— В природе есть закономерности. Мы можем назвать их Богом и, выявляя, заставить служить нам.

— Боги, которые служат людям, — это вообще ахинея, придуманная волосатой обезьяной ещё до каменного века, что же её повторять?.. Закономерности, конечно, существуют. Благодаря им существует и бесконечность. Уберите закономерности, и бесконечность станет абсурдной.

— Но что такое бесконечность?

— Тебе этого не объяснить. В твоём словаре нет ни подходящих слов, ни достаточных понятий. Конечному не постичь бесконечного. Как тьме не постичь света… Считай, что на эту тему лучше всего сказала русская матрёшка. Бесконечность построена именно на этом принципе…

— Но всё же я убеждён: мы — избранный народ.

— Кем вы избраны?

— Не важно кем, важно, что мы этому верим и это нас поддерживает.

— Тем хуже. Потому что уже завтра никто не станет верить ничему еврейскому. Анонимный народ растворяется в анонимности, когда его мечты отражают трусость и страх. Это вечный закон.

— А я? — в отчаянии спросил Борух. — Как сложится моя личная судьба? Чего мне нужно остерегаться и к чему тянуться?

— Поздно остерегаться и поздно тянуться: ты всю жизнь прислуживал своей требухе и своему тщеславию, после тебя не останется даже твоих денег, которые ты завещал наследникам. Деньги растворятся бесследно и пойдут на пользу тех, кого ты ныне считаешь своими врагами… Надо было жить для совершенства, ты же не представляешь себе, что это такое…

— Но божественная сила должна быть чувствительна к покаянию! Что, если я покаюсь?..

Ответа не последовало. Вихри какой-то силы, вызывавшей прозрение, ушли, и Борух вновь остался один.

Что-то давило на его рецепторы одновременно, он чувствовал заторможенность, угнетённость духа и бесконечную досаду…

Пусть простят мне потомки, которые используют эти записи, за их отрывочный и нелогичный порою характер.

По правде говоря, слова великого человека нельзя законспектировать: мысль гения горит и движется, как лава со склона горы. Она живёт в извержении важнейших истин эпохи, и все мы, кто это созерцает, кто внемлет гулу и рокоту вулкана, парализованы величием гения, могущественного, как и вулкан, и непредсказуемого и губительного, как огонь, скрытый в недрах земли.

Когда говорил Иосиф Виссарионович, я только слушал, не сомневаясь в правдивости каждого его слова, поскольку он как бы воочию видел одновременно всю эпоху и всё грядущее страны — дар как итог многолетнего служения Высшим Идеалам.

По условиям встреч я не имел права записывать слова Сталина на бумагу. Но я будто предчувствовал, что когда-либо мне придётся воспроизвести его тихий, спокойный голос и его подлинные слова: бессонными ночами я не раз пытался восстановить их.

Увы, мне это никогда не удавалось: с какого конца рисовать космос? с какой звезды считать всё скоплением звёзд?

Я делал свои записи — с перерывами — после 8 декабря 1991 года, когда предательство советской верхушки окончательно разрушило постройку гения, когда его храм был взорван, как он и предвидел…

«Никто не знает, как я, пока ещё способный ежедневно обозревать все историческое пространство планеты и видеть козни вроде бы совершенно скрытых от наблюдения групп, что это чрезвычайно важно — поскорее сменить поколения, определяющие движение нашего государственного корабля.

Есть неодолимый закон, по которому всякое событие должно от начала до конца твориться только тем человеческим материалом, который разжёг костёр и сделался сам дровами и углём эпохи. Если происходит задержка, натопленная изба превращается в смертельный склеп, где умирают молодожёны… Так же гибнет и будущее народов и наций. Нельзя закрывать «вьюшку», пока не выгорит топливо, но нельзя оставлять её открытой, когда жар на исходе…

Дореволюционное поколение тотчас закончило свой драматический путь, едва началась война с Германией. Оно стало помехой великому делу. Милые люди видели всё прежними глазами, иначе говоря, не видели ничего, а гениев меж ними не случилось, если они и были, их погубили в годы смуты. Я не тотчас осознал это. Когда же понял, вразумлённый более мудрыми, чем я, всё встало на свои места, — не Будённым и Ворошиловым, а новым, молодым генералам пришлось взять на себя ответственность, чтобы проложить путь победе. И теперь, когда горячая война закончена, но развязана ещё более опасная, коварная и гибельная «холодная война», нацеленная на захват и истязание наших душ, нашего сознания, нужны совершенно новые воины. Мы совершим роковую ошибку, если теперь со всею тщательностью не подготовим и не приведём к власти через 10–15 лет новое поколение убеждённых в правоте нашего исторического пути и нашего национального выбора граждан. Неизбежна трагедия, если поколение красноармейцев и партизан пересидит свои сроки, а Сталина уже не будет, чтобы подсказать верное решение…»

И ещё говорил Сталин: «Смешит одномерность восприятия событий, которую демонстрируют мои современники. Я давно знал, что марксизм послужит для нас только непрочной лестницей или, может быть, лазейкой. Отдавший марксизму многие годы жизни, я использовал его как оружие эпохи, которым владели мои враги. Я научился владеть им гораздо искуснее. Помню, я чуть даже не рассмеялся, когда мне предложили ритуально поучаствовать в несении гроба Ленина… Всё это далеко от зова моей души…

Истина существует всегда, независимо от того, знаем мы её или нет. Никакие теории не создают истины. Истина существует без них, она воспринимается или не воспринимается. И это зависит не столько от нашего ума и опыта, сколько от способности в нужный момент обнаруживать максимальное число связей и зависимостей каждого исследуемого предмета… Неясно, да? Мне и самому не вполне ясно. Но я достигаю результата. Я слышу музыку мира, которую не может растолковать ни единый профессор музыки… Не техника решит, хотя я воевал за технику. Не армии, не атомная бомба, даже не философия и не пропаганда — решит то, чей народ окажется более нравственным, более стойким в своих предпочтениях и более усердным в необходимых трудах…

Нигилизм будет возникать вновь и вновь — в разных формах, чтобы соблазнить народы и толкнуть их к тому, чтобы собственными руками погубить свои судьбы. Когда будущее рисуют лучше настоящего, знайте, это действует шайка негодяев. Они всегда будут выискивать в мире смертельных врагов, чтобы на энергии столкновения строить своё благополучие: вчера они называли изуверами, черносотенцами и фашистами сторонников царя, сегодня называют честных советских граждан «сталинистами» и «врагами демократии», завтра нас, победителей фашизма, объявят «фашистами»… Заговорщики ввергают мир в террор противостояний. Где нет равенства народов, там успешно действует шайка этих негодяев, не имеющих национальных корней, озабоченных только мировыми деньгами и мировой властью. И чем громче они будут кричать о том, что «альтернативы нет» и «иного не дано», тем упорнее народы должны сопротивляться этой неслышной агрессии энцефалитных клещей.