сообщает о том, как претором Постумием был допущен обман при опросе мнений, когда он тех, кто требовал осудить пленных греков, и тех, кто предлагал лишь задержать их на время, объединил вместе против предлагавших освободить их («Извлечения о посольствах»).

В том же роде поставлен вопрос у Авла Геллия в книге девятой и у Курия Фортунатиана в одном месте книги «О сравнении количеств», а также в «Спорных вопросах» у Квинтилиана-отца (CCCLXV), где встречаются такие слова: «В одном мнении ты явно различаешь многие. Это множество, которое вредит целому, ты уничтожишь разделением. Двое высказываются за изгнание и двое за бесчестие – угодно ли тебе, чтобы я объединил тех, кто сами по себе расходятся?»

XX. Право отсутствующих идет на пользу правам присутствующих

Следует добавить еще вот что: если кто-нибудь ввиду отсутствия или же иного препятствия не в состоянии воспользоваться своим правом, то их право дает преимущество присутствующим. Это Сенека исследует «Спорных вопросах»[437] (кн. III): «Вообрази себя общим рабом нескольких господ, то будешь служить тому господину, который налицо»[438].

XXI. Сословие равных, включая королей

Естественный порядок[439] рангов членов общества зависит от времени их вступления в общество. Так, между братьями соблюдается такой порядок, что первый по времени рождения главенствует над прочими и далее – один за другим по очереди, причем откидываются все прочие качества. «Братья, – по словам Аристотеля, – равны, поскольку они не различаются возрастом». Феодосий и Валент в постановлении о порядке рангов, который должен соблюдаться между консулами, предписывают: «Кто же в одном и том же достоинстве должен быть первым, если не тот, кто первый заслужил это достоинство (D de Albo scrlbendo. L.I.C. de Cons. 1. XII)[440]. И тут древний обычай возобладал также в обществе царей и народов, так что те, которые первые исповедали христианство, имели преимущество перед прочими на соборах по делам христианства[441].

XXII. В обществах, образуемых путем объединения имущества, голоса считаются соразмерно принадлежащим каждому паям

Однако же нужно добавить следующее: всякий раз, когда общество имеет основание в имуществе, в котором все члены участвуют не в равной мере, например, если в наследстве или в каком-нибудь имении один имеет половину, другой – треть, третий – четверть, тогда не только следует сообразовать порядок с мерой их участия в имуществе, но и голоса членов следует оценивать тем же способом, то есть, так сказать, сообразно размерам их пая. Это столь же соответствует естественной справедливости, как и подтверждено римскими законами (L. Malorem partem. D. de pactis. L. Si plures. D. Depositi. L. Cum bona. D. de rebus auct. lud poesid.). Так, Страбон сообщает (кн. XIII), что когда Ливия и три соседних города соединились как бы в одно целое, то они согласились, что прочие при голосовании будут иметь по одному голосу, а Ливия – два, ибо в общее достояние она внесла гораздо больше прочих. Он же сообщает (кн. XIV), что в Ливий было двадцать три города, из которых одни имели по три, другие – по два, третьи – по одному голосу[442] при голосовании, и таким же образом между ними распределялись повинности. Но правильно замечает Аристотель, что это справедливо, «если общество учреждено ради объединения имущества» («Политика», кн. III, гл. IX).

XXIII. Право государства в отношении подданных

Общение, которым многие отцы семейств объединяются в единый народ и государство, сообщает наибольшее право целому над частями; ибо это есть совершеннейшее общество; и нет ни одного внешнего человеческого действия, которое не было бы подчинено этому обществу само по себе или силой обстоятельств. И это есть то самое, что высказано Аристотелем: «Законы содержат предписания о всякого рода вещах» («Этика», кн. V, гл. 3).

XXIV. Дозволено ли гражданам выходить из состава государства; пояснение этого с помощью различения понятий

1. Здесь обычно возникает вопрос, дозволено ли гражданам выходить из состава государства[443], не испросив на это разрешения. Нам известны народы, где это не дозволено, как, например, у москвитян. Мы не отрицаем, что на подобных условиях можно вступать в гражданское общество и нравы могут получить силу договора. По римским законам, по крайней мере по позднейшим, было дозволено менять свое место жительства, но тот, кто менял место жительства, тем не менее не освобождался от повинностей по отношению к прежнему городскому управлению (L. Filii. D. ad. Municipium). Однако те, для которых было издано такое постановление, оставались в пределах Римской империи, и это самое постановление преследовало особую цель, а именно – уплату налогов.

2. Но мы спрашиваем, чего же следует естественно ожидать, если нет никакой другой договоренности не в отношении какой-нибудь части государства, но в отношении всего государства или даже пределов единой империи. И в самом деле, что нельзя выходить из состава государства скопом[444], в достаточной мере следует из необходимости, заложенной в его цели, которая в области нравственной составляет право; ибо если такой выход дозволен, то гражданское общество не может существовать. Выход отдельных лиц представляет собой нечто иное, подобно тому, как одно дело черпать воду из реки, а иное дело отводить ее русло. «Возможность каждого избирать государство и быть членом любого государства не ограничена» – говорит Трифоний. Цицерон в речи «В защиту Бальба» одобряет то право, согласно которому «никто не обязан оставаться в государстве против воли», и называет «основой свободы возможность для каждого быть хозяином своего права, то есть по усмотрению удерживать или оставлять его» (L. in bello. D. de capt. et postl.). Однако же здесь надлежит соблюдать правило естественной справедливости, которому римляне следовали при прекращении существования частных обществ и согласно которому не дозволено то, что противоречит интересам всего общества. Ибо, как правильно заметил юрист Прокул, всегда следует соблюдать не то, что важно для одного из участников общества, но то, что годится для всего общества. Но гражданскому обществу важно[445], чтобы отдельный гражданин не выходил из его состава, если в его лице сосредоточены большие долговые обязательства и если только такой гражданин не изъявит готовности уплатить свою часть, равным образом если с согласия населения начата война, в особенности если угрожает осада, и такой гражданин не выражает готовности представить взамен себя другого подходящего для защиты государства (L. actione. Labeo. D. pro socio).

3. Кроме указанных случаев, вполне вероятно, что народы дадут согласие на свободный выход граждан из государства, потому что они могут извлечь не меньшую пользу из такой свободы, чем другие страны.

XXV. О том, что государству не принадлежит право на изгнанников

Государство не имеет никакого права на изгнанников[446]. Гераклиды после изгнания их Эврисфеем из Аргоса так говорят у Еврипида