– Плакала, – коротко ответил Костик.

– Я думаю, что не от счастья.

– Точно. Еще и обозвала меня идиотом.

– У тебя проницательная жена, – с хмурым видом оценил Демин.

Он все еще был не в духе. Но Костя нисколько не обиделся.

У него была отдельная комната для работы. На мониторе высвечивались строчки текста, больше похожего на абракадабру.

– А игры у тебя есть? – спросила Светлана.

– Мы же ненадолго, – напомнил я.

– И я недолго.

– Я запущу игру, – сказал Костя. – И еще напою вас кофе. Ночью это первейшее дело. Вы откуда так поздно, кстати?

– Со съемки, – ответил я. – Тебе отдельное спасибо за фотографию лилипута.

– Пригодилась?

– Еще как! Ты бы видел лицо нашего героя, когда он увидел снимок.

– На парня было больно смотреть, – не отрываясь от компьютера, сообщила Светлана.

– Я слышал, вас переместили на ночное время.

– Мы и сами пока не знаем, если честно.

– Я все равно буду смотреть. Мне нравится.

Костя неторопливо готовил кофе. Так же спокойно и основательно, как делал все в своей жизни.

– Мне Настя говорила, что у вас там снова какие-то неприятности, она по телевизору слышала.

– Это о каких неприятностях речь? У нас их в последнее время так много, что мы уже и сами путаемся…

– Нападение, я слышал, было. На вас и на людей из прокуратуры.

– Было, – подтвердил я. Склонил голову и показал выстриженную макушку и наложенный докторами шов.

– Крепко досталось, – оценил Костя.

– Звездопад был что надо, – согласился я.

– Бандитов не нашли?

– Угадай с трех раз.

– Понятно, – вздохнул Костик. – Прошу к столу.

Светлане, которая никак не могла расстаться с компьютером, он лично отнес кофе.

– Как теща? – спросил Демин. – Не притесняет?

– У нас с ней взаимоуважительное взаимопонимание.

– Хорошо сказал, – кивнул Илья. – Она тебя еще не раскусила, кстати, заговорщик?

– Это вы о чем?

– О нашем розыгрыше в ресторане.

Костик вспомнил и засмеялся.

– Нет. Это наш с Настей секрет.

Он выглядел беспечным, а я вдруг подумал, на какой зыбкой основе всегда покоится счастье. Стоит только Изольде Ромуальдовне узнать о розыгрыше – и для этой пары начнется совсем другая жизнь. Вполне возможно, что все в конце концов закончится разводом. Браки часто распадаются в силу причин, которые трудно или вовсе невозможно объяснить.

– Эту тайну вы должны беречь пуще всего остального, – сказала Светлана и снова уткнулась в монитор. – Ну что такое! Ничего не понимаю!

Что-то там у нее не ладилось.

– Приходите к нам, – предложил Костик. – Настя будет рада.

Я замахал на него руками, будто он сказал что-то необдуманное.

– А я бы пошел, – мечтательно протянул Илья.

Вот только его там и не хватало.

– Да что же это такое? – сказала с досадой Светлана. – Это не игра, а тест для сумасшедших! Я же даже не выстрелила!

Мы подошли к компьютеру. На экране разгорелся нешуточный бой. Черные рыцари один за другим атаковали Светлану, но ей удавалось избегать смертельной опасности, первой поражая врагов. Иногда, правда, рыцари погибали сами по себе. Светлана еще даже не успевала нажать на кнопку, а рыцарь падал, сраженный, по-видимому, каким-то страшным недугом.

– Это Злой Горбун, – сказал Костик.

– Какой Горбун?

– Злой Горбун. Он как последний шанс для висельника – может вмешаться в ход событий и спасти. Если вы медлите с выстрелом, он может вмешаться и убить вашего врага, а может и не вмешаться – это уж как повезет. Он на вашей стороне, но никогда не знаешь, захочет ли он тебе помочь. Здесь заложена программа невычисляемых случайностей.

– А почему Горбун?

– Не знаю. Так называется эта игровая программа. Для звучности, наверное.

Костик остановил игру и вызвал на экран изображение горбатого старика в бесформенных черных одеяниях. В углу экрана светилась цифра 4.

– Он вам уже четыре раза помог, – сказал Костик. – Вот здесь указано – видите?

– А я заметила только трижды.

– Он же не лезет на первые роли. Делает свое дело исподтишка.

– Но смысл-то в чем? – удивилась Светлана. – Мне интереснее было бы сражаться самой.

– Говорю же – специально привнесен элемент случайности. Когда вы идете к своей цели, вам на вашем пути кто-то может помочь, а кто-то, напротив, будет мешать. Это как в жизни.

Как в жизни. Я в тот раз не обратил внимания на эти слова.

Меня допрашивал новый следователь, которого я видел впервые. Он представился Морозовым и сказал, что будет вести дело об убийстве Гончарова.

– А где Ряжский? – не удержался я.

– Болеет.

Значит, совсем плохи дела у Ряжского. Ему в тот раз так досталось на Ленинградском проспекте, что до сих пор бюллетенит.

– Жаль, – искренне сказал я. – Передавайте ему от меня привет.

– Спасибо.

Хотя Морозов, судя по его вопросам, уже успел ознакомиться с материалами уголовного дела, все-таки чувствовалось, что кое о чем он пока не имел никакого представления. Он иногда задавал вопросы, на которые мне уже приходилось отвечать тому же Ряжскому. Вопросы в основном касались Гончарова. Кто он, откуда взялся, чем занимался в нашей группе, действительно ли ходил в офис к Боголюбову и не с моей ли подачи это было. Может, Морозов проверял меня, спрашивая об этом? Ждал, не собьюсь ли я, ответив невпопад?

– А о прежней жизни Гончарова вам что-нибудь известно?

– Да.

– Расскажите, пожалуйста.

– Он работал грузчиком.

– Где?

– В овощном магазине.

– Адрес магазина?

Я продиктовал. Морозов даже не потрудился записать. Только кивнул – и все. Я понял, что этот адрес ему известен и почти наверняка прокурорские уже успели там побывать. С каким, интересно, результатом? Тоже, наверное, не нашли Колпакова.

– Он вам сам об этом рассказывал?

– В общем, да. И жена его – тоже.

– Жена – это кто?

– Нина Тихоновна, – сказал я, несколько удивленный.

– А, понятно. Дальше, пожалуйста.

– А прежде Гончаров работал в столярной мастерской.