Князья Эсте — семья чрезвычайно интересная, так что было бы, пожалуй, немного несправедливо судить о них по этим двум большим скандалам. В целом они не были столь уж жестоки. Они стали первыми городскими аристократами, в 1208 году их, по решению коммуны, пригласили управлять Феррарой. Имя свое семья получила от названия древнего римского города Атеста, впоследствии сокращенного до Эсте. В этом городе, находившемся в нескольких милях от Падуи, у них был замок.

Даже в эпоху нестрогой морали князья Эсте выделялись огромным количеством прижитых ими незаконнорожденных детей. Когда Пий II в 1459 году посетил Феррару, то обратил внимание, что ни один из семи князей, принявших его у себя дома, не был рожден в законном браке. Самым большим сладострастником был Никколо III. Как говорит Уго Калеффини в рифмованной истории этой семьи, у Никколо было восемьсот любовниц, но была бы и тысяча — добавляет он одобрительно, — не прерви смерть его активную деятельность. Пий II, не одобрявший Никколо — «веселого похотливого толстяка», сказал, что у него была тьма сожительниц и в этом отношении он разборчивостью не отличался. Тем не менее странно, что признал он лишь около тридцати незаконных детей. Судьба выкидывает обычные фокусы: этот известный всем распутник требовал тем не менее от других абсолютной верности. «Видели бы вы его, — пишут хроникеры, — как он шагал по залам своего замка, в ярости кусая скипетр». В ту ночь он приказал казнить своего сына Уго и жену Паризину. Правители Италии никогда не делали различий между законными и незаконными детьми: все они росли вместе, жили в одних детских, учились у тех же преподавателей. Иногда незаконные дети по завещанию отца наследовали трон. В таких случаях принимали во внимание старшинство, а не законность происхождения. В Ферраре это было так обычно, что редкий правитель рожден был в законном браке. Так все и продолжалось вплоть до смерти в 1471 году герцога Борсо д'Эсте. Во времена же правления Никколо старый замок напоминал, должно быть, детский сад. У герцога часто кончались деньги: огромный его выводок временами жил в сказочной роскоши, однако бывали времена, когда они спали на соломе, но при этом укрывались одеялами из золотой парчи. Юношам денег давали в обрез, и в университете им запрещали приглашать друзей на обед. Сам герцог всегда появлялся на людях в великолепной одежде.

Никколо III можно отнести к тем ренессансным персонажам, которые одной ногой стояли в Средневековье. Будучи молодым человеком, он совершил паломничество в Святую Землю в компании с несколькими юношами из благородных семей. По Адриатике они переправились в венецианской галере, заглянули в Корфу, слушали там пение монахов. В Венеции ужинали с губернатором в апельсиновом саду. Об этом очень хорошо написал один из спутников Никколо. Когда они в 1413 году приехали в Иерусалим, после мессы у Гроба Господня Никколо присвоил своим спутникам рыцарское достоинство. Затем они отправились в полковую часовню, где он вручил им золотые шпоры. Весьма странно, что сам Никколо золотыми шпорами не обзавелся. Он позволил лишь надеть шпору на свой левый сапог и заявил, что другую шпору примет в усыпальнице святого Якова в Галиции. Прошло несколько лет, и этот средневековый персонаж сделался ренессансным князем и правителем, одним из первых правителей Северной Италии, который интересовался Древней Грецией. Не кто иной, как Никколо уговорил первого великого коллекционера греческих манускриптов Джованни Ауриспу приехать в Феррару. Он же возобновил работу древнего университета и привлек в свой город знаменитого врача Падуи — Микеля Савонаролу, деда Джироламо Савонаролы. Когда сыну Никколо, Леонелло, понадобился учитель, отец подыскал для него одного из первых итальянцев, учившихся греческому языку в Константинополе, Гварино да Верона, и так щедро обустроил его пребывание в Ферраре, что учитель остался там на всю жизнь. Странно, что сексуальные излишества герцога настолько ослепили последующие поколения, что они не заметили других сторон характера Никколо и не оценили его достижения. Жаль, что колоритная фигура этого представителя раннего Ренессанса вспоминается лишь в связи с незаконнорожденными детьми.

