В июне Совет Ямайки распорядился премировать команду и шкипера шлюпа «Эдвайс», ходившего на разведку к берегам Эспаньолы, «за их добрую службу и готовность исполнять приказы губернатора». Тогда же было решено отменить военное положение и разрешить всем судам, стоявшим в гавани Порт-Ройяла, свободно покидать ее.

18 (28) июля к гавани Порт-Ройяла подошла эскадра кораблей королевского флота в составе «Джерси» (капитан Темпл), «Хантера» (капитан Тосир) и «Карлайла» (капитан Сван). С ними прибыли граф Карлайл, генерал-майор сэр Фрэнсис Уотсон, две роты пехотинцев и много переселенцев. «…Утром он (граф Карлайл. — В. Г.) высадился под грохот артиллерийского салюта, устроенного с фортов и кораблей, — сообщает Бистон, — и, чтобы встретить его, был поднят полк и немедленно созван Совет; губернатор был приведен к присяге, а затем его поручение было зачитано в старой церкви, откуда все отправились обедать; после оного в этот день не случилось ничего нового, только вечером на берег высадились две роты пехотинцев, каковых по приказу милорда я расквартировал в тавернах до получения на сей счет последующих указаний».

На следующий день Совет Ямайки был собран для того, чтобы познакомить его членов с привезенными графом документами. 24 июля (3 августа) Морган и другие члены совета отправились с губернатором и генерал-майором в город, чтобы показать их жилища, «каковые им не понравились».

31 июля (10 августа) граф Карлайл написал письмо госсекретарю Ковентри, в котором рассказал о том, как он прибыл на Ямайку, как радушно его встретили и как основательно сэр Генри Морган укрепил Порт-Ройял, возведя здесь два новых форта — Руперт и Карлайл.

В августе граф Карлайл, Уотсон и другие чиновники, прибывшие из Англии, перебрались из Порт-Ройяла в Пэссидж-Форт, а оттуда — в Сантьяго-де-ла-Вегу, где и решили поселиться. Когда они уходили, их сопровождали лучшие люди Порт-Ройяла, три конных отряда и залпы артиллерийского салюта.

Вскоре корабль «Джерси» отправили к острову Ваш, где, как сообщалось ранее, потерпело крушение судно «Джамайка мерчент». Спасателям под руководством капитана Кларка удалось поднять со дна моря 20 пушек и больше двухсот ядер, которые в сентябре «Джерси» благополучно доставил в Порт-Ройял. Спасенные пушки значительно усилили обороноспособность города.

В конце октября на Ямайке объявился флибустьерский капитан Джордж Спарр, «который примерно тремя месяцами ранее с неким [Эдвардом] Невиллом и со ста пятьюдесятью людьми взяли Кампече». С собой Спарр привел испанский приз. Посоветовавшись с Морганом и Биндлоссом, граф Карлайл решил помиловать пирата, позволил ему войти в гавань Порт-Ройяла и сбыть добычу. В письме госсекретарю Ковентри губернатор сообщил, что в то время в Карибском море промышляли около 1200 английских флибустьеров, многие из которых имели при себе французские каперские свидетельства. Набег Спарра и Невилла на Кампече граф объяснил их желанием отомстить испанцам за нападения на английские суда и жестокое обращение с английскими пленниками. «Если вспыхнет война с Францией, — отмечалось в письме, — этот остров будет нуждаться в их [флибустьеров] помощи, ибо у нас имеется не более четырех тысяч белых, способных носить оружие, но эту тайну не следует разглашать».

В мае 1679 года в Порт-Ройяле была сформирована новая рота пехотинцев, перешедшая под командование Моргана. В реестре роты упоминаются «генерал-лейтенант сэр Генри Морган, рыцарь, капитан; Ральф Фезерстонхог, лейтенант; Юзер Тирилл, прапорщик», а также три сержанта, три капрала, два барабанщика и 100 рядовых солдат. Командование ротой принесло сэру Генри дополнительный доход.

