Но вместо того, чтобы спать в его доме, поднимаюсь с огромной кровати. Тело отзывается ноющей болью.

Помню отрывками, как хватал меня. Больно и с маниакальной одержимостью. Как что-то одновременно самое дорогое в его жизни и самое бесполезное. Как то, что жаль испортить и не жаль уничтожить.

Бреду в свою комнату, не обращая внимание на снующие туда-сюда мужские фигуры, и их голодные взгляды.

— Как все прошло?

Прислоняюсь спиной к двери и вижу перед собой Бахмал. Ее узенькие глаза загораются интересом.

— Лучшая ночь в моей жизни, — почти не вру.

— Какой он, расскажи?

Она подминает ноги под себя и ждёт.

— Ну...

Выдыхаю и ползу к кровати.

— Большой и сильный.

Поднимаю вверх запястье, рассматривая оставленные следы его пальцев.

— Старый?

— Нет.

— Извращенец?

— Наверное нет, — пожимаю плечами.

Хотя можно ли назвать секс с Леоном нормальным? Вряд ли.

— Ясно, — выдыхает Бахмал.

Кажется, что она разочарована моим рассказом.

— Ты знаешь, кто владелец этого всего?

Окидываю взглядом помещение.

— А зачем тебе это знать?

— Просто интересно.

— Девчонки рассказывали, что один раз их всех собрали в общем зале. Выстроили в длинную линию и раздели. Так и простояли пару часов, пока не пришел он.

— Они рассказывали как его звали?

— Хозяин.

Бахмал повела плечиком, и тонкая бретелька маечки спустилась ниже.

— Руками было запрещено трогать. Только ртом.

Наверное, в истории больше не было случаев, когда одного мужчину обслуживало более двухсот девушек. И у Калигулы не было столько.

— Так это все принадлежит ему одному?

Меня мало интересуют плотские утехи Королева. Хочу докопаться глубже. Не верю, что столько баб в одном помещении не разнюхали все о хозяине.

— Старая шлюха имеет долю. Она руководит домом очень давно. Возможно, что все записано на нее. Я точно слышала, что дом принадлежит женщине.

Киваю. Хоть что-то. Вряд ли бы Король стал настолько рисковать и вписывать свое имя в бумаги. Это и так понятно.

Отворачиваюсь к стене и закрываю глаза. Во рту до сих пор сушит, голова раскалывается, и я вскоре проваливаюсь в сон.

* * *

— Вставай, соня.

Бахмал трясет меня за руку, а я с трудом открываю глаза.

Она в красивом нижнем белье, с какими то рожками вкрученными в волосы, носится по комнате.

— Собирайся. Мамка сказала, что на сборы у нас полчаса. Приезжает какой-то особенный хрен.

— И что?

Спросонья не пойму о чем говорит соседка.

— И то, что у тебя очень мало времени, Ксюш. Появишься перед клиентом с таким лицом и тебя ждет наказание.

— Подожди... Какой клиент? У меня есть же...

— На встречу с вип-персонами собираются все, кого называют. Даже если ты купленная.

Нет. Мгновенно схожу с ума от услышанного.

Резко поднимаюсь с кровати, натягиваю халатик и вылетаю из комнаты.

Пробегаю по коридору мимо охраны, которая даже бровью не ведет в мою сторону.

— Что это значит? — врываюсь в комнату к мамке.

— Ты охуела?

Она поднимается со стула, ее взгляд не говорит ни о чем хорошем, но мне плевать.

— Меня купили! Купили! И сейчас Бахмал сообщает мне, что я должна собираться для кого-то особенного!

— И что тебя так возмущает? Тебе говорят, ты делаешь. Как тупая обезьяна. Понятно?

Она подходит ко мне вплотную и хватает меня за волосы.

— Такие шелковые, ухоженные. Дорогая. Ты совсем не похожа на шлюху, я это сразу поняла. Не хочешь ничего рассказать мамочке?

Чувствую, как земля уходит из-под ног. Ярость, которая пару секунд назад захлестывала меня, волной спадает.

— Это нечестно.

— Проституция вообще не совсем честное дело, как считаешь? Или ты беспокоишься, что твой ебарь заметит подвох? Не переживай.

Она с мнимой заботой гладит меня по щеке, одновременно прижимая к себе, отсекая попытки отстраниться.

— А если он сегодня придет?

Пытаюсь найти аргумент.

— Не приедет. Уж не думаешь ли ты, что сильно зацепила его? Я наблюдала за тобой. Ты исполняешь на галимую троечку. Любая из моих девок может затмить тебя.

— Если я расскажу ему что ты подсматривала, он отрежет твою тупую голову, — выплевываю, и наконец отхожу от нее.

— Он сам попросил записывать. Еще одна услуга из нашего прайс-листа, — ухмыляется мерзкой улыбкой, а меня будто окатили ледяной водой.

Нет. Леон не мог.

— Чтобы потом передергивать длинными скучными вечерами.

— Ты врешь!

Взвизгиваю и хватаюсь за голову, которая готова взорваться от всего происходящего.

В этот момент я понимаю, что больше не вывожу. Свечи сожжены, а игра продолжается без меня. Меня давно выбили из доски, на которой осталось только два короля.

— Ты мне надоела. Иди одевайся.

Вылетаю из комнаты и врезаюсь в громилу, который оттаптывает пороги на втором этаже.

— Пусти, придурок, — дергаюсь, когда он больно хватает меня за локти.

Почти слышу хруст своих костей.

— Не дури. Фантом скоро заберёт тебя. Жди, — шепчет почти беззвучно, но я слышу каждое слово, будто оно у меня в мозгу.

Он отпускает меня так же резко, как и схватил.

Я оборачиваюсь на верзилу и ощущаю взгляд полный ненависти. Видно, что его самого мало улыбает перспектива работать на два фронта.

Залетаю в комнату и хватаю первые попавшиеся шмотки. Что если сейчас появится Леон? Придет, чтобы забрать меня отсюда. Я должна быть готова.

Быстро расстёгиваю цепочку и вешаю на нее маленькую флешку. Прячу улику под воротником платья.

— Выглядишь как будто собралась в картинную галерею, — комментирует мой внешний вид Бахмал.

Она обошлась короткими шортами и таким же топом.

— Целомудрие привлекает всяких извращенцев и ублюдков. Вот увидишь.

Лихорадочно дергаю замок на спине.

— Посмотрим, — она вздыхает и застегивает босоножки на длинном каблуке.

В зал мы спускаемся через двадцать минут. Количество избранных поражает. Король опытный заводчик, только его не интересуют животные. Он обзавелся личным гаремом и правил в нем.