«Не хватало еще погибнуть в двух шагах от победы», — думал Федор, уходя от очередного хлесткого удара мечом, которым катафрактарий, не обращавший внимания на других финикийцев вновь попытался его достать. Добежав до стены, Федор выпрыгнул из-под колоннады на открытое пространство и, пробежав пять шагов, упал, зацепившись за чье-то мертвое тело. Лежа он нащупал меч, выдернул его из рук мертвеца, приготовившись отразить новый удар. Всадник с мечом в богатых красно-рыжих доспехах уж навис над ним, как рука судьбы. Но неожиданно в воздухе что-то промелькнуло, и он вылетел из седла, выброшенный мощным толчком. Чайка резко вскочил и бросил на катафрактария затравленный взгляд — уж больно этот неистовый римлянин загонял его, — но тот был мертв. Из груди торчало длинное копье, с широким наконечником… Таких здесь не делают, не здешнее это было копье, Федор понял сразу.

Драка закончилась, никто на него не нападал, но улица еще была полна всадников. Федор поднял меч, посмотрел на конных воинов, остановившихся у входа в особняк, и лишь потом с облегчением выдохнул: «скифы».

— Так вот ты как без меня воюешь, — заявил ему белобрысый воин, резко выделявшийся на фоне остальных бородачей, в чешуйчатых панцирях, — за тобой недосмотришь, так ты решишь и с жизнью расстаться. Не торопись, сержант.

— Леха, — улыбнулся Федор, распрямляя спину и расслабляясь, — как ты вовремя, брат.

В этот момент он увидел, как мертвый катафрактарий пошевелился. Федор в изумлении посмотрел на него: это был молодой на вид воин. Он истекал кровью, но еще не умер. Федор нагнулся к умирающему, и спросил по-латыни:

— Ты кто? Кто тебя послал?

На пороге смерти римлянин не стал темнить.

— Меня зовут Катон[7]…

— Как?!!! — не поверил своим ушам Федор.

— Я послан за тобой Марцеллом…

— Где он? — тряхнул его Федор.

— Рядом, — ухмыльнулся умирающий, закатывая глаза, — он скоро найдет тебя…

— Я не буду ждать, — ответил Федор уже мертвецу, — и нанесу ему ответный визит.

А посмотрев на труп молодого Катона, подумал: «Хороший знак. Теперь мир точно никогда не получит Римской империи». Все еще ошарашенный от того, чью жизнь они только что забрали, Федор встал. Отбросил римский меч и разыскал глазами свою фалькату. А когда нашел, вновь вложил ее в ножны. Выжившие охранники собрались вокруг него. «Вот тебе урок, Чайка, — сказал он сам себе, глядя на горстку пехотинцев, — не оставляй штаб без прикрытия. Сам виноват, нечего было всех на штурм отправлять».

— Куда собрался? — поинтересовался Леха, подъезжая к нему на коне, — может, подбросить до центра?

Федор невольно рассмеялся. Он ждал скифов, но в глубине души и не надеялся, что пришлют именно Ларина. Оттого ему было еще радостней. Но радость встречи отравляло только беспокойство о Юлии и ребенке, которые были все еще в руках Марцелла.

В этот момент у штаба появились гоплиты Евсида. Один из них приблизился к Федору и, поглядывая на скопление неизвестных всадников, посматривавших на него недобрыми глазами, вполголоса сообщил:

— Мы окружили дом, в нем заперт Марцелл и он требует вас. Евсид ждет.

— Вот уж точно, судьба, — проговорил Федор, разыскивая свой шлем, который слетел с головы во время бегства от Катона.

Разыскав и надев шлем, он вновь посмотрел на мертвое тело несостоявшегося разрушителя Карфагена и произнес, глядя на своего друга:

— Эх, Леха, если б ты только знал, какую услугу оказал сейчас Карфагену!

Ларин выпрямился в седле, с непониманием посмотрел на убитого им римского катафрактария, и ответил:

— Да брось ты, сержант. Обычно дело. Я просто спасал тебе жизнь.

— Тогда двигай за мной вместе со своими бойцами, — вновь стал серьезным Федор, разворачиваясь в сторону центра, — осталось закончить последнее дело. Самое важное.

Это действительно был особняк Марцелла. Новый удар пехотинцев Федора Чайки оказался победным и мгновенно выбил римлян с занимаемых позиций. Правда, ему самому едва не стоил жизни. Легионеры отступили к центру города. Особняк, откуда все это время руководили обороной квартала, остался на захваченной финикийцами территории. Приблизившись по камням мостовой, Федор разглядел, что шикарное трехэтажное здание находилось в окружении небольшого парка, который мог себе позволить в Риме, только очень богатый человек. Охранявшие дом легионеры сражались до последнего, но погибли почти все. Дом был окружен гоплитами Евсида, подоспели и пехотинцы Чайки, но греки не пускали их в дом.

— Что случилось? — спросил Федор, появляясь у входа в сопровождении солдат и скифских всадников.

— Мы захватили дом, — проговорил Евсид, отводя Федора в сторону, чтобы остальные не слышали их разговора, — но Марцелла я не смог захватить. Он заперся на втором этаже вместе с несколькими легионерами и крикнул мне, что у него твоя семья. Он знает, что ты здесь.

— Чего он хочет? — напрягся Федор, поднимая глаза к окну, в котором маячил римский легионер.

— Поговорить с тобой, — ответил Евсид, — поэтому я отложил штурм.

— Благодарю, — ответил Чайка, — ты правильно поступил.

В сопровождении Ларина он поднялся по широкой мраморной лестнице на второй этаж со странным ощущением спокойствия, словно уже избавился ото всех проблем. Приказав солдатам оставаться на местах и не вмешиваться, Чайка постучал в дверь.

— Ты хотел меня видеть, — сообщил он Марцеллу, — я здесь.

Тяжелая дубовая дверь в парадный зал приоткрылась.

— Заходи один, — крикнул ему Марцелл, из дальнего конца зала, — нам нужно решить наши дела. Если кто-нибудь попробует войти с отбой, я убью свою дочь. Ты знаешь, мне терять нечего, я смерти не боюсь, а вот тебе…

Федор вздрогнул при этих словах.