«Да просто как я могла его отпустить! – ругала она себя, беспокойно поворачиваясь на другой бок. – Теперь сама не понимаю, был он или померещился! Нет, был, с привидением его не перепутаешь! И от привидений, думаю, не воняет перегаром! Он был пьян, и не первый день! А одет прилично, и уж на звонок в Москву денег хватило бы. Не похоже, чтобы он под мостом ночевал!» Девушка вспоминала, как был одет Паша – модные, искусственно состаренные джинсы, чистая рубашка в стиле «сафари», на загорелой шее что-то поблескивало. «Цепочка с медальоном? Он всегда любил что-то носить на шее, вот я и подарила ему тогда черепашку. Черепашка! – Таня широко открыла глаза и села на скрипнувшей кровати. Тишина в доме стояла такая, что у нее звенело в ушах. – Черепашку, конечно, оставил в часовне он! И надпись на зеркале – его рук дело! И веточка кумари, которая повела меня в сторону гор, прочь от моря... Как я сразу не поняла? Это было совсем как в нашей игре, когда мы дарили друг другу подарки. По всей квартире раскидывались подсказки, и если все расшифровать, найдешь приз! Вот я и нашла черепашку, только что это было? Приветствие? Предупреждение? Или он так прощался навсегда? Почему сам меня там не встретил? Ведь я ничего не поняла, только встревожилась! – Таня сердито тряхнула головой, словно Паша был рядом и его можно было упрекать, сколько душе угодно. – А теперь он вдруг выползает из какой-то щели, угрожает мне и снова делает ноги! И почему я должна воспринимать его всерьез? Андрей даже слушать не стал, уснул и был абсолютно прав! Завтра у нас трудный день, еще можно выспаться, в доме никого, кроме нас двоих, нет! Так чего ради я тут сама себя караулю?!»

Она встала и, пробравшись мимо туалетного столика к приоткрытому окну, облокотилась на подоконник, вдыхая резковатый ночной воздух. Окно спальни выходило на галерею, из него весь крохотный дворик был бы виден как на ладони... Если бы над ним горел фонарь. Впрочем, освещать было нечего – открыв окно и высунувшись, девушка различила внизу только каменные плиты. Этот двор казался ей странным – он был слишком пустым, вылизанным, каким-то нежилым. Таких двориков она уже немало видела в Греции через невысокие заборы, и всегда их что-то оживляло – или одинокое деревце, или старинный, сложенный из тесаных камней очаг, или... «Ну да, горшки с цветами!» – кивнула своим мыслям девушка, складывая на подоконнике руки и опуская на них голову. От свежего воздуха ей стало легче, тяжелые мысли, одолевавшие после сумбурной встречи с Пашей, как-то стушевались, отступили на задний план. Спать захотелось так, что ее не остановила бы уже никакая опасность – вымышленная или настоящая. Прикрыв наполовину окно, Таня принялась раздеваться, борясь с зевотой, и усталыми рывками стаскивая с себя вещи.

«Бояться нечего». Она откинула покрывало и скользнула в шелковистую прохладу простыней – на ее удачу, свежих и даже пахнущих лавандой. На миг Таня ощутила себя в отеле, в номере для новобрачных – именно такие кровати, представлялось ей, должны украшать подобные уголки. Сладко потянувшись, она закрыла глаза и подмяла под голову подушку, которая до этого прикрывала антихудожественную Венеру. Мысли пошли слегка врозь, как всегда перед тем, как окончательно разбежаться и уступить место глубокому сну. В этот момент они напоминали Тане детишек, выбегающих на крыльцо школы после окончания дневных уроков. Они еще вместе, но секунда – и от их единства не останется и следа, и начнется история, где нет ни правил, ни законов. «Как жаль, что я не запоминаю снов. – Таня повыше натянула атласное покрывало и сладко зарылась головой в подушку. – А двор странный... Ирина гостиную так заставила горшками, что к окну не подойдешь, и на полу, наверное, вечно вода... На галерее под моим окном – опять горшки, и как эти трухлявые доски под ними не проломятся! А во дворе – хоть бы крошечный цветочек вырастила! Впрочем, она вообще женщина со странностями. Взять хотя бы эту кровать... Лежать на ней приятно, слов нет, но эти росписи, резные колонки, и этот мрачный лиловый балдахин... Она похожа на катафалк, не хватает только черных лошадей и гробовщика в цилиндре...» Девушка начала было представлять себе лошадей и цилиндр, но явившаяся было картинка мгновенно расплылась – и она уснула.

