Дернул меня к себе, перехватывая за талию и волосы. Потянул с силой голову назад и впился в губы. Нет, не целуя. Кусая. Сильно. Со злостью.

— Отпусти, — замолотила кулаками, стараясь оттолкнуть чужое противное лицо от себя. Слезы потекли по щекам. Всхлипнула, понимая, что сил не хватит. — Помогите!

— Замолчи, — сразу закрыл рот ладонью и подтолкнул в сторону моей квартиры. — Мы сейчас всё исправим. И ты станешь моей. Снова тихой и покорной.

Замычала, замотала головой, пытаясь ослабить хватку. Бесполезно. Илья и с силой втолкнул меня в квартиру. За стены уцепиться не смогла. Соскальзывали руки. Пролетела вперед по инерции. Он зашел следом и, не торопясь, запер за собой дверь.

Рванула в ванную, чтобы там закрыться. Надеясь, что Илья одумается. Даже получилось, но ненадолго.

— Мариночка, открой сама, или я выбью дверь. — услышала его довольный голос и легкий стук по наличнику.

— Уходи, оставь меня в покое! — крикнула, пытаясь в темноте найти хоть какое-то оружие от этого сумасшедшего. Меня трясло, как в лихорадке, голова совершенно не соображала, слезы текли, не переставая.

Ужас! Мамочки, как я в такое попала?

Хочу проснуться!

Кошмар. Что делать? Выхода я не видела.

— Я предупредил.

Сжалась в самом дальнем углу, обхватив себя за плечи. Понимала, он сделает, как сказал.

Боже, что с ним случилось? Я не узнавала Орлова. Он вел себя дико и ненормально.

— Илья, — позвала, надеясь вразумить, — пожалуйста, уходи! Пожалуйста!

Тишина. А потом… удар в дверь. Треск. И Орлов, не торопясь зашел внутрь.

— Зря ты меня не слушалась, — улыбнулся он слишком довольно. — Не хотела по-хорошему? Тогда будет по-плохому. Сама так выбрала, Мариночка.

Подхватил меня за футболку и дернул вверх, поднимая. Подхватил на руки и потащил из ванной наружу.

— Нет, отпусти, — замолотила руками, куда попаду, — отпусти меня!

Звонок в дверь на секунду замедлил этого сумасшедшего.

— Помогите, — закричала тут же, — помогите!

— Марина! — Глеб заколотил в дверь. Но помочь не мог. Металлическую коробку не выбьешь. А Илья дверь запер.

— Глеееб, — заревела, понимая, как он близко и как далеко одновременно.

— Ух как переживает! Да, Мариночка? — дико улыбнулся Орлов и, затащив меня в комнату, бросил на кровать. — Видать очень уж ты ему понравилась! Ну и я сейчас проверю. Дурак был, что тогда отказался!

— Нет, нет, — стала отползать, пятясь задом по кровати. — Не надо, Илья!

— Как это не надо? Надо, Марина, — дернул меня резко на себя, схватив за щиколотки и разводя ноги в стороны.

Изогнулась, пытаясь толкнуть его ногой. Но мерзавец навалился сверху, подмял под себя. Зафиксировал своим телом, а руки перехватил.

— Ну что, проверим, какая ты сладкая девочка? — растянул губы в неприятном оскале и опять укусил за губу.

Взвизгнула от боли. Стала снова вырываться и дергаться. Старалась скинуть с себя эту махину. Бесполезно. Илья, совершенно не обращая внимания на мое сопротивление, разорвал футболку и сильно сжал грудь. Начал дергать и щипать её.

Пока он отвлекся, освободила одну руку и вцепилась ногтями в жуткое лицо.

— Отпусти меня, гад, — вдавила пальцы сильнее, с силой царапая всё, куда дотянусь. Пощечины не ожидала, потому от сильного удара по лицу в первые мгновения потерялась. Кожу обожгло огнём. Даже голова откинулась в сторону.

Паника и понимание своего бессилия накрыли с головой. Особенно когда Орлов стал стягивать с меня шорты. Его мерзкие пальцы лапали всю меня, укусы-поцелуи заставляли вздрагивать и плакать от боли.

— Нет. Нет! — шептала сама себе, а потом и ему. — Нет! Не трогай меня!

Сил практически не оставалось. Я задыхалась от страха и того, что скоро произойдет. Орлов, уже почти невменяемый, рычал и тискал меня как куклу. Сжалась вся, когда он просунул мне руку между ног и с силой вдавил в меня пальцы. Завизжала от боли. Из-за слёз ничего не видела.

Когда насильник скатился с меня, поняла не сразу. Просто вдруг стало легко и прохладно голой коже. Сморгнула слезы. И не сразу сообразила, что в комнате появился Глеб. Злой. Нет. Очень злой. Бешенный. И до ужаса спокойный с виду. И сейчас он четко и методично избивал Орлова. Удары сыпались один за другим. Резкие. Точные.

Смотрела на это, не донца понимая, что происходит. Звонок в дверь и серия громких ударов в неё заставили очнуться. Завернулась в покрывало и по стеночке, обходя дерущихся, пошлепала в прихожую. Сашка ворвался сразу, схватил в объятия, но услышав, как я дернулась и заскулила, сразу отпустил.

— Мариш, тихо-тихо, сейчас Глеб придет, потерпи немножко, — погладил меня по голове и поспешил в комнату, откуда слышались стоны.

А я прислонилась к стене и тихонько сползла по ней вниз.

Господи, спасибо тебе! Успел. Защитил.

Всё, что происходило дальше в тот день, слилось для меня в сплошной калейдоскоп событий, которые я после не могла до конца вспомнить.

Так, я совершенно не поняла, куда делся Орлов из квартиры. Как я умудрилась переодеться в нормальную одежду и попасть в больницу.

Всё, что я видела перед собой — это мой Глеб. Его глаза, совсем не карие, как обычно, а практически чёрные от беспокойства. Я вцепилась в него мертвой хваткой, как только он поднял меня на руки в квартире. И больше не отпускала. Прижавшись носом к его сильной, крепкой шее, втягивала свой идеальный аромат и потихоньку приходила в себе. Мне всё казалось, что я сплю или потеряла сознание, и сейчас очнусь, а кошмар продолжится.

Но надежные руки держали крепко и аккуратно одновременно. Дарили защиту и уверенность, что всё плохое в прошлом, и с этого момента всё будет хорошо. И можно чуть-чуть выдохнуть, и расслабить сведенное судорогой тело.

— Ты меня спас. — прошептала Глебу, обхватив его за колючие щеки, заглядывая в глаза и смаргивая слёзы. — Успел. Защитил.

— И всегда буду, — прислонился лбом к моему, — не сомневайся во мне, Мариш.

— Не буду. Никогда не буду. Прости, что так долго ждал. — погладила по щеке.

— Всё хорошо. Я тебя очень люблю.

Всхлипнула и заморгала, чтобы видеть родные глаза.

— Правда?

— Правда, — погладил по волосам и тихонько поцеловал.

— А я тебя люблю, — кивнула в ответ.

— Знаю, маленькая.

Божечки, как хорошо и правильно было находиться в его руках. Чувствовать уверенность, надежность, заботу. И впитывать их в себя, как губка.

— Риш, пойдем, тебя доктор осмотрит, — погладил по щеке, — не бойся, я буду рядом.