Но заговор с монетой — это может привести к успеху. У Марии зажглись глаза. Ее клиент должен выполнить первую часть заговора и закопать монету. После чего Мария передаст ее Грейс. Ну почему им это не пришло в голову раньше?

— Мария, — громче повторила Грейс, несколько смущенная отсутствующим взглядом домработницы. — Если вы ничего не имеете против, я хотела бы выйти из ванны.

Рассыпавшись в извинениях, Мария поспешно выскочила в коридор. Грейс выдернула пробку в ванне. Она чувствовала себя глупо. Ей было неуютно, она замерзла, у нее першило в горле. Но самое страшное, теперь она была убеждена, что Ред Кемпион никогда не позвонит. Этот заговор не даст ей ничего, кроме воспаления легких.

Находясь на грани отчаяния, Грейс укуталась в махровое полотенце, и тут в коридоре пронзительно зазвонил телефон.

— Мадам Грейс, что случилось?

Мария стояла в дверях спальни Грейс. Всего каких-то пятнадцать минут назад здесь благодаря ее стараниям был оазис чистого и выглаженного белья. Теперь только что отутюженные вещи валялись в беспорядке на полу и торчали из открытых чемоданов.

— Здесь как будто взорваться бомба!

Грейс знала, что для Марии это был не просто оборот речи.

— Извините, Мария. Просто у меня… ну… одна очень важная встреча и…

— У вас свидание с мужчина из кино? — разочарованно протянула Мария.

Она была озадачена. Заговор с ванной и желудями удавался крайне редко; ну почему он сработал именно сейчас? Но пути любовных заговоров неисповедимы, как неисповедимы пути всего остального, связанного с любовью.

Однако в данном случае загадок было хоть отбавляй. Мария снова посмотрела на фотографию. Несомненно, мужчина обладал красотой. Но у него было слишком идеальное лицо, слишком правильное, подбородок торчал вперед слишком надменно. Он показался ей чем-то знакомым; Мария задумалась, где могла раньше его видеть. Конечно, не в кино, как мадам Грейс, но где-то она его определенно видела. Причем совсем недавно. Но где? Где?

Ага. Кажется, вспомнила. Мария мысленно представила грязную чашку, дырявые чулки, окурок, загашенный в тарелке. Только одна из ее клиенток устраивала у себя дома такой разгром, а затем требовала, чтобы через три часа все сверкало и блестело. Причем платила за это вдвое меньше всех остальных. Мария презрительно скривила рот. Белинда! Фотографии этого Мужчины были разбросаны у Белинды по всей квартире. Вот убедительное доказательство того, что ему нельзя верить.

Надо как можно скорее сотворить заговор с монетой, чтобы помешать мадам Грейс сойтись с этим мужчиной. И нельзя больше слушать отговорки ее клиента. Вот почему провалилась затея с книгой. Если бы только он уступил ее настойчивым требованиям, набрался смелости и сам принес рукопись Грейс! Но он почему-то упрямо твердил, что она не захочет его видеть. Хотел подождать до тех пор, пока книга не будет дописана до конца. И вот теперь нет сомнений, что он — что они тянули слишком долго.

— Это не свидание, это важная деловая встреча, — вырвалось у Грейс, прежде чем она успела спохватиться.

Проклятие, все должно оставаться в полной тайне. Грейс изумленно посмотрела на домработницу. Как ей удалось связать одно с другим? Несомненно, опять ее дар видеть невидимое. Или шестое чувство.

Грейс хотелось петь и плясать. Она до сих пор не могла поверить, что Ред Кемпион действительно с ней связался. Грейс разговаривала по телефону, стоя в коридоре, закутанная в полотенце, а за спиной грохотала шваброй Мария. К счастью, Кемпион позвонил не сам; с ней говорил его личный секретарь, находящийся в настоящий момент в Лос-Анджелесе. Он проинструктировал Грейс: завтра в шесть вечера ей надо быть в отеле «Морис».

— Я не знаю такого отеля, — лихорадочно порывшись в памяти, призналась Грейс. — Он совсем новый? — уклончиво спросила она. — На Парк-лейн?