Ей казалось, что прошла всего минута, и потому, почувствовав на своем плече руку и услышав шепот Андрея, девушка раздраженно бросила сквозь сон:

– С ума сошел, спать еще и спать...

Что его появление может иметь другое объяснение, ей даже в голову не пришло. Андрей, по ее мнению, настолько не годился в ловеласы, что никакой опасности не представлял. Тряхнув головой, она с досадой приподнялась на локте и взглянула на парня, склонившегося над постелью:

– Очумел? Который час?

– Не знаю, – прошипел тот, прикладывая к губам палец. – А ну, тише, во дворе кто-то ходит!

Сонная одурь мигом слетала с девушки, и она почувствовала, как все тело неприятно и почти болезненно леденеет. Оцепенев и расширив глаза, она смотрела на Андрея, ожидая приказаний. В этот момент она целиком передала ситуацию в его руки, настолько ее парализовал страх. «Как я могла заснуть?! – в отчаянии спрашивала себя девушка. – А если бы меня задушили во сне?! Как Ольгу?! Андрей мог даже не услышать!»

Лампа все еще горела на туалетном столике, и, стоя на галерее, можно было отлично видеть всю спальню. Таня сжалась при одной мысли об этом и спустила было ноги с постели, чтобы где-нибудь спрятаться, но Андрей схватил ее за руку чуть выше локтя и так сдавил, что она тихо охнула от боли.

– Ложись, – прошипел он. – А я спрячусь под окном.

– Зачем ложиться? – беспомощно пролепетала Таня, тем не менее выполняя его указание. – Где он? Ты слышишь его?

– Все еще внизу, – еле слышно ответил Андрей, устраиваясь в своем убежище. Невысокий, худой, он умудрился так съежиться под окном, что его невозможно было заметить ни снаружи, с галереи, ни от дверей спальни – его прикрыла пышная кровать.

– А вдруг уже на галерее? – дрожа, возразила она, комкая в пальцах атласное покрывало. – Вдруг он...

– Лестница так скрипит, что ты сама услышишь, когда он сюда полезет, – возразил парень. – Наверное, потому он и не решается подняться, топчется внизу.

– А почему ты спрятался? – чуть осмелела девушка. – Может, пугнешь его? Давай поднимем шум? Есть ведь тут соседи? Услышат, он испугается и убежит!

– Вот еще! Я хочу его поймать, – исчерпывающе ответил Андрей, и его маленькие голубые глаза блеснули так сердито и азартно, что Таня поняла – отговаривать его от этого рискованного шага бесполезно. Странно – в это мгновение она и сама вдруг ощутила прилив смелости. Больше всего ее обнадежило то, что незваный гость сам, по всей видимости, боялся, раз не решался воспользоваться скрипучей деревянной лестницей, чтобы добраться до жертвы.

– А если у него пистолет? – предположила она, прислушиваясь к ночной тишине. Если бы не заявление Андрея, что во двор кто-то проник, Таня никак ничего не заподозрила бы. – Застрелит меня через окно! Что тогда толку, что ты его поймаешь!

– Стрелять он не будет, – уверенно ответил парень. – Этот шума боится, что-то другое придумал. Значит, придется ему в комнату войти. Т-сс! Двинулся!