Кори с сомнением посмотрела на него. Фут действительно был воспитанным, спокойным человеком, редко участвовал в дурацких розыгрышах, которые остальные продавцы регулярно устраивали для нее. И она точно знала, что ему не нравится система кредитного мошенничества. Но она не решалась что-то сказать, подтвердить или опровергнуть его подозрения.

— Да, — кивнул сам себе Фут. — Именно так вы и думаете: его подставили. И забрались сюда, чтобы найти доказательства.

Кори удивилась его проницательности.

Фут протянул руку к ее сумке и открыл клапан.

— Вот оно. Личное дело Джека Свенсона. Значит, я был прав. — Он слабо улыбнулся. — Знаете что, мы с вами можем стать союзниками. Будем работать вместе. Я помогу вам, а заодно и вычищу этот скотный двор.

— И вы не выдадите меня?

Он рассмеялся и покачал головой:

— Ни в коем случае. Но нам нужно поскорей выйти отсюда, пока не приехал Рикко-старший. Старый скунс иногда заявляется к пяти утра, чтобы спокойно поработать с документами.

Фут протянул ей руку и помог подняться. Кори едва не расплакалась от облегчения. Ноги все еще плохо слушались, и пришлось ухватиться за Фута.

— Я знаю одну закусочную, работающую по ночам, где мы можем выпить по чашечке кофе и позавтракать… А еще вы можете рассказать мне о своем отце и почему вы решили, что его подставили.

Он сделал приглашающий жест в сторону заднего выхода.

Одного взгляда на закусочную Кори хватило, чтобы спросить себя, не угодила ли она случайно в провал во времени. Ни один голливудский ретро-фильм не смог бы добиться такого эффекта. Это было подлинное прошлое: сломанные музыкальные автоматы в каждом углу, пузырящийся линолеум на полу пластиковые столики, украшенные персиковыми и бирюзовыми треугольниками, засиженное мухами меню и официантки — крашеные блондинки, передающие утренние заказы поварам на кухню.

Зато кофе здесь заваривали крепкий.

Кори зашла в дамскую комнату, достала из кармана и выбросила скомканные латексные перчатки, в которых пробиралась в офис. Что скажет Рикко-старший, когда обнаружит, что у него похитили документы? В крайнем случае можно взять выходной, чтобы не выслушивать его гневные тирады. Она вернулась в зал и допила свой кофе. Тем временем Фут заговорил, с каждой минутой все больше раздражаясь:

— Меня просто бесит, что эти парни не умеют и не хотят честно зарабатывать деньги. Я лучше всех в фирме продаю машины, а знаете почему? Потому что клиенты чувствуют, что я не жулик. Мне не нужно обсчитывать покупателя на десять центов, чтобы заработать приличные деньги.

— Я уверена, что они подставили моего отца.

— Чем больше я об этом думаю, тем отчетливее понимаю, что вы, скорее всего, правы. Джек — отличный парень. Не очень ловкий продавец, зато честный. Трудно представить, что он способен ограбить банк.

Кори предпочла вернуться к прежней теме:

— Как же тогда вы зарабатываете, если клиент не желает приплачивать сверх счета больше двухсот долларов?

Фут отпил пару глотков кофе:

— Есть множество способов честно заработать на продаже автомобиля. Возьмем, к примеру, машину ценой в семьдесят тысяч. Прежде всего, вы как продавец имеете право на трехпроцентную дилерскую скидку. Она не снижает цену автомобиля, только увеличивает ваш доход — и это уже две тысячи сто долларов. Кроме того, вы получаете процент от продажи — это еще тысяча или две. И какой-то процент вы еще заработаете при честном кредитовании. Так что нет никакой необходимости поднимать ставку.

Он с хрустом надкусил свой тост и старательно заработал челюстями.

— Как бы там ни было, — продолжил он, отпив еще кофе, — кредитное мошенничество — это не единственная афера, которой они занимаются. Иногда, если клиент очень стар или неопытен, они оформляют сделку на одну машину, а когда покупатель возвращается, чтобы ее забрать, подделывают документы и подсовывают ему другую. Похожую на первую, но стоящую намного дешевле. Несколько раз я видел, как эти ребята, отремонтировав поврежденный на тест-драйве автомобиль, продавали его как новый. И семейка Рикко поощряет такое жульничество. Не то чтобы в открытую — они все-таки не настолько глупы, — просто, как говорится, смотрят на это сквозь пальцы.

Фут подозвал официантку и заказал себе вторую порцию яичницы. У него был зверский аппетит.

— Вы готовы поручиться, что ваш отец не грабил банк? — спросил он, с сомнением посмотрев на Кори.

— Да, готова, — вспыхнула она. — Черт побери, он просто не мог это сделать!

— Хорошо-хорошо, я вам верю.

— Может быть, нам удастся заманить их в ловушку, — предположила Кори, немного помолчав.

— Я уже думал об этом. — Фут допил кофе, снова подозвал официантку и показал на пустую чашку. — Знаете, возможно, у нас получится не только восстановить честное имя вашего отца, но и поймать на махинациях всю эту гнилую контору.

— Каким образом?

Фут задумался:

— Мы приводим фиктивного покупателя. Со спрятанным микрофоном. Затем устраиваем так, чтобы клиентом занялся сам Рикко. Тогда мы получим доказательства, и полиция сможет начать расследование. Если у нас все получится, они с большим доверием отнесутся к вашим словам о невиновности отца.

Кори припомнила учебу в колледже Джона Джея.

— Микрофон? По-моему, без санкции прокурора этого делать нельзя. Полицейские даже не смогут использовать запись.

— А что у вашего отца с алиби? Где он был в тот момент, когда ограбили банк?

Кори покраснела:

— Я не спрашивала его об этом. Мне казалось, что это… неправильно.

— Наверное, он считает, что у него слабое алиби. Иначе бы не пустился в бега. Но возможно, он ошибается. Если Джек пользовался сотовым телефоном, то будет несложно определить, где он находился. Может быть, кто-то видел его или его автомобиль. А еще он мог расплачиваться кредитной картой в момент ограбления. Или сидел дома за компьютером и заходил в Интернет. В наше время существует миллион способов определить местоположение человека. Не исключено, что Джек имеет железное алиби, но даже не подозревает об этом.

Кори задумалась. В словах Фута был здравый смысл.

— Можно как-нибудь связаться с вашим отцом? — спросил он.

— Нет. Мне придется самой зайти к нему.

— У меня есть автомобиль. Мы могли бы поехать вместе.

Кори посмотрела на Фута. Он казался серьезным, надежным человеком. Но даже ему она не собиралась показывать убежище отца.

— Спасибо, но это как-то неудобно. Я возьму завтра отгул и поеду навестить его. А потом позвоню вам.

— Отлично. А я тем временем поговорю со своим другом, который, я уверен, не откажется прицепить микрофон и поймать за руку этих ублюдков. Он профессиональный актер, да и просто любит такие истории. Это я беру на себя. Возможно, вы правы и полицейские не смогут использовать запись, но она, безусловно, их заинтересует. Если прокурор услышит этот разговор, он обязательно даст санкцию.