7 (17) июля близ Порт-Ройяла неожиданно появилась французская эскадра под командованием графа д'Эстре. Последний отправил на берег четырех офицеров, чтобы просить власти Ямайки разрешить французам взять дрова и воду в Блу-филдс-Бее. Получив позволение и лоцмана, французская эскадра в тот же вечер снялась с якоря. Об этом визите губернатор тут же сообщил в письме Ковентри: «Седьмого числа в 11 часов вечера Пойнт [Порт-Ройял] был встревожен появлением в открытом море восьми французских военных кораблей. Пойнт стрелял из пушек, чтобы подать сигнал тревоги в подветренную сторону. Я услышал его в Гуанабоа, в 22 милях от Пойнта, взял лошадь и еще до рассвета привел отряды в состояние полной боевой готовности. Прибыв рано утром в Пойнт и найдя его хорошо защищенным, я встретил там графа д'Эрво, мальтийского рыцаря, с некоторыми другими французскими офицерами, которые заявили, что приехали от графа д'Эстре просить позволения взять дрова и воду в Блуфилдс-Бее или Пойнт-Негриле — самых западных портах этого острова. Было дано пояснение, что они направлялись сначала в Картахену, чтобы затребовать оттуда всех французских пленных, но, будучи занесенными к этому острову штормовыми ветрами, направлялись теперь к Гаване с тем же требованием; что они не верили в то, что испанцы соизволят дать им дрова и воду, которую они намеревались просить, и считали, что отказ испанцев мог привести к ссоре… Они сказали нам, что покинули Францию с 14 судами, но оставили семь в Лиссабоне, чтобы дождаться графа Шомберга. Мы не имели возможности выяснить, какова действительная цель прихода французов в здешние края; они говорят, что против испанцев, но люди не верят их речам. Они восхищались островом, однако сказали, что Куба, должно быть, лучше. Их любезно принимали с утра до вечера, когда небольшой фрегат вошел в устье гавани, забрал их на борт и, отсалютовав форту, вернулся к флотилии, которая весь день крейсировала примерно в двух лигах в наветренной стороне от нашего порта. Пойнт был так встревожен, что жители увезли свои вещи и семьи из страха перед французским десантом; и когда несколько шлюпов пришли с сообщением, что французская флотилия переместилась в наветренную сторону, это возбудило в них такие опасения, что я созвал Совет в Пойнте. Согласились, что должен быть созван военный совет и введено осадное положение сроком на 30 дней, что и было сделано. Все жители, солдаты и рабы были задействованы на возведении укреплений, и я был весьма рад возможности продолжить работы, которые в иных обстоятельствах продвигались бы очень медленно… Королевский фрегат “Хантер” и два шлюпа следят за французской флотилией. 12 июля в 7 часов вечера пришли новости из Блуфилдс-Бея, что в подветренной стороне, о восьми французских военных кораблях, появившихся в этой бухте. Это успокоило людей, боявшихся, что они [французы] были в наветренной стороне…»

Военный совет приостановил действие гражданского права и до 10 (20) августа ввел законы военного времени, о чем было немедленно объявлено. Морган настоял на возведении новых батарей между фортами Чарлз и Руперт. Было построено укрепление, ставшее известным как форт Морган или Морган-Лайн, в котором установили 16 пушек; их доставили моряки с корабля «Хантер». Как писал его капитан, «[я отправил] 30 наших людей на берег, дабы затащить большие пушки на новый форт Морган».

В августе, сентябре и октябре военный совет Ямайки несколько раз продлевал осадное положение, «так как опасность от французов не исчезла, а фортификации не были завершены». Морган по-прежнему большую часть своего времени посвящал организации работ по укреплению оборонительных рубежей как в самом Порт-Ройяле, так и в других частях южного побережья. Кроме того, он рассылал письма знакомым флибустьерам, продолжавшим грабить испанцев под прикрытием французских каперских грамот, обещая всем, кто вернется на Ямайку, не только прощение, но и земельные участки.