— Ему уже больше ста лет, и он стоит на рю де Риволи.

Ну конечно! Дьюк ведь говорил, что Кемпион сейчас в Париже.

— Спросите мистера Валентино, — небрежно закончил секретарь, как будто это было в порядке вещей. Как будто ему было скучно это повторять.

Грейс осторожно положила трубку, чувствуя, как сердце подпрыгивает до горла. Просто отправиться в Париж — это уже событие. Но отправиться в Париж для того, чтобы встретиться с кинозвездой, предметом вожделения женщин всего мира, — тут уж не хватит никаких слов. Разумеется, если не использовать слово «фантастика».

Грейс недовольно посмотрела на Марию, с несчастным видом протиравшую зеркало над трельяжем. Почему у нее так вытянулось лицо? Во имя всего святого, на что она обиделась?

Впрочем, у нее хватает своих забот. И в первую очередь она должна решить основной вопрос: что надеть?

Хотя Грейс впервые услышала об отеле «Морис», она была достаточно знакома с рю де Риволи, чтобы понимать: джинсами и футболкой не обойдешься. Если, конечно, джинсы не из бутика «Прада», а футболка не от Стеллы Маккартни. Разглядывая рассыпанные по полу вещи, Грейс перебирала и отметала всевозможные сочетания, тоскуя по гардеробу, который позволял бы ей без забот идти по элегантной дорогой дорожке между дерзостью и шиком.

В конце концов Грейс вытащила черные полусапожки на головокружительно высоких шпильках, списанные после первой же носки вместе с желанием когда-либо впредь ходить по магазинам вместе с Элли. Однако сейчас, стоя в спальне перед высоким зеркалом, Грейс внезапно увидела всю их прелесть. Полусапожки удлиняли ее ноги по меньшей мере на три фута. К тому же она похудела; постоянный стресс последних недель привел к тому, что трусики, бывшие еще совсем недавно обтягивающими, превратились в свободные шорты-бермуды. Вот наконец дерзость и шик. В любом случае неплохо. Выбора у нее все равно нет. Даже имей она кучу денег, у нее все равно нет времени на то, чтобы сделать ослепительную прическу, провести утро в бутиках на Бонд-стрит, затем посетить косметический салон, а под конец произвести полную депиляцию от лица до пяток, чтобы приобрести хоть сколько-нибудь сносный вид. Грейс снова критически осмотрела себя в зеркало. Неплохо. Совсем неплохо. Улыбнувшись себе, она увидела в зеркале отражение Марии, мывшей окно в глубине комнаты. Лицо домработницы расчертили неодобрительные морщины.

Лишь ближе к вечеру, когда Мария ушла, вещи были собраны и билет на экспресс «Евростар» заказан, Грейс успокоилась, и до нее вдруг дошло, что она на самом деле почти ничего не знает о человеке, с которым ей предстоит завтра встретиться. Помимо того, что он снялся в «Легионере», хочет написать роман и ненавидит Рассела Кроу. Ну, а что касается сплетен, опубликованных в американском журнале, на который ссылался Говард за ужином в Венеции — насчет повышенной сексуальности и общения с женой посредством электронной почты, — Грейс отмахнулась от них как от сенсаций желтой прессы. Ей были нужны факты. Со вздохом расставшись с мыслью лечь спать, она натянула свитер и джинсы и отправилась в ночной магазин, торгующий прессой.

В магазинчике не было никого, кроме хозяина, эфиопа с заплывшими глазами. Щурясь от ослепительно яркого света, Грейс рылась на полках, с завистью вспоминая библиотеки, где к услугам журналистов всегда имелись подшивки с газетными вырезками. Вот если бы она была Белиндой Блэк… впрочем, этого нельзя желать себе ни при каких обстоятельствах. К тому же в последнее время на фронте Белинды наступило затяжное затишье. Место ее колонки заняла причесанная биография одного недавно скончавшегося члена королевской семьи, судя по всему, сто лет дожидавшаяся своего часа в ящике. В самом низу страницы крохотным шрифтом печаталась приписка: «Белинда Блэк вернется».