— Боюсь, больше мне и шагу не сделать.

В голове у меня пульсировала боль, кончики пальцев онемели, и их покалывало.

— Мы тебе поможем, — сказал один из них и подхватил меня под правую руку. Другой поддержал слева. Я оперся на них, и силы словно бы снова вернулись ко мне. — Дорога уже совсем близко. Мы почти пришли.

Тело Фрэнни Маккейба нашла мэр Сьюзен Джиннети. Возвращаясь из Нью-Йорка, она думала о том, как было бы хорошо возвращаться в дом, к мужу и жизни, а не просто к месту работы. Она никогда не чувствовала себя такой потерянной и приходила в ужас от мысли, что ей придется доживать век в одиночестве.

Она миновала пруд и печальный белый крест у края дороги. Потом въехала в лесок, с которого начиналась административная территория Крейнс-Вью. Дорога здесь принималась петлять, и Сьюзен сбросила скорость. Она была осторожным водителем. Скорость у нее была не больше тридцати миль, когда она увидела тело на краю дороги. Сперва ей показалось, что это просто какой-то бродяга взял и прилег отдохнуть. Солнечный свет, пробивавшийся сквозь кроны деревьев, яркими бликами плясал на лежавшей навзничь фигуре. Это явно был мужчина. Останавливаться Сьюзен не хотела — она была напугана, однако еще она была мэром и чувствовала, что затормозить — ее долг. Но еще до того, как она остановилась у кромки дороги в нескольких футах от недвижного тела, она увидела его лицо, и рот ее распахнулся.

Она едва сумела перевести рычаг автомата в стояночное положение и разразилась слезами. Вот тайна, которую никто никогда не узнал: мэр Джиннети сидела в своей машине и рыдала так долго и горько, что ее всхлипывания распугали всех птиц с ближайших деревьев. Прошло немало минут, прежде чем она сумела выйти из машины и приблизиться к телу.

Правда говорится в старых историях: те, кто нас любит сильнее всех, всегда в глубине своих сердец знают, что происходит с нами. Узнав в человеке, лежащем на краю дороги, Фрэнни Маккейба, Сьюзен в то же мгновение поняла, что он мертв. Воспоминания о счастливых днях юности, проведенных с Фрэнни, всю жизнь не отпускали ее и теперь так и не отпустят до самого конца.

И лишь несколько месяцев спустя, ужасно тоскливой и одинокой зимней ночью, ей вдруг было дано откровение, которое заставило ее улыбнуться. Только теперь она поняла, как ей повезло, что именно она тогда нашла Маккейба. Это позволило ей попрощаться с ним первой. Но в следующее мгновение жизнь снова показалась ей безнадежно длинной и мрачной. Потому что, даже если жизнь и одаривает тебя таким счастьем, кому оно нужно, это первое «прости»?

Вопреки желанию Магды похороны стали громадным событием в жизни города. Друзья Фрэнни так и не пришли к единому мнению — обрадовался бы он или возмутился, узнав, что проводить его пришли пятьсот человек. Пять сотен людей, искренне потрясенных известием о том, что этот совсем еще нестарый человек внезапно умер. Он был такой энергичный и компетентный, а еще и веселый. Вне всякого сомнения, лучший начальник полиции, какой когда-либо был в городе. История о том, как он спас дочку Мейв Пауэлл от некоего таинственного маньяка в самый день своей смерти, лишь добавила яркости его звезде.

Разумеется, много говорилось и о том, каким негодником он был в детстве и юности. Как он однажды поджег машину директора школы. Как его исключили, как арестовывали, сколько боли он причинил отцу. Но смерть превратила эти истории в анекдоты, легенды, байки. Старина Фрэнни, ну разве он был не молодчина, а? Да и за кем из самых распрекрасных людей в молодости не водилось грешков? И потом, не надо забывать, что он помог раскрыть второе и пока последнее убийство в истории Крейнс-Вью.

Ну и что с того, что он был проказливым мальчишкой? Маккейб вырос и стал человеком хоть куда. Он был верным другом, надежным на все сто, любил жену и к работе относился добросовестно. Вот что главное в человеке, и все, кто пришел на похороны, были благодарны судьбе за то, что им довелось его знать.

Слава богу, хоть парнишка остался. Настоящее его имя было Гарри Грэм, но он предпочитал Джи-Джи. Симпатичный мальчишка. Люди, давно знавшие Фрэнни, говорили, что парень — точная его копия, когда тот был в его возрасте.

В тот день, когда Джи-Джи приехал к Маккейбам в гости, тетка его угодила в больницу, а дядя умер! Ничего себе, теплый прием! Но это не имело значения: он своим поведением сразу заслужил всеобщий восторг.

Они с Паулиной организовали похороны, привезли Магду из больницы и, когда пришло время идти к могиле, поддерживали ее под руки. А потом, пока Магда смотрела на простой гроб своего мужа, эти примерные ребята стояли рядом.

Кто-то из находившихся поблизости слышал единственную ее фразу:

— Ты мне нравишься.

Потом она бросила на гроб розу нежно-розового цвета и возвратилась на свое место. Помимо большого наплыва народа, единственное, что еще удивило людей, так это отсутствие лучшего друга Фрэнни — Джорджа Дейлмвуда. Джонни Петанглс был — в инвалидном кресле. Последнее слово сказал священник, которого никто в городе не знал.

Никто не видел этого человека прежде. Элегантно одетый чернокожий джентльмен с уверенными манерами политика и голосом профессионального диктора. Во время службы кто-то из сидевших рядом с Джи-Джи спросил его шепотом, кто это такой. Парнишка ответил каким-то особенным голосом:

— Я знаю, кто он такой. Мы с дядей Фрэном его знали.

Люди не решились расспрашивать Магду, кем им доводится этот человек, но ей вроде бы нравилось то, что он говорил, в особенности пришлась ей по душе цитата из Корана: «Подумай о конце света и тогда ты перестанешь мечтать о нем». Только это за всю церемонию и вызвало ее слезы, но и тут никто не решился спросить почему.

Когда все закончилось и народ стал расходиться, парнишка подошел к священнику и драматическим шепотом спросил, не могут ли они поговорить одну минуту. Тот одарил его проницательной улыбкой и сказал, мол, конечно же, как только он освободится, они поговорят. Под «освободиться» он имел в виду пожать столько рук, сколько удастся найти. Он и в самом деле вел себя так, будто собирался баллотироваться на какую-нибудь выборную должность. Но парнишка остался его ждать, только сказал Паулине, что немного задержится. Девушка посмотрела на него нежным взглядом, сказала «хорошо» и лишь попросила поторопиться.

Люди, которые видели, как терпеливо Джи-Джи ждет, сложив руки на груди, сочли, что он хочет только поблагодарить священника.

Но когда эти двое остались наконец одни, паренек оглянулся по сторонам — не слышит ли их кто, а потом как набросился на того:

— Ах ты, сволочь! Ублюдок! Какого хера тебе тут надо?

— Джи-Джи, ты должен меня благодарить за то, что я позволил тебе вернуться сюда. Я ведь был не обязан это делать, ты же знаешь.

— Нет, не знаю. Ничего я не знаю. Почему ты меня не предупредил? А? Ты решил, что можешь себе это позволить?

Священник бросил взгляд на свои часы — роскошные, серебристо-черные. Парнишка, как их увидел, просто глаза вытаращил: