— Ты забыл о своих обязательствах передо мной? Перед Военным министерством?

— Нет. Но я решил, что больше не буду выполнять их.

— Ты хочешь оказаться на виселице?

— Нет, — твердо сказал он. — Представьте себе, нет.

Уильям открыл рот, закрыл его и откинулся на спинку стула, недовольно ворча:

— Будь проклят Уит! Мне не следовало говорить ему.

— Будьте прокляты вы! — резко произнес Хантер, выпрямляясь на своем стуле. — Вы солгали мне.

Уильям тяжело, но чересчур наигранно вздохнул:

— Да. Да, я солгал. И не единожды, на самом деле.

— Вы подбросили компромат, чтобы меня обвинили в предательстве?

— Строго говоря, эти письма не были подброшены. Они не покидали моего кармана. Я просто вытащил их… — Он замолчал под пронзительным взглядом прищурившегося Хантера. — Ну хорошо, я подбросил их.

— Я думал, что невольно стал предателем. — Ему не давала покоя мысль, что кто-то одержал над ним верх, что кто-то использовал его. — Я думал, меня повесят.

Это его тоже мучило. И то, что его использовали, особенно не нравилось ему сейчас.

Он погрозил Уильяму пальцем:

— Я должен вызвать вас на дуэль.

— Тебя точно повесят, если ты меня застрелишь.

Хантер снова погрозил ему пальцем:

— Я должен избить вас до бесчувствия.

— Может, отложим это, пока я не объясню, почему я так поступил? Или ты не хочешь знать?

Хантер зарычал, но опустил руку:

— И почему же?

— Потому что я хотел, чтобы ты стал агентом, а в то время это был единственный способ привлечь тебя к сотрудничеству. — Уильям хитро посмотрел на него. — Ты бы стал работать на Военное министерство просто потому, что я попросил бы тебя об этом?

— Нет.

Уильям кивнул:

— Ты мне был нужен. Ты один из немногих людей, которые могут в любом слое общества чувствовать себя своим, потому что в какой-то степени ты принадлежал практически ко всем слоям. Ты был, помимо всего прочего, нищим, вором, торговцем и, к тому времени, когда я тебя заметил, гостем в самых элитных домах Англии.

— Поэтому вы не конфисковали мое имущество? — спросил Хантер. — Потому что знали, что, лишись я его, меня не примут в светском обществе?

— Ну, поэтому, и потому, что я предпочитаю честную игру. Я никогда не собирался наказывать тебя, всего лишь использовать.

— Вы рассчитываете, что я буду вам благодарен за это?

— За это — нет. За то, что дал тебе возможность проявить себя, — да.

— Самодовольный осел! — прорычал Хантер. — Проявить себя ради кого? Ради вас? Принца-регента?

— Ради себя самого, — сказал Уильям. — Признаю, не о твоем благополучии я думал, подбрасывая письма, но это все же пошло тебе на пользу. Твое обязательство передо мной…

— Не было никакого чертового обязательства.

— То, что ты считал обязательством тогда, — поправил себя Уильям, — вынудило тебя перестать заниматься темными делишками. И у тебя появился шанс, стать таким человеком, каким, как ты считаешь, ты только притворялся.

Хантер дал себе минутку, чтобы попытаться уяснить последнюю фразу.

— Что, черт возьми, это значит?

— Это значит, что ты хороший агент, Хантер. Один из самых надежных, работавших у меня.

— У меня ведь никогда не было выбора.

— Конечно был, — пренебрежительно бросил Уильям. — Ты мог уехать. Ничто не могло помешать тебе несколько лет назад просто исчезнуть.

— Чтобы ваши люди подстрелили меня, как убегающую лису?

Уильям отмахнулся:

— Ты знаешь, как оставаться в тени, как ускользать.

— От таких, как Мак-Алистер?

Этот мужчина был убийцей. Очень способным убийцей.

Уильям, видимо, думал о том же, почесывая свой нос, потом он неожиданно ухмыльнулся:

— Я бы заплатил хорошие деньги, чтобы понаблюдать за этим состязанием. Это было бы грандиозно.

Оно закончилось бы смертью одного из них или обоих.

— Вы любитель жутких зрелищ, не так ли?

Уильям пожал плечами:

— При моем роде деятельности без этого не обойтись. Кстати… Я ухожу в отставку.

— Я… — Хантер наклонил голову, чтобы почесать переносицу. Так-так, этот человек хочет сменить тему. — Я рад за вас. Или выражаю свои глубочайшие соболезнования — на ваш выбор. Можем мы вернуться к неотложному делу?

— Это и есть неотложное дело. Я хочу сделать тебя своим преемником.

Хантер резко вскинул голову:

— Что? Меня? Какого черта?

— Потому что ты хороший человек и надежный агент. Разве я только что не сказал это?

— Я… — Хантер поднял вверх палец. — Минуту!

Ему нужна была эта чертова минута, чтобы его плохо соображающие мозги осознали происходящее. Уильям подбросил компромат, введя его в заблуждение, и использовал его, а сейчас предлагает ему важный пост, который давал исключительную власть. Не слишком ли много сюрпризов за такой короткий промежуток времени? Уильям, несомненно, понимал его состояние.

— Не заблуждайтесь, — сказал Хантер холодным тоном. — Мы не закончили с подброшенными письмами. А что касается вашего предложения, Уит, Алекс и Мак-Алистер — тоже прекрасные агенты. — Они как раз хорошие люди, в отличие от него самого, но он не собирался обсуждать это. — Предложите одному из них.

Уильям покачал головой:

— Эта работа не для пэра. Она требует… скажем, гибкости моральных принципов.

— Мак-Алистер достаточно гибок.

— Ему не хватает дипломатичности.

После того, как Мак-Алистер оставил ремесло убийцы, он был отшельником.

— Это точно.

— Так что ты займешь этот пост.

— Нет. Я… Предложение… — Он провел рукой по лицу. Он понятия не имел, каким еще было это предложение, кроме того, что оно было поразительным. И неприемлемым? — Нет. Я не могу на это пойти. Я не могу рисковать…

Он хотел сказать, что может потерять Кейт, оставшись на работе в Военном министерстве. «Но она ведь не моя, чтобы терять ее?»

— Я не могу рисковать.

— Не такой уж это риск, уверяю тебя. Преимущественно это бумажная работа. — Уильям подтолкнул локтем стопку на своем столе и скривил губы. — Чертовски много бумажной работы. Но моя миссис Саммерс заявила, что у нее больше не будет мужа, работающего в Военном министерстве. Я пообещал уйти в отставку.

— Вы решили пойти на такую жертву ради нее?