Следующие два удара лана Трихе я тоже почти пропустил. Я был достаточно проворен, чтобы не дать себя зарубить, но от легких ранений меня спасла только кольчуга. А лан Трихе и не думал отступать, только усиливая напор. Прошло несколько секунд боя, я только и делал, что отступал. Возможностей для маневра оставалось все меньше – за спиной в паре шагов солдаты. Следующим ударом тысячник готовился поставить точку в дуэли. Глаза противника блестели торжеством, мышцы на руке вздулись в предвкушении удара. В этот момент я наконец смог войти в то состояние, к которому стремился с начала боя. Время замерло, все вокруг остановилось, и я в том числе. Забавно было видеть меч тысячника всего в двух десятках сантиметров над моей головой. Да уж, не жалеет меня лан Трихе. А ведь мы оба на одной стороне, оба хотим прекратить кровавую вакханалию, в которую погрузилась Артания. Я изо всех сил напряг мышцы на ногах и правой руке. Кажется, в этот раз удалось начать двигаться даже раньше, чем я отпустил свою магию.

В результате шаг вышел очень стремительным. И удар, которым я завершил этот шаг, тоже получился куда сокрушительнее, чем я мог показать в привычном состоянии. Крестовина меча вспорола щеку тысячника, несколько зубов вместе с комочками крови вылетели изо рта, а сам лан Трихе отлетел на несколько шагов, рухнув под ноги своим солдатам и выронив меч. Только теперь я почувствовал, что удар противника тоже не остался безрезультатным. В последний момент я шагнул под удар и оказался слишком близко. Большая часть могучего усилия лана Трихе прошла втуне, острие меча свистнуло, не встретив сопротивления, но так силен был этот удар, что даже грань лезвия прорвала кольчугу за правым плечом.

Больно было адски, я повалился на колено, чувствуя, как по спине стекает струйка крови. Тем не менее дело было еще не закончено, так что я заставил себя подняться и подойти к противнику. Комендант Цветтюхе лежал без сознания и без признаков жизни. Я присел рядом, вгляделся в обезображенное лицо противника. На секунду показалось, что мой удар сломал тысячнику шею, но, нащупав левой рукой жилку на шее, почувствовал слабое биение. Жив.

– Заберите командира, ему нужен лекарь, – обратился я к солдатам Первого. – И когда очнется, передайте, что его жизнь теперь моя. И я дарю её Артании. Если у него еще осталась хоть какая-то честь, он поймет, что от него требуется. И пошлите наконец за помощью! А то, действительно, чего доброго пожар разойдется.

До отвращения пафосная речь, но сейчас это только на пользу. Нельзя пренебрегать малейшей возможностью улучшить ситуацию. Эти мои слова скоро разнесут по всему городу, и когда лан Трихе придет в себя, ему просто придется что-то сделать, если он не хочет растерять остатки уважения собственных людей.

Подняться во второй раз было еще сложнее, но я справился и пересек дуэльный круг еще раз, только тогда упав на руки своим людям. Сознания я так и не потерял, но находился на грани, с трудом воспринимая происходящее. Меня куда-то несли, потом стаскивали кольчугу и поддоспешник, перевязывали рану. Все это происходило будто с кем-то другим, даже вспышки боли от неловких движений не вывели меня из полубессознательного состояния. В глазах прояснилось, когда кто-то начал потихоньку заливать в глотку целебный отвар. Состав я узнал – тот самый, который когда-то погубил пленного эльфа. На людей, помимо прочего, он оказывает снотворное действие, чего мне было совсем не нужно.

Я закашлялся, повернулся на бок, выплевывая то, что уже успело попасть в желудок.

– Рано! – прохрипел я. – Не время спать.

– Ты что творишь, командир! – возмутился Тикль, который и оказывал мне помощь. – Пей, это чтоб не так болело. Видел бы ты, что у тебя на спине!

– Говорю же, если я сейчас это выпью, то вырублюсь минимум на полсуток. А у нас нет времени. Потом полечусь. Найдите мне десятника, лан Арно, если не трудно.