Наследовали его правление двое незаконных детей — Леонелло и Борсо, а за ними — редкий случай — законный сын Эрколе I, отец Беатриче и Изабеллы д'Эсте. Его считают героем Феррары. В Модене есть хороший портрет работы Доссо Досси. Он здесь удивительно напоминает старого вождя шотландского племени, возможно, благодаря берету и спокойному выражению лица. В Национальной галерее в Лондоне есть портрет преемника Никколо — Леонелло д'Эсте. Это — работа Ориоло; Леонелло там изображен в профиль. В галерее Бергамо вы можете увидеть еще один его портрет работы Пизанелло. На этой картине его также изобразили в профиль, только с другой стороны. Это высокий худощавый молодой человек с копной каштановых волос, интеллигентного вида, с длинным носом, почти без переносицы. Как это часто бывает с сыновьями «несдержанных» отцов, он был образцом трезвости и морали. Судьба наделила его девятью счастливыми годами правления. Он был одним из первых ученых князей. Так и видишь его, прогуливающимся по роще в сопровождении философов-любителей. Умер он в возрасте сорока двух лет, и за ним последовал Борсо, веселый, неграмотный, популярный в народе правитель. Он — как истинный аристократ — отводил литературе скромное место, но не запрещал ее. Во время правления Леонелло первые английские студенты, знавшие греческий язык, приехали в Феррару, чтобы послушать лекции в то время уже старого Гварино да Верона. Борсо, веселый (по словам хроникеров) герцог, всегда улыбался, и некоторые его улыбки прилипли к стенам палаццо ди Скифанойя, я сам их там видел.

Феррара — удивительное место для тех, кто не прочь предаться морализаторству и поразмышлять о судьбе памятников старины. Скифанойя — единственное уцелевшее здание из построенных князьями Эсте в Ферраре прекрасных дворцов. Исчез и знаменитый замок Бельфиоре с великолепными садами. Там Бенвенуто Челлини работал над серебряным кувшином для кардинала Ипполито, стрелял павлинов, одичавших и переселившихся на деревья. Слово «скифанойя» означает «нескучное», это итальянский эквивалент Сан-Суси. До последнего времени там была табачная фабрика. Потому и приятно, что улыбки герцога Борсо до сих пор можно различить на фресках среди трещин, пыли, реставрационных работ и других событий времени. Мы видим учтивого человека с гладким лицом, сидящего на красивом коне. Его сопровождают элегантные высокомерные придворные в византийских красных фесках. На этой же фреске крестьяне выполняют обычную свою работу: кто сеет, кто обрабатывает виноградники, а Борсо, улыбаясь, верхом на коне выезжает поохотиться, и его сопровождают пятьсот аристократов, трубачи, охотники с собаками и индийцы, отвечающие за охоту на леопардов. Одна из фресок, что сохранилась лучше других, изображает герцога вместе с его любимым шутом Скокола, уродливым маленьким человечком с бычьей шеей, который — сразу видно — просит его о чем-то. Скокола постоянно нуждался в деньгах, вот и здесь, похоже, пытается выманить из герцога еще какую-то сумму.

Увы, очаровательные фантазии придворных художников бледнеют по сравнению с болезненными реальностями истории, ибо эта некогда плодовитая семья закончила пустой колыбелью. Можно представить себе призраки прошлого, глядящего в недоумении на Альфонсо II, несчастного последнего герцога Феррары. Женился он три раза, и трижды двор посещали надежды, пока не настал момент, когда никто больше и не думал о пустой колыбели. Альфонсо II похож был на заколдованного человека, потому что жил под постоянной угрозой. Если он не произведет наследника, герцогство снова перейдет в безраздельную собственность папы, и ни он, ни его дипломаты не смогут помешать Ватикану в давнем стремлении завладеть Феррарой. Наследниками выдыхающегося герцогства были Цезарь, внук Альфонсо I, и красавица Лаура Дианте, на которой он, как говорят, женился на смертном одре. Но Ватикан отказался признать законность этого брака, и это привело к тому, что герцогство, так часто переходившее к незаконнорожденному сыну, было конфисковано в отсутствие законного наследника.