Я останавливаюсь у дверей бальной залы и прислушиваюсь. Изнутри доносится слабый звук ударов.

У нас есть запас магии – намного больше магии, чем у них, – и огонь, чтобы высвободить ее. «Но загнанный в угол зверь – всегда самый опасный», – напоминаю я себе и, подняв пистолет, стреляю прямо сквозь двери бальной залы.

Кто-то кричит, и в следующий момент мы врываемся внутрь.

В первое мгновение я вижу только зелень: роскошный сад посреди зимы, царящей в доме и за его стенами. Запах растительности ошеломляет. Зала наполнена цветами, они пахнут тошнотворно сладко, словно мы плаваем в бассейне, наполненном духа́ми. В помещении не слышно ни звука, и оно выглядит безлюдным.

Но они прячутся где-то здесь.

Я щелкаю пальцами, зажигая огонек, и нагреваю кольцо на левой руке. Чувствую, как магия шевелится в камне, просачивается сквозь мою кожу и течет в моем теле.

Стин обходит комнату по периметру, стреляя в зелень наугад. Снаружи вихрится снег, густой и ослепительно белый, словно танцует свой собственный танец. Солнце зашло несколько часов назад, и теперь снег отражает свет луны, пока во внешнем мире царит зловещий серебристый полумрак.

– Ты так израсходуешь все патроны, – скучающим тоном говорит Теннес. – Будь терпелив. Прибереги пули до тех пор, пока не будешь ясно видеть цель.

Мы пробираемся между апельсиновыми деревьями, прикрывая друг другу спины, пока не оказываемся в центре залы. Мой взгляд падает на то место, откуда доносились удары. А, понятно. Они пытались уничтожить самоцветы, оставшиеся в карте Дании. Мы забрали столько, сколько могли унести, определяя по цвету камней, какую магию можно использовать в качестве оружия. Слуги пытались разбить остальные и превратить их в пыль.

В этот момент я смутно осознаю, что что-то раскачивается у меня над головой. И поднимаю взгляд как раз в тот момент, когда люстра начинает падать. Я отталкиваю Теннеса в сторону и отпрыгиваю сам.

«Одна».

Люстра разбивается об пол на том самом месте, где я стоял мгновение назад. Она буквально взрывается, словно граната из хрусталя.

«Две».

За ней следует вторая.

Я ухитряюсь подняться на ноги и отскочить от третьей.

Когда встаю после прыжка, понимаю, что мои руки пусты. От неожиданности и в спешке я уронил свой пистолет.

Теперь он погребен где-то под этими стеклянными курганами. Третья люстра с такой силой ударяется о паркет, что хрустальные осколки ударяют в окно. Стекло разбивается, но остается в раме, напоминая сверкающую паутину.

Слуги сражаются отчаяннее, чем я ожидал. Точно так же, как сражалась Айви. Я касаюсь своего лица. Моя губа кровоточит. На боку ноет шрам от раны, которую эта девчонка нанесла мне в то зимнее утро.

Я не знал, что при ней есть стекло, и не ожидал, что она превратит его в клинок.

«Полагаю, нельзя недооценивать две вещи, – думаю я мрачно. – Человеческую жадность и магию слуг».

Неожиданно Хелена вылетает из зарослей папоротника и вскакивает на стол-витрину. Она движется так быстро, грациозно и решительно, что я едва успеваю следить за ней. Прежде, чем я делаю хотя бы шаг, она оказывается у меня за спиной и приставляет мне к горлу нож.

Сглатывая, я ощущаю кожей острое лезвие с зазубринами.

Стин стонет и держится за ребра, и из порезов на его теле идет кровь, но он все же поднимается на ноги, пусть и с трудом. Едва он успевает выпрямиться, как на него набрасываются две женщины. Они старше Хелены и, похоже, не пользуются магией для сражения. Одна из них просто визжит, а потом бьет Стина прямо в лицо тяжелой кухонной кастрюлей.

Он падает на пол, точно куль с мукой.

В следующее мгновение мы все оборачиваемся на характерный звук взведенного курка. У меня получается повернуть голову ровно настолько, чтобы увидеть Теннеса, который стоит прямо, сжав зубы. Пистолет в его руке направлен на нас, точнее, на Хелену.

– Отпусти его, Хелена, – приказывает он.

Я не устраивал взрыв в копях в тот день. Это не было моей идеей, не было моим намерением – убивать людей ради их магии. Сначала я хотел всего лишь спасти шахты. А потом хотел спасти Данию. И вот к чему это привело.

– Нет, – твердо отвечает Хелена. Ее нож касается моей глотки, словно смычок – туго натянутой струны.

– Пристрели ее, – совершенно спокойно говорю я Теннесу.

И в этот момент стены вокруг нас оживают и начинают шевелиться, подобно змеям.

Марит

– Сядьте на пол и бросьте свое оружие, – повторяет шахтер, который держит Лару. – Немедленно!

Я опускаю руки и аккуратно разжимаю пальцы. Подсвечник мокрый от пота и падает на пол с глухим стуком, а я сосредотачиваюсь на том, чтобы дышать и не упасть в обморок.

Рядом со мной Деклан и Якоб медленно опускаются на колени, подняв руки.

– Ха, а кто это у нас здесь? Неужели дочка Вестергард? – Второй шахтер выдергивает Еву из темноты, и она чуть слышно взвизгивает, а затем сжимает губы и не издает больше ни звука, даже когда он грубо швыряет ее на пол.

Могла бы я на самом деле кого-нибудь убить? Не знаю. Мои пальцы сжимаются в кулаки. Думаю, что за Еву – смогла бы.

Якоб выпускает свое оружие так мягко, что оно не издает ни звука. Краем глаза я вижу, как Деклан осторожно прикладывает обе ладони к деревянному полу.

– Придержи девчонку Вестергард для переговоров, – командует шахтер, держащий Лару. – Избавься от другой, чтобы она не путалась под ногами.

Лара издает слабый всхлип, и Деклан украдкой бросает на нас с Якобом предупреждающий взгляд. Мы едва успеваем собраться, когда его ладони сгибаются и по полу пробегает глубинная дрожь.

Это сотрясающий пульс, который отдается в моих костях так, что даже зубы начинают клацать. Все, кто стоял на ногах, теряют равновесие и падают.

Шахтер, который держит Лару, заваливается назад, и Лара падает вместе с ними. Ее голова с тошнотворным стуком ударяется о край мраморного столика у стены.

– Якоб! – кричит Лильян, выскакивая с лестницы.

Шахтер, стоявший рядом с Евой, ухитряется подняться на ноги, и на его пальцах сверкают самоцветы. Он инстинктивно поднимает шпагу и взмахивает ею, метя в Лильян.

Ева бросается на него и бьет ногой – сильной ногой танцовщицы – в колено. От ее пинка шахтер дергается, и его шпага, разминувшись с горлом Лильян, оставляет порез на ее щеке. Лильян вскрикивает, когда из пореза начинает стекать ярко-алая кровь.

Шахтер отшатывается назад и снова наносит удар шпагой. Прямо сквозь правую руку Евы, отчего она ахает и прижимает раненую конечность к груди.

Деклан посылает сквозь пол еще одно сотрясение, а потом вскакивает на ноги. Он выдрал из пола доску вместе с гвоздями и теперь размахивает ею, наступая на шахтера, который держал Лару.