— Очень надеюсь, что этот солазал действует быстро. За дело!

Он дернул за рычаг.

Тот даже не пошевелился.

Убервампиры и стражники были уже у основания лестницы. Челюсти высоких фигур раскрылись, готовые извергнуть парализующий яд: языки высунулись наружу, клыки обнажены. Теперь враг был в пределах досягаемости.

Захария всем своим весом налег на рычаг. Лицо его исказилось от напряжения, зубы скрежетали, на шее вздулись жилы.

Рычаг повернулся на оси, издав громкий скрежет, который эхом взлетел к Порталу эклиптики.

Люк пополз в сторону.

И тут произошло то, чего не случалось много столетий — больше, чем помнили Лилит с Захарией. На платформу полились золотистые лучи утреннего солнца.

Вопли ярости внизу мгновенно сменились криками боли и тут же смолкли. Под действием солнечных лучей стражники-вампиры исчезли в языках пламени. Парализованный ужасом убервампир не успел скрыться в тени, превратившись в горстку пепла.

Лилит в страхе зажмурилась и крепко прижалась к Захарии — все ее тело содрогалось от беззвучного крика. Вот оно. Ужасный конец, которого боится любой вампир.

Но нет. Ничего не произошло. Лилит открыла глаза и поднесла к ним дрожащие ладони. Яркие солнечные лучи освещали кожу, и она не горела. Не обугливалась и не превращалась в плывущие по воздуху хлопья пепла.

— Похоже, мы еще здесь, — ухмыльнулся Захария.

Им потребовалось меньше минуты, чтобы вскарабкаться на самый верх телескопа, с каждым пройденным ярдом ощущая усиливающийся жар солнца. От края гигантской ледяной линзы до крышки было довольно далеко. Первой прыгнула Лилит, за ней Захария. Внезапно они оказались на поверхности. Внизу догорали останки врагов.

Их окружала бескрайняя белая пустыня — укрытая снегом тундра на юге и скалистые горные хребты на севере.

— Никогда не думала, что испытаю это еще раз. — Лилит на секунду закрыла глаза, наслаждаясь теплом солнечных лучей на своих щеках. Непередаваемое ощущение.

— Только ничего не говори Габриэлю, — предупредила она. — И ради всей крови мира, ни в коем случае не признавайся, что мы принимали проклятые таблетки.

— Можешь не сомневаться, в этом случае меня ждут еще большие неприятности. Как ты думаешь, сколько времени они действуют?

— Понятия не имею. Дай-ка мне еще одну — на всякий случай.

Разжевывая таблетку и ощущая непривычное жжение под языком, она прикрыла глаза ладонью и огляделась по сторонам.

— А теперь надо найти самолет. И молиться, чтобы люди нас дождались.

Для того чтобы покинуть Великобританию, потребовалось больше времени, чем хотелось бы Алекс и Джоэлю, но такова была плата за хотя бы полулегальный выезд. Алекс пришлось грубо нарушать скоростной режим, перемещаясь между Уоллингфордом, Оксфордом и Бедфордом, чтобы все могли взять паспорта. Личные дела заняли почти весь день, и только в два часа пополудни «Ягуар» наконец был закреплен на борту парома, направлявшегося через Ла-Манш в Кале.

— Наконец-то мы одни, — сказала Алекс, подходя к Джоэлю, который стоял у поручней и смотрел на исчезающие за серой гладью воды скалы Дувра. — Ты со мной поговоришь?

— Конечно, поговорю, — угрюмо ответил тот.

— Я рада, Джоэль.

Он вздохнул.

— Знаешь, я по тебе скучала. Серьезно.

— Я тебя искал. — Он не отрывал взгляда от белой пены у борта парома. — Приходил в твою квартиру в Кэнери-Уорф.

— Я переехала.

— Я догадался.

— А если бы ты меня застал?

— Не знаю, что бы я сделал. Все это время думал, что знаю, но теперь… — Он поднял глаза и увидел, что Алекс улыбается.

— А я не шутила, когда говорила, что сожалею. Я не хотела причинять тебе боль. Будь моя воля, я никогда бы этого не сделала.

— Знаю.

Джоэль вздохнул. Она коснулась его руки и почувствовала ответное пожатие.

— Посмотри на эту парочку, — рассмеялась Алекс, указывая на люк позади них, через который она своим острым зрением вампира могла различить фигуры Дека и Хлои, сидевших в баре главной гостиной парома. — Похоже, они поладили.

— У них много общего, — сказал Джоэль. — Оба потеряли близких — из-за вампира. То есть из-за таких существ, как мы, — мрачно прибавил он.

— Знаешь, лучше сказать «таких людей, как мы».

Джоэль удивленно посмотрел на нее.

— Мне казалось, мы больше не люди. Разве не так?

— Формально да. Но мне приятнее считать себя личностью, а не существом. А тебе?

— Уверен, твои жертвы были бы рады это слышать.

Она с беспокойством вглядывалась в лицо Джоэля.

— Ты какой-то бледный.

— Со мной все в порядке, — солгал он.

— Ты не питаешься, да?

— Ты же сама видела, вчера вечером.

Алекс покачала головой.

— Ты слизывал с пола кровь мертвого человека — вот что я видела. А я говорю о живой крови, прямо из вены. Разница большая. Знаешь, что с тобой случится, если ты не будешь питаться так, как полагается вампиру? А это непременно произойдет, если ты и дальше будешь морить себя голодом.

— Я прекрасно представляю, что будет, — мрачно ответил он. Насчет питания она была права: кровь мертвого человека не насытила его так, как он надеялся, и он чувствовал, что приступы голода скоро вернутся.

— Ну, я это так не оставлю. Не для того я спасала тебя, чтобы сидеть и смотреть, как ты усыхаешь и превращаешься в призрак. Это хуже, чем смерть.

— В любом случае я тронут. — Джоэль почти улыбался.

Из Па-де-Кале они направились по шоссе на юго-запад, огибая бельгийскую границу. Вспомнив о штаб-квартире в Брюсселе, Алекс размышляла, удалось ли Олимпии Ангелополис пережить нападение на Лондонский офис. Небо постепенно серело, и вскоре пошел сильный дождь со снегом, прекратившийся только после того, как они проехали половину Франции. В двухстах милях от швейцарской границы Алекс остановилась у придорожной заправки. Стрелка указателя топлива «Ягуара» уже переползла красную черту — но пополнить запас сил требовалось не только машине.

Алекс пошла к колонке, а Дек с Хлоей вышли из машины, чтобы размять ноги. Дек позаимствовал у Джоэля несколько евро — монетки остались в кармане его куртки после поездки с Алекс в Венецию — и при помощи ломаного французского и жестов сумел объяснить женщине в киоске, что ему нужны шоколадные батончики и кока-кола.

— Вряд ли вы это хотите, — нерешительно сказал он Джоэлю, разворачивая шоколадку.

— Нет, не хочу. — Инспектор покачал головой.