– Что-то я совсем запутался, Володя, расшифруй эти дебри, – угрюмо пробурчал генерал.

Одинцов повернул ручку диапроектора, и на белом полотне экрана возникло изображение бритоголового типа со скошенным набок носом и зарубцевавшимся шрамом на щеке.

– Это Соловей, – проговорил подполковник, – бывший самбист, работал с Грибом, потом от него отпочковался и теперь контролирует большую часть его территории. Попутно – торговля оружием, наркотики. Открыл кучу легальных фирм и фондов, спонсирует политиков. Список имеется.

– Так-так, – сурово наморщил лоб генерал.

– Не совсем так, Вениамин Петрович, Ляшко хоть и числился в свое время офицером – закончил физкультурный институт Вооруженных Сил в Санкт-Петербурге, но, уверяю вас, этот фрукт не способен в одиночку так развернуться. Его наставляет Гафур, а нити ведут в Казань, к шейху Акмулле. Бандиты Соловья – по сути, смежники казанских. Альянс Гафура и Соловья – свершившийся факт. Перспективы этого сотрудничества мрачные. Казанские лезут в Санкт-Петербург и в Москву.

– Постой, постой, Володя… – прервал его генерал. – Не та ли это Родионова, что хозяйничала в Киеве?

– Совершенно верно. Понимаю ваш вопрос. Факт ее смерти не был установлен точно. Вместо трупа в ее резиденции нашли только пепел. Есть все основания полагать, что Родионова и ее любовник скрылись, а останки тех двоих – всего лишь «дублеры»…

– Хорошо, даже если она жива, на кой черт ей сдался Крот? – выразил недоумение генерал.

– Крот – наследник Бейсика, заказавшего ее и ее детей. Дети погибли, и она слетела с катушек. Кровная вендетта. Она жаждет мести и требует компенсации. И ей нечего терять…

Три месяца назад подполковник Одинцов нащупал след Родионовой, но он и не думал докладывать о своих несанкционированных контактах с людьми, снабжающими его информацией, ведь они находились по другую сторону баррикад и ненавидели власть, которую по долгу службы ему приходилось защищать…

Сведения, полученные из Индии, где часть из этих людей укрывалась от российского правосудия в провинции Гоа, нуждались в тщательной проверке. Причина неразговорчивости Владимира Одинцова крылась в том, что эти люди с определенных пор являлись его покровителями, а если быть точнее, соратниками. Его убеждения долгое время пребывали в конфликте с понятием «служебный долг». Теперь перед ним не стояло дилеммы. Он поступал так согласно партийной чести и достоинству. С 1993 года Одинцов стал членом запрещенной националистической организации «Братство Коловрата».

Полная информация о деле казанских бригад попадет на стол только главному соратнику – единственному человеку, который знает о нем все.

– Ладно, Володя, – подытожил генерал, – займись вплотную этими ребятами, я освобождаю тебя от сопутствующих дел. И разузнай наконец подлинную судьбу Родионовой. Она в свое время много шороху навела. Сколько крови подпортила нам в Крыму и в Киеве! А ее роль в расколе церкви в Украине?! Если она в живом здравии, то вероятность того, что Матушка решила поквитаться со сворой убиенного Бейсика, не исключена. Киллер Бейсика двух ее детишек отправил на тот свет. Ты помнишь?

– Да, Вениамин Петрович, – согласился Одинцов. – Ваши доводы резонны, надо искать концы.

– Ищи, голубчик, ищи.

Соловей перехватил товар в порту. Груз, предназначенный для конкурентов, сопровождали два поляка, судно – рыболовецкий траулер – стояло под голландским флагом на рейде в Финском заливе. Спасибо Гафуру, он навел на компаньонов Резо и Гриба, с которым у Соловья были старые счеты.

«Ведомственный» катер с псевдотаможенниками пришвартовался к борту голландского траулера, что вызвало понятную тревогу у капитана судна. Неужто русские решили прошерстить корабль вторично? Зачем у них автоматы? Капитан предупредил команду из радиорубки.

Экипаж не придал повторному визиту таможни особого значения. Русские – парни ненасытные. Только один из поляков, по имени Войцех, нанятый матросом электромеханической части, не на шутку запаниковал. Его подельник Тадеуш разделил бы с Войцехом состояние панического ожидания, но ему было не до этого: синтетический наркотик ЛСД растворил сознание в видеоклипах приятных галлюцинаций, и зрачки Тадеуша укатились под веки.

На борт по трапу поднялись двое в форме с надвинутыми на лоб фуражками и третий в солнцезащитных очках с внешностью бывалого лоцмана. Он настолько отвечал представлениям капитана судна о русских моряках, что тот даже попытался разрядить атмосферу безобидной шуткой, произнесенной на исковерканном до неугадываемости русском.

– Ай корошо знайт форватер, майн лоцман оччен корош!

Визитеры не стали утруждать себя не относящимися к теме разговорами с капитаном, они явились на траулер по конкретному адресу, выданному им боссом. Соловей поручил это дело трем своим лучшим киллерам.

В тамбуре на нижней палубе киллеры на секунду замерли у одной из кают.

– Здесь, – показал тот, что был в очках.

– Откройте, таможня! – требовательно гавкнул другой.

Дверь отворил Войцех. Люди Соловья ожидали встретить сопротивление, но, так как его не последовало, их задача упростилась сама собой. Они впихнули Войцеха обратно в каюту, двое вошли следом за ним. С наружной стороны остался третий.

Беседа длилась недолго. Для наглядности и убедительности киллер в очках пустил пулю из своего «браунинга» с глушителем в лоб Тадеушу. Он сделал это после того, как определил, что из наркомана трудно будет выдавить информацию. Войцех выдал все. Он достал из тайника товар – десять толстых альбомов с «марками» ЛСД-25 и МДМА. Глаз неискушенного никогда бы не распознал в обыкновенных марках вместилище сильнодействующего синтетического наркотика, расфасованного по дозам – двадцать пять доз в каждой марке. Канал: Амстердам – Санкт-Петербург – Москва, курируемый Резо и Грибом, провалился. Голландские партнеры группировки Крота больше не станут рисковать своим товаром, колоссальный «приход» Крота накрылся. Войцех в нагрузку сдал также «точку» на Васильевском острове, где он должен был обменять «марки» на доллары. Разговор закончился еще одним выстрелом из «браунинга», превратившим живого Войцеха в мертвого Войцеха.

Киллеры спокойно проследовали на верхнюю палубу, спустились по трапу в катер и убыли в направлении порта. Они спешили – надо было успеть организовать засаду в «точке», указанной поляком.

Крот впал в бешенство, когда ему доложили о случившемся в порту и на Васильевском острове Санкт-Петербурга. Потеря его была равнозначна отсечению правой руки. Беспредельщики лишили жизни батоно Резо, достойного вора, а не какого-нибудь скороспелого «апельсина»[11], наспех татуированного подключичными звездами. Полегло и шестеро бойцов его бригады, уплыло на полмиллиона долларов товара. Соловей и эта, как ее, Матушка, заслужили того, чтобы над их туловищами поработала бензопила.