Его оживленность и приподнятое настроение, а также выражение глаз — все это вселяло в нее надежду, и ей очень хотелось попросить его завершить начатый наверху разговор.

Впрочем, можно и подождать. Вполне вероятно, начавшееся представление тоже являлось своеобразной частью его признания, так как Купидон был богом любви.

Откуда-то донесся чистый голос певца-кастрата:

Солнце садилось в море,

Когда дева Диана-охотница

Со своей непорочной свитой…

На сцену вышла женщина в костюме Дианы в сопровождении четырех служанок в греческих одеяниях, и на всех были античные маски, полностью скрывавшие лица.

…Под сенью рощи заметили

Бога любви и амуров,

Крепко спавших на мягкой траве.

Актриса, исполнявшая роль богини Дианы, запела звучным контральто:

Пусть тираны жестокие спят

И дадут отдохнуть человечеству,

Но как только проснутся они,

Во всем мире не будет покоя.

Ее служанки решили сломать луки и стрелы амуров и приступили к делу. Затем, взявшись за руки, начали танцевать.

Мы одержали победу —

Нам нечего больше бояться,

Так будем петь и плясать —

Теперь Купидон безоружен!

В зале раздались аплодисменты, и актеры продолжили пение, подхваченное присутствующими.

Бей расхохотался, и под ногами у них закачалась скамейка. Диана со смехом ухватилась за ветку искусственного дерева, обретя твердую опору.

— Разве кто-нибудь может устоять против любви? — сказал он, глядя на нее сверкающими глазами, — любовь все равно победит, как и должно быть.

Они потянулись друг к другу, чтобы поцеловаться, когда в хор вклинился мужской голос. На сцене Купидон, разбуженный пением, вскочил на ноги. На нем тоже была маска, скрывавшая все лицо.

— О, жестокая богиня! — запел он сильным, но не таким поставленным голосом, как у актрисы, игравшей роль богини Дианы. — Но я не буду стенать. Я отомщу тебе! — Он взял позолоченный лук.

— Странно, — сказала Диана, — кажется, ему больше подходит роль Марса, чем Купидона, но тогда любовь превратилась бы в сражение.

Она насмешливо взглянула на Бея, но он в этот момент внимательно смотрел на сцену.

— Осталась одна несломанная стрела. — Купидон поднял ее с земли и вставил в лук. — И чье же сердце… — Маска повернулась к зрителям, внимательно разглядывая их. — Поразить ею? Дамы и господа, — неожиданно продолжил он обычным голосом, — кто хочет испытать любовь или полюбить с еще большей силой?

Диана вздрогнула, а Бей внезапно соскочил со скамьи и исчез в толпе. Каждый хотел протолкнуться вперед, стараясь быть поближе к богу любви.

Бей отчаянно пробивался к высокому человеку в золотом шлеме римского воина, который стоял прямо перед помостом. Это был король.

Ему грозила опасность?

Казалось, каждый в зале хотел, чтобы Купидон остановил на нем свой выбор. А стрела любви все продолжала искать цель.

Диана вдруг обратила внимание на акцент Купидона. Он, несомненно, был иностранцем. Вполне возможно, итальянцем, как большинство оперных певцов. А что, если француз? И голос его явно не был поставлен.

Де Кориак?

Бей приближался к королю, и ей хотелось предупредить его. Хотя, разумеется, маркиз уже догадался и потому так поспешно покинул ее.

Но ведь де Кориак хотел убить именно Бея.

Король смеялся и аплодировал вместе с остальными.

Затем раздался его голос:

— Порази меня, бог любви. Я хочу еще крепче любить свою королеву!

Все вокруг зааплодировали, а Купидон послушно направил стрелу в сторону короля.

По тому, как изогнулся лук, Диана мгновенно поняла, что он настоящий. Она вспомнила, что и у нее тоже настоящие лук и стрелы. Здесь это было, пожалуй, единственное оружие.

Бей уже был рядом с королем. Что он собирается сделать? Повалить на пол и закрыть своим телом?

С громко бьющимся сердцем она сняла с плеча свой лук и вложила в него одну из серебряных стрел.

Руки дрожали и стали липкими от пота.

Проклятие! Она вытерла их о платье.

Купидон уже слегка натянул тетиву. Наступила тишина, как будто все вдруг почувствовали неладное…

В этот момент перед королем возник Бей, раскинув в стороны руки со сверкающими перстнями.

— Прошу прощения, сир, но мне кажется, я в большей степени нуждаюсь в любви.

По залу прокатился ропот. Все были потрясены: как посмел маркиз стоять спиной к королю!

— К тому же, — улыбнулся Бей, — ваше сердце скорее всего должна поразить богиня Диана.

— Хотите, чтобы я выстрелил в вас, милорд? — спросил Купидон.

Маска существенно искажала голос, и Диана засомневалась. Ошибка могла стать роковой.

С широко расставленными руками подходя все ближе и ближе к помосту, Бей говорил:

— Кажется, вы не бог любви, сэр, а бог смерти. Ведь ваша стрела с самого начала была предназначена для меня, не так ли, месье де Кориак?

Король вскрикнул, и все вокруг замерли в недоумении. Диану охватило отчаяние: Купидон уже до конца оттянул тетиву лука, а Бей находился от него на опасно близком расстоянии.

Сейчас или никогда. После секундного колебания Диана прицелилась и с молитвой выпустила стрелу. Она глубоко вонзилась в грудь де Кориака, а его собственная стрела угодила в стену. С протяжным криком он рухнул на искусственную траву.

Актриса, изображавшая богиню Диану, упала в обморок, а маленькие амуры убежали со сцены. Бей оттащил умирающего, пряча его от перепуганных гостей. Ошеломленная, Диана увидела, как Брайт, Элф, Порция и Форт пытаются успокоить испуганных гостей, устремившихся к выходу.

Кто-нибудь мог пострадать в этой давке.

Король, охраняемый придворными, вдруг вышел вперед, сверкая золотыми доспехами.

— Послушайте, — громко крикнул он, — это был всего лишь один безумец, с которым покончено. Успокойтесь, успокойтесь, господа, вам ничто не угрожает.

В зале наступила тишина, и все повернулись к нему.

— Как видите, я цел и невредим благодаря храбрости лорда Родгара… — Он замолчал, видимо, задаваясь вопросом, откуда прилетела роковая стрела.