Как она это выдержит? Она спросит: «Как? Я тебя никогда не увижу? Я тебя никогда не забуду. Ты же не умер, Максим». Скажет, и будет права.

Если я ее оставлю, я будто умру сам для себя, а выбирая возврат в семью, доставлю удовольствие от победы в борьбе за меня Светлане. Приношу спокойствие родителям: «Слава богу, наладилось все». И конечно, сын. На нем сейчас замкнутся все круги. Он – и работа до потери сознания. Вот чем мне предстоит жить до конца моих дней.

А дальше? Как дома-то быть? Счастливая Светка месяца три поторжествует, а потом вместе с мозгом начнет выедать мне печень. Я уверен, что и через двадцать лет она будет вздрагивать от имени Анжела и укоризненно посматривать в мою сторону.

Где взять силы не откликнуться на зов любимой, которая, стиснув зубы, поплачет неделю и начнет искать, писать, звонить? Она действительно любит меня. Не может быть, чтобы она так просто отпустила. Я сам буду терзаться и не выдержу, я знаю.

Встретимся, увидим глаза друг друга, и все начнется по новой. Только если до этого я мог уехать, то теперь начнется совсем гадкая игра. Прятаться, шифроваться, бояться и еще больше виниться за двойное предательство Светланы. А Анжела будет ждать и пойдет на это, почувствовав, что значит совсем остаться без меня, а Светка, даже если будет догадываться, сделает вид, что все хорошо, понимая: еще один скандал – и я рвану из дома, как пробка.

Думаете, за столько лет мы не говорили с Анжелой о моем уходе к ней? Конечно, мечтали. Начало наших отношений совпало с ее двадцатипятилетием. А в этом возрасте хочется, чтобы мужчина принадлежал всецело, со всеми своими достоинствами и пороками, а на ее долю выпало отпускать меня к определенному часу купать ребенка и выслушивать рассказы о первом зубе и самостоятельном проходе от дивана до кухни.

Анжела очень хороший человек, она пыталась как-то уйти сама. Уехала. Просила, чтобы забыл о ней, дал жить. Мы выдержали десять дней и стали звонить друг другу, проговорили два часа без передышки, а потом я улетел к ней на Кипр.

Она еще раз оставляла меня, и каждый раз со слезами, но по-доброму, без оскорблений и претензий. От безысходности. От невозможности.

Она пыталась наладить личную жизнь. Начала встречаться с молодым человеком, он оказался симпатичным и, как мне показалось, составил мне достойную конкуренцию. Не вмешиваться в этот «романчик» мне удалось ровно неделю, пять дней из которой я был пьян в стельку. Явился в ресторан, схватил ее в охапку, и мы исчезли вдвоем. А через три дня позвонила рыдающая жена, обзывала и кричала в трубку, что у ребенка температура, а я скотина, каких свет не видывал.

Анжела плакала, а я встал и уехал домой.

Так и живем. Я виноват везде, перед всеми. Две плачущие женщины, ждущие и терпящие. Домой я возвращаюсь без души, сердца и желания. Они хранятся у Анжелки, да только она хочет меня целиком. А идти домой меня заставляет чувство долга и вины перед ребенком.

Как мне оставить любимую женщину? Как разлюбить? Как вернуться в семью, если я это осознанно выбираю и жертвую всеми своими чувствами?»

Вот это задача! Вся моя книга была доброй, иногда, может быть, жестковатой, но доброй. Я назначила ему встречу на следующий день, но поняла, что мне не хочется ему ничего советовать.

Вся моя книга для женщин, для жен: как попытаться взять себя в руки и решиться оставить его или, повоевав, забрать обратно.

«Второй попытки власть» прекрасна, когда, проверив чувства, приходят со словами: «Нет лучше тебя женщин на свете!» А если осознанно, из страха все потерять, да еще под нажимом окружающих, то нет у меня для него решения.

Встала и попросила у Господа помощи!

Первым позвонил мой давний знакомый. Я ему с ходу вопрос: «Как оставить любимую? Как вернуться в семью из-за страха и под нажимом окружающих?»

После пары минут нецензурной брани я усвоила, что мужчина хочет уйти от разборок. Но получит их с тройной силой. Он хочет покоя. Его залюбили. Он хочет потеряться от всех. Пусть снимет квартиру и живет один. Анжела это все в тридцать один год понимает, уже знает, что не получит его, да по привычке страуса, прячущего голову в песок, не хочет признавать, думая, что если будет лапочкой, то он все-таки выберет ее, когда жена устанет кричать и плакать. Не-ет. Эта тактика будет Максимку стимулировать свешивать ноги с ее шеи. Ей нужно жить своей жизнью, а он ее использует и даже не платит (однажды крупно вложившись в квартиру, думает, что откупился).

Что делать ему дома? Все свое время отдать сыну, постараться, чтобы понял. Сейчас он начинает его использовать как амортизатор в отношениях с женой. В любом браке первичны отношения супругов, а не родителей, и ребенок в шесть лет будет запоминать стереотип поведения отца с матерью. Представляете, каким он вырастет мужем? Если нервы папаши все-таки не выдержат и ребенок уже не устроит его как платочек для утирания слез и подушка для сдавливания крика, если он все-таки решится на уход из семьи – малыш будет всю вину за про исходящее брать на себя, зарабатывая любовь отца любой ценой, жертвуя и жертвуя собой ради того, чтобы мама и папа жили вместе. Так же потом он будет «заслуживать» любовь и в своей взрослой жизни.

Жертвенный папа должен знать, что ребенок, ради которого он вернулся, ничего ему за это должен не будет. Что потом, когда сын женится и уедет в Канаду, папа получит открытку с Новым годом и редкий телефонный звонок.

«Когда-то я ради тебя пожертвовал своим счастьем», – скажет он сыну в старости. А сын ответит: «Это был твой выбор».

Похожая ситуация, когда мать говорит: «Я же рожала тебя и думала… а ты!» «Могла сделать аборт – ты сама хотела родить, мама», – ответит сын и будет прав.

«Тот, кто чем-то пожертвовал, – ждет оценки, – говорит еще один мой друг, врач-психотерапевт. – Это порочная практика и логика. Дети – неблагодарные существа. И это заложено в каждом из нас изначально.

Выбор не из легких. Продаешься – и добро пожаловать в АД. Не продаешься – в РАЙ в шалаше.

С этим как-то нужно жить. Просто вернувшись к жене, он убирает следствие, но не причину. Конфликт никуда не делся. Он загоняет его глубже, на подкорковый уровень – а в результате язвы, панкреатит, инсульты, инфаркты, психоз.

Изначальный конфликт не решен. Три месяца спустя получит его все равно, но в другом ракурсе.

Сейчас этому мужчине хуже, чем всем. Но эту ситуацию ОН создал сам, усугубил и паразитировал на ней пять лет. Он должен был определиться на первом году отношений.

За все в этой жизни нужно платить».

Вот таково мнение специалиста.

Единственным нормальным решением для страдальца станет уход. Один он должен побыть. Без нянек, сняв квартиру. Чтобы оценить свободу, ее нужно иметь и понимать, как хорошо от нее отказаться.

Максиму необходимо сейчас:

• взять паузу и наедине с самим собой, без ссылок на объективные обстоятельства понять, что он имеет, что теряет, чего хочет и как это видит;