Нокс кивнул. Он посмотрел на Марка и Ширли, которые пойдут вместе с ним во второй группе. Те, кто поднимается медленно, выступят первыми и будут вести себя как обычно. Те же, у кого ноги покрепче, двинутся следом и в хорошем темпе, рассчитывая подняться на тридцать четвертый одновременно с первыми. Каждая из групп будет выглядеть достаточно подозрительно, а вместе они и вовсе могли бы распевать на ходу о своих намерениях.

— Вы в порядке, босс?

Ширли положила винтовку на плечо и с тревогой взглянула на Нокса. Тот пригладил бороду и задумался о том, насколько заметны окружающим его напряженность и страх.

— Все хорошо, — буркнул он. — Да.

Марк взял гранату, сунул ее в карман и опустил ладонь на плечо жены. Нокс ощутил укол сомнения. Ему не хотелось, чтобы в этом участвовали женщины — хотя бы жены. Он все еще надеялся, что насилие, к которому они готовятся, окажется ненужным, но притворяться становилось все труднее, когда нетерпеливые руки хватали оружие. Теперь все они могли отнимать жизни и, наверное, были достаточно разгневаны, чтобы на такое решиться.

Маклейн вышла через дверцу в прилавке и оценивающе взглянула на Нокса.

— Ну, все. Пошли.

Она протянула руку. Нокс пожал ее, восхищаясь такой силой в женщине.

— Встретимся на тридцать пятом и пойдем наверх вместе, — сказал он. — Оставьте немного веселья и на нашу долю.

— Оставим, — улыбнулась она.

— И легкого вам подъема. — Он посмотрел на снабженцев, выстраивающихся позади Маклейн. — Всем вам! Удачи — и до скорой встречи.

Он увидел сдержанные кивки, сжатые челюсти. Небольшая армия в желтом направилась к выходу, но Нокс задержал Маклейн.

— Эй, — окликнул он. — Никаких проблем, пока мы вас не догоним, обещаешь?

Она хлопнула его по плечу и улыбнулась.

— И когда все начнется, я хочу видеть тебя позади своих…

Маклейн шагнула ближе и сжала рукав Нокса. Ее морщинистое лицо внезапно стало суровым.

— А скажи-ка, где будешь ты, Нокс из механического, когда полетят гранаты? Когда эти мужчины и женщины, что смотрят на нас, столкнутся с тяжелейшим испытанием в своей жизни, где будешь ты?

Внезапный выпад застал Нокса врасплох.

— Ты знаешь, где я буду…

— Вот именно, — отозвалась Маклейн, выпуская его руку. — И ты уж постарайся, чтобы я тебя там увидела.

Я видел сон. Ко мне жена явилась,

А я был мертв и, мертвый, наблюдал.

Джульетта замерла, прислушиваясь к шагам, удаляющимся вниз по лестнице. Она даже ощущала вибрацию перил. По рукам и ногам пробежали мурашки. Ей хотелось крикнуть, чтобы незнакомец остановился, но от внезапного прилива адреналина в груди стало холодно и пусто, словно в легкие пробился ледяной ветер, лишив ее голоса. В бункере, кроме нее, был кто-то живой. Или живые. И они сейчас убегают.

Оттолкнувшись от перил, Джульетта метнулась через площадку, выскочила на спиральную лестницу и со всех ног помчалась в погоню. Этажом ниже, когда адреналина в крови стало поменьше, она крикнула: «Стой!» — но топот ее босых ног по металлическим ступеням как будто заглушил голос. Она уже не слышала, как бегут другие, не осмеливалась остановиться и прислушаться из страха, что те могут юркнуть на какой-нибудь этаж и скрыться. А если их всего несколько человек в огромном бункере, то она может никогда их не найти. Если они не захотят, чтобы их нашли.

Почему-то это ужасало Джульетту больше всего остального: что она может прожить остаток дней, отыскивая еду и с трудом выживая в полуразрушенном бункере, разговаривая с предметами, в то время как группа людей будет делать то же самое, таясь от нее. Эта мысль так ее встревожила, что она не сразу задумалась о противоположном: а вдруг эти люди станут ее искать, и с отнюдь не лучшими намерениями?

