свежие, даже уголья еще тепло хранят. А след, по которому уходили разбойники, вон он, любому виден.

Обнаглели тати, даже особо не скрывались. Может, зря он не прихватил с собой еще десяток?

Вернулся Малига.

– Как обычно, – сообщил он. – Взяли их на дороге, утянули телеги в лес, груз перекинули на лошадей. Хотя нет, не совсем обычно. Обычно они людей, которых с собой не забирали, у дороги же и резали, а тут с собой уволокли. И клетки эти огненные… Нужно время, чтоб такие собрать.

– Что ж это за обычай такой, старшой? – не утерпев, поинтересовался один из отроков.

– Ляшский, – ответил Малига, и Илья глянул на него с интересом. – Не нынешних ляхов, а тех, кто старым богам кланялся. Да и ныне, похоже, от старой веры не все отошли. Как думаешь, княже: за что этих двоих почтили?

– Божьи люди, – ответил Илья, который успел как следует осмотреть место. – Священники. За то и потерпели.

Один из отроков стянул с головы шлем, перекрестился… Но увидел, что больше никто шлема не снял, поспешно натянул его обратно.

Правильно. А ну как тати поблизости?

– Откуда знаешь, что священники? – спросил Малига.

– Глаза есть потому что. – Илья указал на скукоженную от жара траву и воткнутые в землю, колечком вниз, оловянные нательные кресты у обгорелых клеток.

Он смотрел на останки, и никаких толковых мыслей в голову не приходило.

Броситься в погоню? Но гоняться за лесовиками в их лесу – дело почти гиблое. А если догонят, что дальше? Всё же маловато их для лесного боя. Вот в поле они бы и сотню разбойников положили…

И еще вертелось что-то в уме, юркая мысль… совсем рядом, а не схватить.

– Что будем делать, княжич? Похоронить бы их надо.

– Погоди, Малига…

Поздно. Улизнула догадка.

Илья присел, еще раз разворошил угли. Внутри еще оставалась теплота. Вчера беда случилась… Но не раньше вечера.

Значит, у татей была в запасе ночь. Но ведь и разбойникам ночью спать надо.

А тропка, по которой тати ушли, вон она, не проглядишь. Заманчиво!

Но опасно. Разбойники взяли караван играючи, а ведь с караваном тоже охрана была.

Моровских пятнадцать, считая самого Илью. Немного. Зато – воины. Илье вспомнилось, как втроем уложили почти три десятка черемисов, которые тоже не за ралом ходили.

Ой, хочется!

Но вдруг это засада? Нарваться – запросто. И что-то во всем этом смущает…

– Что дальше, княжич? В Моров пошлем?

– Некогда. Уйдут.

Дружинники поглядели на Илью. С тревогой. Не забыли, как десять дней назад угодили в засаду.

«Ты поклялся! – напомнил себе Илья. – Вот она – удача! Сама падает в руки…»

Что же его смущает?

– Так я пойду? – спросил проводник. – Не нужен больше? Мне трудиться надо. Семья у меня.

Илья развязал кошель, вытянул серебрушку:

– На вот, возьми. Беги в Моров, передай, чтоб первый вернувшийся дозор сюда ехал. И дорогу им покажешь.

– Да, господин. Только я – пехом, верхами не приученный.

– Как хочешь, – разрешил Илья. – Беги.

– Что теперь? – спросил Малига.

– Ты ведь крещеный, десятник?

– Да, княжич.

– А крестили кем?

– Аристархом, – хмыкнул Малига.

– Красивое имя, – отметил Илья. – А что ж по-старому именуешься?

– Новое не прижилось.

Ну да. Лицо у Малиги круглое, нос – картошкой, бородка – куцая, глазки маленькие, со стрелочками от углов – будто от частых улыбок. Только это не от улыбок, а оттого, что щуришься, когда в дозоре вдаль глядишь. С виду – добряк добряком. С виду…

– А меня по-старому Годуном кличут, – сказал Илья. – Знаешь?

– Знаю. Все у нас знают.

– Хочу я, Малига, за татями по следу пойти.

– Я догадался.

– Что скажешь?

Десятник вздохнул.

– Страшно, – честно признался он.

– Ты бы пошел, будь ты старшим?

Малига мотнул головой. Потому подумал и добавил:

– Но с тобой, княжич, пойду. Ты один пятерых стоишь. Значит, может, и побьём татей.

– Спаси Бог, – поблагодарил Илья торжественно. – Тогда – вперед.

Следов осталось довольно. И конных, и пеших. Илья попробовал определить, сколько прошло людей, но не сумел. Четверо – в верховых сапогах, один – тоже в сапогах, но обычных. Этот шагал неровно, временами спотыкаясь. Ранен?

Что до остальных пеших, то посчитать их затруднительно. Обувка на всех лесная, мягкая, следов почти не оставляющая, особенно если умеешь ногу ставить правильно. Эти – умели.

А еще кони наследили. Много коней, не меньше двух десятков. И все – под грузом, ступают тяжело. Но тоже не сказать, что за груз: добыча с каравана или всадник.

Что хорошо – ехать было легко. Тропа широкая, заметная. Вдобавок ее уже подчистили немного, чтоб лошади прошли.