– Тьфу, пропасть! – выругался Тикль. – Ты бы не издевался, командир! У меня от благородного только приставка к фамилии. Я потому и не говорил раньше, чтоб не потешались надо мной! Сейчас приведу.

– Подожди, – остановил я наемника. – Где барышни?

– Командир, ты в себе? Вот же они!

Действительно, я только теперь обратил внимание, что в гостиной мы не одни – все три спасенные барышни разложены по диванам, и вид у них хоть и бледный, но умирать вроде бы никто не собирается.

– Да, вижу, прости, – ответил я. – Давай все-таки позови Альберта. Нам нужно срочно отправляться в Альтиг.

Покачав головой, Тикль вышел, а я, с помощью Рина и Бурундука, подошел по очереди к каждой из подруг. Собственной энергией я поделиться не мог, иначе рисковал все-таки лишиться сознания, однако разогнать кровь девушкам было в моих силах. Заодно убедился, что печень и почки каждой не собираются отказывать под ударом ядов, которые попали в кровь от погибших из-за застоя крови клеток и от угарного газа. Ничего, оказалось, не так уж сильно они пострадали.

Альберт вошел как раз, когда я закончил с Говорной. Шаманка, как и ожидалось, пережила неприятности легче остальных. Настоящей лекаркой ей не стать, это еще Квотар говорил, но обезопасить себя от самых неприятных последствий приключения вполне в ее силах. Собственно, гоблинша больше пострадала от перенапряжения, когда пыталась сдержать вызванных духов. Отметив для себя, что нужно не забыть узнать, почему она не ушла темной тропой и не побежала за помощью, вместо того, чтобы героически устраивать пожар, я повернулся к десятнику, который терпеливо дожидался окончания лечебных процедур.

– Альберт, обстоятельства изменились. – Я решил обойтись без предисловий. – Мы выдвигаемся как можно быстрее. Сегодня. Собери всех, кто готов идти. Проблему с продовольствием придется решать на ходу. Мы нужны в столице.

– Ты чего, тысячник? – удивился Альберт. – Уж теперь у нас с этим никаких проблем не будет. Люди же все понимают. Новости о сегодняшнем происшествии уже разошлись, весь город бурлит. Все только и думают, как бы помочь солдатам лана Вардена! Да если клич бросить, с нами половина Первого легиона пойдет. Да и кроме него добровольцев полно.

Я задумался, пытаясь решить, нужен ли нам Первый легион. С одной стороны, Хамелеон ясно выразился: «Бери столько людей, сколько сможешь». Но хорошо ли получится, если такое великолепное и боеспособное подразделение фактически развалится, я не знал. Оставив эту мысль на потом, я ответил:

– Вот что, наших, кто пойдет, бери всех. С добровольцами не связывайся. Мы не сможем их организовать. А вот насчет Первого легиона… Ты не знаешь, лан Трихе как себя чувствует?

– Уже пришел в себя, – с готовностью ответил Альберт. – Но выздоравливать будет не меньше недели, и то только с помощью хороших лекарей. Очень уж ты качественную оплеуху ему отвесил, тысячник.

– Знаешь… – я все никак не мог решиться. – Собирай кого можно, а мне помоги одеться. Хочу с ним поговорить.

– Тебе бы полежать, лан Варден. – Альберт просительно посмотрел мне в глаза.

– Належусь еще, когда помру, – отмахнулся я. – Ничего страшного со мной не произошло. Крови потерял прилично, но рана чистая, ничего важного не задето, даже кости целы, хотя я сам не понимаю, как так получилось. Меч по лопатке, должно быть, скользнул, да и удар далеко не в полную силу прошел. В общем, ерундой рану не назову, но и помирать не собираюсь. А значит, надо шевелиться. И вот что, распорядись, чтобы ту черную карету тоже запрягли, хорошо? На ней поеду, а то пешком я сейчас не ходок. Да и вообще, в столицу на ней поедем. Очень удобный транспорт, как оказалось. Не трясет почти.