– Оба твои поручения оказались бомбами замедленного действия. И эти бомбы взорвались прямо у меня под носом.

У Карима застыла кровь в жилах.

– Я слушаю! – крикнул он в трубку, свернув на обочину и погасив фары.

– Во-первых, гибель Сильвена Эро. Я нашел его досье. И оно подтвердило твои смутные подозрения. Сильвен Эро ехал на велосипеде по Семнадцатому департаментскому шоссе и был сбит машиной, которую так и не нашли. Темное дельце. И полный висяк. Жандармы провели тогда обычное расследование, но свидетелей не было, а главное – не нашлось никаких причин для других версий, кроме несчастного случая...

Судя по тону, в этом месте Астье ждал вопроса. И Карим охотно подыграл ему:

– Но?..

– Но! – подхватил химик. – С тех пор наука совершила прорыв в распознавании образов...

Карим почувствовал, что сейчас воспоследует длинная лекция о технологиях, и вмешался:

– Ради всего святого, Астье, давай прямо к делу!

– О'кей. Итак, в досье я нашел негативы. Черно-белые негативы снимков, сделанных фотографом местной газетенки. На них видны следы велосипедных шин вперемежку с автомобильными. Но все так смутно и мелко, что трудно понять, зачем их вообще сохранили.

– Ну, и?..

Ученый помолчал несколько секунд для пущего эффекта.

– Ну, и сообщаю тебе, что здесь у нас, в Гренобле, есть институт гиперформативной оптики...

– Астье, мать твою, долго ты еще будешь меня мурыжить?

– Терпение! Так вот, тамошние парни способны расшифровать любое, даже самое безнадежное изображение с помощью цифровых методов. Они его увеличивают, делают контрастным, убирают лишнее и так далее. Короче, они выявляют детали, не видимые простым глазом. Я хорошо знаком с этими инженерами и подумал, что, может, стоит подключить их к этому делу. В общем, я отсканировал снимок и переслал им. Эти парни гении, их хоть ночью разбуди, они тебе все расскажут как есть. Они сейчас же обработали картинки и...

– И ЧТО?!

Новое молчание, новый «эффект Астье».

– Их результаты полностью опровергают то, что записано в полицейском отчете. Они увеличили изображения следов велосипедных шин и автомобильных покрышек и, исследовав контрастным методом, установили направление движения по отпечаткам протекторов на асфальте. Вот их первый вывод: Эро ехал не на работу, в горы, как значится в деле, а в обратную сторону, к университету. Я сам проверил по карте.

– Но ведь его жена, Фабьенн Эро, сказала...

– Фабьенн Эро солгала. Я тоже читал ее показания: она просто-напросто подтвердила жандармскую версию о том, что хрустальщик, мол, направлялся к пику Белладонны. А это явная ложь.

Карим сжал зубы. Новая ложь, новая тайна. Астье продолжал:

– И это еще не все. Оптики как следует изучили следы колес машины. – Инженер снова помолчал и торжествующе закончил: – Так вот, Абдуф, они идут в двух направлениях! Водитель сначала сбил велосипедиста, потом дал задний ход и старательно проехался по трупу. Это самое что ни есть мерзкое умышленное убийство. И совершили его так же хладнокровно, как удав душит свою добычу.

Карим уже не слушал. Его сердце гулко заколотилось. Наконец-то у него в руках был мотив мести. Задолго до бегства обеих женщин, задолго до их тайных, полных ужаса скитаний, косвенно повлекших за собой смерть Жюдит, произошло убийство. Убийство Сильвена Эро. Демоны начали с уничтожения мужчины, самого сильного члена семьи, а потом принялись за беззащитных женщин.

Фабьенн Эро. Жюдит Эро. Это имя рикошетом направило мысли Абдуфа в другую сторону.

– А больница? – спросил он.

– А вот это бомба номер два! Я просмотрел журналы родильного отделения за семьдесят второй год. Страница за двадцать третье мая вырвана.

Карим не удивился: за последние часы он словно сам прожил эту чужую трагическую жизнь.

– Но это еще не самое странное, – продолжал Астье. – Я изучил также архивы, где содержатся детские медицинские карты. Уф, настоящий хаос, да еще подмоченный водой! Но там я нашел документы Жюдит. Без всяких затруднений. Ты усек, что это значит? Все выглядит так, будто той ночью, двадцать третьего мая, произошло еще какое-то событие, которое было зафиксировано в общем журнале, но не отражено в личной карте ребенка. Эту страницу вырвали, чтобы уничтожить следы некоего таинственного происшествия, а не для того, чтобы скрыть факт рождения девочки. Я попытался расспросить медсестер родильного отделения, но, во-первых, они все были сонные, а во-вторых, слишком молоды для сказок дядюшки Астье...

Карим чувствовал, что инженер балагурит, пытаясь скрыть тревогу. Эта тревога ощущалась в его голосе даже несмотря на помехи в телефоне. Лейтенант поблагодарил Астье и отключился.

Впереди, метрах в четырехстах, уже виднелся массивный, заросший лесом холм Эрзин.

Там, на тенистом склоне, его ждала правда.

Дом Фабьенн Эро.

Вершина холма. Каменные стены. Мертвые окна.

Дождь прекратился, и теперь в свинцовом небе сонно плыли бледные облака. По изумрудным склонам медленно сползали клочья тумана. Вокруг, сколько хватало взгляда, было пустынно. На двадцать километров одни камни, а больше ничего и никого.

Карим поставил машину и взобрался по травяному откосу. Строение чем-то напоминало ему домик в окрестностях Сарзака, где когда-то жила Фабьенн; крупные, грубо обтесанные камни придавали ему вид кельтского святилища. На крыше Карим заметил большую белую спутниковую антенну. Он вынул из кобуры пистолет. И увидел, что в стволе уже есть пуля. Эта мысль придала ему спокойствия.

Перед тем как направиться к двери, он подошел к гаражу; там стояла «Вольво», накрытая светлым чехлом. Незапертая. Подняв капот, он быстро и умело оборвал несколько проводков. Теперь, если дело примет скверный оборот, Фабьенн Эро никуда не сможет уехать.

Подойдя к двери, лейтенант тихо постучал и стал сбоку, держа оружие наготове. Прошло несколько секунд, дверь открылась. Без шума, без щелканья замков и лязганья засовов. Фабьенн Эро больше никого не боялась.

Карим проскользнул в дверь, спрятав пистолет за спиной. Он увидел перед собой женскую фигуру, такую же высокую, как он сам; их взгляды скрестились, точно шпаги. Покатые плечи, нежно-белое лицо с идеально правильными чертами в ореоле темной, мелко вьющейся шевелюры. Очки в толстой, как бамбук, оправе. Карим не смог бы описать мягкое, мечтательное, почти отсутствующее выражение ее лица. Он откашлялся.

– Полиция. Лейтенант Карим Абдуф.

Женщина не проявила ни малейшего признака удивления. Она смотрела на Карима из-за своих очков, слегка покачивая головой. Затем устремила взгляд на его руку, сжимавшую «глок». В ее глазах за толстыми стеклами Карим различил насмешливую искорку.