А пусть даже и с лучшими, но у них был ее нож.

Джульетта остановилась на тридцать втором и прислушалась, стискивая перила. Сдерживать дыхание, чтобы не шуметь, оказалось почти невозможно. Но все же она замерла, ощущая, как пульс в ладонях отдается в холодных перилах, и услышала четкие шаги — все еще ниже, но уже громче. Она догоняет! Воодушевившись, Джульетта опять сорвалась с места, перескакивая через три ступеньки и наклонившись в сторону центрального пролета, как она делала в молодости — одна рука на изогнутых перилах, вторая впереди для равновесия, пятки едва касаются ступенек, перелетая на следующие, — и полная сосредоточенность, чтобы не оступиться. Падение на такой скорости могло окончиться смертью. Ей вспомнились люди с загипсованными руками или ногами и рассказы о невезучих стариках со сломанными бедрами. И все же она старалась превзойти себя, буквально летя над лестницей. Тридцать третий этаж промелькнул в мгновение ока. Сквозь топот своих ног она расслышала, как поблизости хлопнула дверь. Джульетта остановилась на середине пролета и посмотрела вверх. Перегнулась через перила и взглянула вниз. Шаги смолкли, остался лишь шум ее частого дыхания.

Джульетта спустилась на площадку и подергала дверь тридцать четвертого этажа. Та не открылась. Но она не была заперта. Ручка обо что-то ударялась, и дверь шевелилась, но ее что-то держало. Джульетта потянула ее изо всех сил — не вышло. Она рванула и услышала, как что-то треснуло. Упершись во вторую створку двери, она попробовала в третий раз: резко дергая, запрокинув голову, притягивая руки к груди и одновременно отталкиваясь ногой…

Что-то с треском сломалось. Створка распахнулась, ручка выскочила из ее пальцев. Проем взорвался светом — яркий поток пролился из двери, прежде чем та снова захлопнулась.

Джульетта проползла по лестничной площадке и снова ухватилась за ручку. Открыла дверь и с трудом встала. Внутри лежала половинка палки от швабры, вторая свисала из ручки другой створки. Все вокруг заливал ослепительный свет. Горели все лампы, яркие прямоугольники на потолке уходили в глубь коридора и скрывались из виду. Джульетта прислушалась, но шагов не разобрала — лишь негромко гудели лампы. Турникет в холле подмигивал красным глазом, — мол, я знаю секреты, но ничего не скажу.

Джульетта подошла к машине. Посмотрела направо, где за стеклянной перегородкой виднелся зал для совещаний, тоже ярко освещенный. Перепрыгнула через турникет — этот поступок уже стал для нее вполне нормальным — и снова крикнула. Ее голос отозвался эхом, но в освещенном месте оно прозвучало чуточку иначе, нежели в пустой темноте. Здесь была жизнь, электричество, чьи-то уши, способные ее услышать, и это каким-то образом делало эхо слабее.

Джульетта прошла мимо офисов, заглядывая в каждый в поисках признаков жизни. Здесь царил бардак. Ящики столов были вывернуты на пол, дверцы металлических шкафов для документов распахнуты, драгоценная бумага валялась повсюду. Один из столов оказался обращен в ее сторону, и Джульетта увидела, что компьютер на нем включен, а экран заполнен строчками зеленого текста. У нее возникло ощущение, что она видит сон. За два дня — если предположить, что она проспала так долго, — она постепенно привыкла к бледно-зеленому свечению аварийных ламп, к жизни среди разрухи и без электричества. Во рту еще ощущался привкус выпитой грязной воды, а теперь она шагала через разворошенное, но в прочих отношениях нормальное рабочее пространство. Джульетта представила, что вот-вот сюда войдет с лестницы следующая смена (кстати, а есть ли в таких офисах смены?) и смеющиеся люди соберут бумаги, приведут в порядок мебель и примутся за работу.