Взгляд, который Уинтроп метнул на брата, красноречиво признавал, каким глупым он был.

– Мне было всего восемнадцать в то время, а Дэниелс обращался со мной как со взрослым мужчиной. Он стал для меня как отец.

Старший из братьев кивнул:

– Заменив собой настоящего отца, который, как ты думал, был равнодушен к тебе.

Возможно, в его рассуждениях все было абсолютно ясно с самого начала, но все равно раздражало то, что Брам так легко определил суть.

– Полагаю, да. Как бы то ни было, я выполнял все, что он просил. Стал вором, и отменным. Это продолжалось, пока на меня не вышел человек с Боу-стрит в связи со следствием, которое он проводил. И тогда я начал понимать правду. Что я всего лишь глупый мальчишка, который дал себя поймать и сделать не более чем обычным преступником. – Девлин и Брам повернулись к Норту.

– Следователь с Боу-стрит? – удивился Девлин. – Сколько лет назад это было?

Норт, скрестив руки на широкой груди, посмотрел на них обоих.

– Да, это был я. Именно поэтому я ушел с Боу-стрит. Любой из вас поступил бы точно также, иначе ваш собственный брат был бы арестован как взломщик, которого весь Лондон стал называть Привидением.

Удивленные лица обратились к Уинтропу.

– Так это ты был тем самым Привидением? – В голосе Брама звучало недоверие. – Господи, Уин!

Уинтроп кивнул. Тогда, много лет назад, он был бы горд тем выражением недоверия, которое было на лице его брата. В то время удаль и слава тянулись вслед за ним, словно невидимая мантия. Но только не сейчас. Теперь он понял, что нечем тут гордиться.

– Это был я, – ответил он, посмотрев с благодарностью на Норта. Тот по-прежнему не выказывал эмоций. – И если бы не Норт, я бы угодил в тюрьму или с позором был бы изгнан из страны.

– Это, конечно, с лихвой перекрывает любой скандал, в котором я участвовал, – легкомысленно заметил Брам.

Неужели этого человека ничто не беспокоит? Теперь он еще и шутит. Насколько хватило его удивления, на две секунды? И ведет себя так, словно Уинтроп признался, что всего лишь съел торт на завтрак.

– Почему ты не говорил об этом раньше? – Девлин был удивлен больше, чем обеспокоен.

– Лучше теперь, – признал Брам с понимающим видом. – Почему ты говоришь об этом сейчас?

Уинтроп проглотил остатки гордости.

– Никогда не рассказывал, потому что чувствовал себя полным болваном. И не хотел, чтобы Брам об этом узнал.

Брам поднял глаза кверху, словно на мгновение заглядывая в прошлое. Затем коротко кивнул, как будто подтверждая, что объяснение принято.

– Рассказываю сейчас, – сказал Уинтроп с тяжелым вздохом, – потому что мне нужна ваша помощь.

– Ты о чем? – Норт, прищурившись, смотрел на него. – Кто-нибудь обнаружил правду?

О ком брат беспокоился больше – об Уинтропе или о себе? Если разумный – об обоих.

– Хуже. Дэниелс вернулся.

Сообщение не произвело впечатления на братьев, кроме Норта, который понимал последствия этого. Его всегда румяное лицо побледнело.

– Что ему нужно?

– Бриллиантовая тиара. Он приказал мне принести ее. – Норт смотрел прямо и жестко.

– Ты принес?

Труднее всего было смотреть брату, нет, братьям в глаза.

– У меня не получилось.

– Кому тиара принадлежит? – Конечно, Брам должен был задать этот вопрос.

Уинтроп опустил глаза и стал разглядывать, как блестят его туфли.

– Мойре Тиндейл.

В хоре ругательств самым громким был голос Норта.

– Ты попользовался ею? Ублюдок! Она подруга моей жены. Как я теперь объясню все Октавии?

Он твердо глядел брату в глаза.

– Прежде всего, ты ни слова не скажешь жене. – Он перевел взгляд на Девлина. – К тебе это тоже относится. Чем меньше людей узнают об этом, тем в большей безопасности все мы будем.

– В безопасности? – подскочил Норт.

Уинтроп оттянул галстук вниз, и они увидели рану на его шее.

– Это дело рук Дэниелса. Я думаю, что он стоит за нападением на Натаниэля Кейлана – друга Мойры.

Норт потер рукой подбородок, проворчав такое, от чего у дьявола покраснели бы уши.

– Не могу поверить, что ты позволил втянуть себя во все это. Тебе нужно было прийти ко мне.

Неужели Норт всерьез думает, что он настолько глуп, что просто возьмет и вернется к воровской жизни? Неужели он так мало доверяет ему?

– Дэниелс пригрозил публично заявить, как ты прикрывал мое участие в его шайке. Он сказал, что у него есть доказательства, которые уничтожат тебя. Я не мог рисковать, чтобы скандал испачкал имя семьи.

– Скандал? – эхом отозвался Брам. – Кого волнует скандал, когда на кон поставлены жизни людей?

Уинтроп повернулся к нему:

– Я не предполагал, что дойдет до этого. Я думал, что Дэниелс ограничится угрозами. Он из таких. Он пустил в ход насилие, только когда мне не удалось добыть ему тиару.

У Норта дернулся уголок рта.

– Так ты попытался украсть ее? – Уинтроп утвердительно кивнул.

– Господи, Уин! Ты изображал, что Мойра тебе интересна, чтобы ограбить ее?

Конечно, Норт и не мог подумать по-другому. Он так много времени провел, общаясь с лондонским отребьем, что инстинктивно не доверял никому, даже брату.

– Нет, все не так. Дэниелс появился, когда мы с Мойрой уже… Когда у нас с Мойрой уже завязались отношения. Позже, когда он сообразил, как я к ней отношусь, он начал грозить и ей. Его нападение на Натаниэля – это явное предупреждение, что Мойра или, возможно, ее сестра станут следующими, если я не добуду ему тиару.

Норт побагровел.

– Что ты имеешь в виду?

– Дэниелс не позволит мне сорваться с крючка. Пока я не принесу ему тиару.

Последовало неуютное молчание, все взвешивали последствия угрозы – не для Уинтропа, а для каждого из них и своих близких.

– Что остановило тебя, почему ты не увел ее сразу? – спросил Брам.

На мгновение Уинтроп прикрыл глаза, о той ночи не хотелось вспоминать.

– Мойра поймала меня.

– Поймала? – Норт вскинул руки. Он выглядел так, словно сейчас его хватит удар или он расхохочется. – Просто прекрасно. Теперь она знает о нашем прошлом?

Уинтроп покачал головой:

– Нет. Я ничего не рассказал ей о тебе. Она думает, что я всегда был вором. Она полагает, что я использовал ее с самого начала.