Воспитание без отца, как и сиротство – первое наказание рода за грех – появление в нём «свободолюбивой» матери. Хотя, внешне, это лишь следствие её представлений о своей «свободе». Ведь для её дочери-одиночки, возникают ещё более жёсткие условия, для ещё большей провокации её «гордости», и её история вновь повторяется, уже и в другом поколении. Эта «поэма одиночества» будет повторяться в этом роду до тех пор, пока, наконец, кто-то из них не совершит свой подвиг и не вырвется из пут этой постылой «свободы». Почему раньше «сиротки» и уходили всегда в монастырь – уже тогда люди знали, что родительские грехи надо замаливать детям.

Но пока народец играет в вечную драму «Кармен» – романтическое превращения достойного мужа в её жалкого раба, когда ему попадается девственница. Хотя в этом месте и Мериме уже не совсем точен – гулящая «девушка» мужчине не опасна, если не владеет совсем уж неземными приёмами своего искусства – ведь она давно использовала свою единственную возможность. Последствия женской «свободы» отражаются на потомстве и с другой стороны.

Замечено, что в условиях моральной несвободы у мужчины резко ухудшается потомство – ущемление его достоинства отрицательно влияет, в первую очередь, на его репродуктивную функцию. Известно, что у всех евреев в их гетто, во время гонений, резко падала потенция. Тем более, что при матриархате и женщины не набирают, а теряют свою красоту, что немедленно отражается и на их потомстве.

Что особенно хорошо заметно по Москве. Похоже, что именно матриархат и является последней стадией любого общества – мужчины в нём способны только на такое же несостоятельное потомство. Так, как и здесь здоровье одного пола, напрямую зависит от здоровья другого!..

Так, что остаётся, или «патриархат», который существует у всех горских и восточных народов, или Православие, в котором вечным огнём горят слова Христа: «Жена да убоится мужа!». В русской культуре это сочетание дало свой – третий – чисто русский национальный путь, о котором пойдёт речь уже в другой книге.

Признаем же, все, наконец, что любая женщина всегда сильней любого мужчины во всех своих главных отношениях – и в психическом, и в чувственном. И в смысле интуиции. И открытую конкуренцию с ней долго ни один мужчина одного с ней возраста, выдержать не способен – мужчина невероятно силён, но он пригоден лишь к схваткам на спринтерские дистанции…

А за «равноправие» женщина начинает бороться лишь только тогда, когда не чувствует в себе этой своей невероятной женской силы – что её и пугает. И тогда она и начинает на том же, бедном мужике, возмещать уже и своё собственное гормональное бессилие…

Абсолютная «свободная» женщина для мужа абсолютно опасна, но ещё более опасна она для себя самой – сама её свобода уже делает её, никому не нужной. Для мужчины выход один – или искать женщину, которая ему подчиняется полностью, или искать женщину с более слабым големом – более молодую. Тем более, как замечено, что «гении», кроме того, что вырастают в больших инграммных семьях, всегда имеют намного более юную, и чем отец, мать.

Существует даже некое идеальное требование к родителям, кроме собственно инграммной семьи: кроме того, что мать должна быть умной женщиной, она должна быть ещё и намного младше своего мужа, которого она должна сильно любить и которому должна абсолютно подчиняться. Наверное, ещё и поэтому, у нас так редки эти самые, и «гении»…

Женщина, для своего правильного развития – как любой ребёнок и взрослый, нуждается прежде всего в осознании того, что она всегда защищена, но в подчинении. И, лишь не ощущая, от своего эмансипированного мужика, своей защиты, она и отказывает ему уже и в её подчинении. И её гормональные силы развивают её психику настолько, что она представляет опасность уже и для себя. Вот почему на Востоке с давних пор, ни одна женщина не может находится вне зоны своего абсолютного послушания мужчине. Там не существует даже понятия «независимых ни от кого женщин». Там ещё и в законах Мену уже было сказано, что:

«в детстве женщина должна зависеть от своего отца, в зрелом возрасте от мужа, а по его смерти от сыновей. Если же нет сыновей, то она должна зависеть от ближайшего родственника мужа, а если нет и такового, то от родственников отца. Если же нет и таких, то она должна зависеть от князя. Женщина никогда не должна даже домогаться независимости.»

Можно добавить, что это скорее констатация закона жизни – женщина без мужчины всегда несчастна, хотя, в язычестве, она и добивается всегда только его порабощения. Вот почему даже у древних греков, чья культура и была взята, позднее, человечеством за образец, женщина называлось sexus sequior – в вольном переводе «устройство для любви». А муж там должен был убить жену, застигнутую в прелюбодеянии. Аристотель утверждал, что Спарта выродилась из-за введения «равноправия». Но у русских перед глазами свой пример – Европа, США и своё ТВ, где привлекательность женщин для мужчин падает пропорционально их эмансипированности…

Мне симпатичны Судан и Швеция, хотя я там никогда и не был. Из того, что я знаю о Судане и того, что наблюдал в жизни суданского землячества сам, психология суданцев держится на двух национальных китах: жесточайшем «патриархате» и предельно дружеских отношениях людей меж собой. Все они, вели себя всегда, как одна большая родня. И я всегда с завистью наблюдал братские отношения суданских студентов, среди которых было много друзей – в них было больше тепла, чем во всех виденных мною, «русских» семьях. Шаг в сторону, и рядом, в той же Африке племенной матриархат порождает совершенно другой тип мужчины – вялый, ленивый, безвольный и инертный. В нём почти не осталось ничего человеческого, не говоря уже о «чисто мужском» начале. Интересно, что точно такой же, но уже чисто психологический «патриархат» существует, по моему мнению, и в северной Швеции, несмотря на лень части шведов по части дефлорации…

И, наконец, ещё одна деликатная тема – неспроста и грехопадение произошло через Еву – сознание её голема неизмеримо мощнее мужского. Женщина вне христианства (в силу чисто половых особенностей своей психики), находится много ближе мужчины, и к силам Земли – силам мощным и тёмным. В средние века вся Европа была в кострах – жгли ведьм; а вот на Руси поступали гуманней – здесь их за это просто лупили, как лупят, впрочем, и до сих пор. Некоторым это представляется варварством. Очень может быть. Но это лучше серийных убийств молодых женщин маньяками в Америке и Англии, в основе которых лежат, точно такие же, только уже неконтролируемые мотивы, возращения к патриархату. Так, что пока русские мужики в деревнях решают, как и их предки, что лучше уж пусть будет «невежество», чем могильный крест в 50 лет. У «свободы» – как антипода христианского послушания и разрушения общества – есть только один верный показатель: количество в стране одиноких женщин. Французы считают, что «женщину можно ударить лишь цветком», хотя русский мужик традиционно предпочитает узду или оглоблю. О правильности «воспитания» надо судить со стороны: весь мир гоняется за русскими девками, да и то лишь за теми, кто является продуктом традиционного воспитания, в то время как «эмансипированные» спросом не пользуются. Так, что можно, наверное, иногда ударить и цветком, не ставя условия, что это должна быть роза…